Стеклянный мост

Оглядывая сырую, туманную набережную, она еще успела заметить серый автомобиль, притормозивший напротив Бастиона, перед тем как повернуть за угол.

На Эйтерваарденстраат, одно возле другого, стоят здания Службы социального обеспечения и Коммунального энергосбыта, разделенные широкой пешеходной дорожкой, которая ведет на площадь, где с главного входа можно войти в каждое из двух зданий. Дальше, если двигаться в ту же сторону, против низких домов старой застройки расположено Управление службы домового хозяйства. Все три здания подключены к городской системе отопления, которое перекрывается специальным краном в расположенном здесь же колодце. Грунтовые воды — их уровень обычно в это время года резко растет — нагреваются почти до кипения от пролегающих на глубине двух с половиной метров труб центрального отопления, температура которых достигает ста пятидесяти градусов. Из-за этого нагрева грунтовых вод краны могут лопнуть, а выходящий наружу пар представляет опасность для уличного движения, поэтому горячую воду из колодцев периодически откачивают. Этой вот работой и были заняты все утро слесари-водопроводчики, в чьи обязанности входило следить за исправностью теплотрассы.

За Управлением службы домового хозяйства они уже обнесли колодец красно-белыми заградительными щитками, потом оттащили в сторону чугунную крышку, как вдруг их окликнул проезжавший мимо велосипедист:

— Эй, картошка уже сварилась?

Оказалось, это знакомый Балтюса, с которым он раньше работал на стройке. Пока напарник раскатывал шланги и подключал их к канализации, Балтюс воспользовался случаем и вступил в оживленный разговор с приятелем. Из обрывков долетающих до его слуха фраз Ферстрейен понял, что они опять завели речь об этом скандале с маклером, и счел за благо не вмешиваться. Стоя у колодца, он почти не видел обоих мужчин за широко расползающимися клубами пара. Он разом чувствовал жар и холод, и порой казалось, будто горячий пар и пронзительный ветер спорят между собой, кому его одолеть. Такого ощущения он еще никогда не испытывал. Он повернулся лицом к зданию и увидел в окне девушку в свободном лиловом пуловере, которая внимательно смотрела на него. Девушка покачала головой и улыбнулась, а он кивнул в ответ и подумал: я легко схожусь с людьми, а дома одни скандалы. Вчера вечером они опять поссорились, а сегодня утром жена даже не потрудилась встать и приготовить ему завтрак. Так дальше продолжаться не может.

— По крайней мере вам нечего жаловаться на холод! — крикнул знакомый Балтюса, опять садясь на велосипед.

— Да, у нас тут своя сауна! — прокричал ему вдогонку Балтюс.

Не спеша приступили они к работе. Дело, которое им поручили, было для них не в новинку. Подключишь насос к колодцу, а после он сам все сделает; кипяток перекачивается прямиком в канализацию, надо только приглядывать, ничего не может случиться.

Когда колодец опустел, они закрыли его крышкой, а свои принадлежности перенесли к Энергосбыту. Балтюс прислонил заградительные щитки к стене, пошел к фургону и исчез в кабине.

— Эй, ты где там пропал? — крикнул Ферстрейен. Не услышав ответа, он тоже пошел к фургону. Балтюс сидел, глядя прямо перед собой. — Что ты тут сидишь?

— Дай отдышаться. И подумать. Никуда это не годится.

— Что не годится? — Ферстрейен уселся рядом в кабине.

— Да вся эта система отопления с колодцами. Хлопот до черта. Можно все по-другому сделать.

— Надо было тебе в изобретатели податься.

— По-моему, кроме нас с тобой, так уже никто не работает. В других местах смекнули, как ловчее управиться.

— Нам-то здесь что с того. — Ферстрейен взял термос, наполнил пластиковые стаканчики.

Балтюс отхлебнул.

— Нынче утром кофе был получше.

— Обслуга тоже.

— Как дома?

— Не спрашивай.

— Что, опять? А блондинка из "Саламандры" прямо ест тебя глазами.

— Да, знаю.

— Ну, и за чем же дело стало? — Балтюс включил мотор, а потом отопитель кабины. Ветровое стекло сразу же запотело.

— Эта холодрыга всю охоту отбивает. — Ферстрейен вытер рукавом запотевшее стекло.

