Осенний лист или зачем бомжу деньги

Молотилов в большей безопасности, чем здесь, в гостинице под охраной моих парней. Ничего не хочу сказать плохого о своих парнях, они прошли неплохую подготовку и кое-чего умеют. Просто их в гостинице и рядом с ней всего девять человек, включая меня и Николашу. А у

Пархома около сотни боевиков. Так что, пусть уж лучше главный свидетель убийства Екатерины поживет среди бомжей еще сутки. А завтра Пархому уже не до Альфреда Аркадьевича будет.

Десницкий позволил себе расстегнуть пиджак и сделать глоток виски.

До этого момента он ограничился только одним, самым первым глотком.

Сидоров уже основательно рассмотрел начальника службы безопасности вблизи и увидел, что Денис Александрович не просто хорошо сохранившийся старик, каким он показался ему на первый взгляд, а старик очень хорошо сохранившийся. Уж не сорок, это точно. И даже не шестьдесят. По-видимому, в молодости Десницкий активно занимался спортом и всю дальнейшую жизнь поддерживал спортивную форму по мере сил. А вот с лицом ничего не поделать, хочешь этого или нет, возраст оставляет на нем все следы - морщины, пигментные пятна, появляется усталость и мудрость в глазах. Если бы Десницкому сделать подтяжку и очистку кожи, выкрасить волосы, ну тогда он сбросил бы лет десять.

Но не больше, глаза все равно будут выдавать истинный возраст.

Впрочем, если надеть темные очки…

Сидоров усмехнулся, вспомнив, что совсем недавно точно так же подумал и о своих глазах, смотрясь в зеркало в цеховом туалете, переоборудованном под умывалку.

- А вы как считаете, Алексей Алексеевич? - спросил Десницкий, заметив усмешку Сидорова и неверно ее истолковав.

Сидоров оправдываться не стал. Чем-то не нравился ему этот человек. Излишней уверенностью в своих силах, что ли? Вальяжностью в поведении и снисходительностью во взгляде?

- Возможно, вы правы, - ответил Сидоров, пожав плечами. - Я, пожалуй, вернусь на 'Искру' и буду там находиться, рядом с

Альфредом. На всякий случай…

Он вдруг ощутил себя ненужным здесь. Бесполезным и даже лишним.

Эти два человека, пожилые, но достаточно сильные, один - своими деньгами, другой - связями и навыками, они сделали все, чтобы уничтожить Пархома. Они сделали то, что ему, Сидорову, никогда не сделать, и теперь его участие равнялось нулю.

- Это было бы уместно, - согласился Десницкий. - Могу дать вам,

Алексей Алексеевич двоих охранников. - Он бросил быстрый взгляд на

Андрея Валентиновича и, получив утвердительный кивок, добавил: - Или даже четверых.

- Да нет, не надо, - покачал головой Сидоров. - Если каким-то образом Пархом узнает о местонахождении Молотилова, вряд ваши ребята смогут помешать ему устранить нежелательного свидетеля. Хоть двоих откомандируете, хоть четверых. У Пархома все равно людей больше.

Остается только надеяться и ждать.

- Пожалуй, ты прав, сынок, - сказал Самсонов. Сидоров заметил, что это его новое 'сынок' прозвучало намного теплее, чем в первый раз. -

Но ты сказал, если Пархом узнает… Откуда он может узнать? Кроме нас троих никто не знает, где скрывается Альфред. Или знает еще кто-нибудь?

Сидоров задумался.

- Бомжи знают, - сказал он, помолчав. - Конечно, знают они не много, только то, что вчера я привел на завод новичка и сказал им, что это мой родственник. Я не скрывал ни от кого имени Альфреда, не подумал как-то, да и откуда им знать - кто такой Альфред Молотилов?

Они и о Пархоме-то никогда ничего не слышали.

- Тогда чего ты боишься?

- Все бродяги общаются друг с другом. Я не только тех имею в виду, которые на 'Искре' обитают, бомжатников много в городе, а тех, у кого вообще нет более или менее постоянного места для ночлега и того больше. На чердаках живут, в подвалах. Стоит пархомовским абрекам изловить какого-нибудь бродягу, он мигом расскажет им все, что знает.

- Н-да, - Самсонов потер лицо сухой ладошкой. - Такая вероятность существует. А может, все-таки сюда его, Альфреда? Прямо сейчас сгоняете с Денисом на завод, заберете его и…, если не сюда, в гостиницу, то можно квартирку какую-нибудь снять. Денис, организуешь?

- Без вопросов. Конспиративная квартира уже имеется. Я еще позавчера снял ее на всякий случай.

- Не стоит, - покачал головой Сидоров. - Смею предположить, что

Пархоменков осведомлен о вашем присутствии в городе и наверняка его люди следят за всеми вашими передвижениями. Мы рискуем, сами того не желая вывести его на Альфреда.

Самсонов взглянул на Десницкого.

- Это точно, - кивнул Денис Александрович, - посматривают. И вполне профессионально, доложу. Но когда я снимал квартирку, предварительно от всех хвостов избавился…

Внезапно из внутреннего кармана Десницкого полилась мелодия из

'Бандитского Петербурга', звонок вызова по мобильнику.

- Простите. - Десницкий вытащил миниатюрную блестящую сталью трубку, и, раскрыв ее отошел к окну. - Да. Здравствуйте, Иван

Олегович! Давненько не слышал вашего голоса… Да… Часов четырнадцать прошло с нашей последней встречи. Что? - Десницкий замолчал и долго внимательно слушал собеседника. - А зам генерального? Простыл? Под кондиционером посидел? И где он?

…Понятно. Всего хорошего. До встречи. - Он захлопнул крышку мобильника и вернулся к дивану. - Звонил Оболенцев.

- Что стряслось? - обеспокоено спросил Самсонов.

- Его перекинули на более важное, по мнению руководства генеральной прокуратуры дело. Группу, которая должна выехать сюда возглавит другой следователь. Оболенцев пока не знает кто именно.

Обещал перезвонить. Позже.

- Но почему? Почему его перекинули?

- Он не объяснил, сказал: я - солдат, должен подчиняться приказам руководства.

- А зам генерального?

- Простуда. Дома на больничном. Вчера якобы во время нашего с ним разговора сидел под кондиционером. Продуло. Слаб здоровьем наш товарищ. Сегодня не вышел на работу. Позвонил из дома, сообщил секретарше, что заболел. Просил ни с кем не соединять, только с генеральным прокурором.

- Не нравится мне это, - задумчиво произнес Андрей Валентинович. -

Все это мне совершенно не нравится.

- И еще… Следственная группа приедет сюда только после великих праздников…

- После каких это 'великих' праздников? - удивился Самсонов. -

После шестого ноября что ли?

- После седьмого, - мягко поправил Андрея Валентиновича Десницкий.

- Седьмое ноября - день Великой Октябрьской Социалистической революции. Забыл?

- А разве его не отменили?

- Пока еще живы такие старперы, как мы с тобой, Андрюша, этот день всегда будет считаться праздничным. И не важно, красным цветом он в календаре напечатан или черным.

- Так… - Самсонов откинулся на спинку дивана. - Похоже на то, что господин Пархоменков приступил к активным ответным действиям.

Ну, что ж? Глупо было бы надеяться, что он, зная, что я здесь и горю желанием его уничтожить, стал бы, сложа руки ждать, чем все