— А мне она не помеха. У меня шкура толстая. Но если ты меня спросишь: сегодня утром тебе хотелось? — то я отвечу: нет, не хотелось.

— Ну, тогда, значит, нам обоим не хотелось.

Они ухмыльнулись, выпили еще по стаканчику кофе и развернули первую пачку бутербродов. Ферстрейен снова протер стекло и посмотрел через дорогу, на дом престарелых.

— Симпатичная халупа. Шесть этажей. Никогда не обращал внимания.

— А почему они не подключены к городскому отоплению?

— Это частное заведение.

— Все там будем, парень.

— Только после вас. — Ферстрейен открыл дверцу и взглянул на небо. — Погода меняется. Скоро снег повалит. Надо пошевеливаться. — Ему хотелось вовремя вернуться в "Саламандру".

Густая морозная лазурь уже затягивалась быстро бегущими серыми тучами, но изредка еще пробивался, падал на улицу солнечный свет. И тогда белый оцинкованный желоб на крыше дома престарелых начинал ослепительно сверкать.

Со старой каракулевой шубой и меховой шапкой в руках направилась Фрида Борхстейн к лифту. Вместе с ней вошли две девицы из персонала, настолько увлеченные болтовней, что они ее, похоже, вообще не заметили. Когда двери лифта закрылись и неумолчная трескотня заполнила полированные стальные стены кабины, ее вновь охватили сомнения. Зачем я это делаю? Для кого? Не слишком ли опрометчиво я решила? — спрашивала она себя. Она закрыла глаза и сосредоточилась на движении лифта, на бесшумном и незаметном снижении, она всякий раз ощущала его как глубокий вдох, за которым, когда лифт останавливался и двери открывались, следовал выдох облегчения. Увидев в коридоре бурно жестикулирующую Бин Хейманс, она тотчас же откинула все колебания.

— Да, по-моему, давно пора. Ведь вам это не кажется странным?

— Странным?

— Ну, что мне вдруг захотелось.

— Я буду только рада. — Бин закивала от полноты чувств.

— Надеюсь на вашу помощь, мефрау Хейманс. Мне бы хотелось знать, сколько пирожных заказать у кондитера, в том числе без сахара. И, пожалуйста, не забудьте персонал.

— Договорились. Я подготовлю вам список. — Хейманс уже опередила ее на два шага.

— Нельзя ли получить его побыстрее? Я собираюсь прямо сейчас к нашему кондитеру, к Весье.

— Но ведь можно ему позвонить? Слишком холодно, не стоит выходить на улицу.

— Да, но мне еще нужно договориться с парикмахером. — Она немного придвинулась к Хейманс.

— И это можно по телефону. — Бин тряхнула своей крупной головой. — Зачем вы так себя затрудняете?

— У меня еще другие дела. — Она подошла к Хейманс вплотную, точно боясь, что их подслушают, хотя в коридоре не было ни души. — Надо обязательно зайти в банк. — Она сказала это с триумфом, вскинув голову.

— Что ж, вам видней. Но я вас предупредила.

— Холода я не боюсь.

Бин знала, что спорить тут бесполезно. Такая старая и такая несгибаемая — за это она ее уважала.

— За кофе я подсяду к вам, и мы вместе посмотрим. Обещаю. Тем временем подумайте, что нам для вас приготовить на завтра. Не забудьте мне сказать. — Она коснулась своей красной рукой плеча Фриды и, прежде чем уйти, неловко наклонилась к полу. — Вы уронили шапку.

— О, я опять сорю? Давайте, я засуну ее подальше. — Она запихала шапку в карман шубы, взглянула вслед развевающемуся халату Хейманс. Вечно-то она спешит: скажет тебе слово, а сама уже вперед шагает, словно все время на бегу, все время торопится выполнить свою миссию — взять под крылышко всех и каждого.

Когда Фрида уже готова была войти в гостиную, она увидела Бена Абелса. Он возился подле счетчика, поставив рядом на пол ящик с инструментами. Она знала его с тридцать восьмого года, когда он, самый молодой служащий, пришел работать в контору Якоба. Был он худым, стеснительным семнадцатилетним пареньком, без памяти влюбленным в Ольгу.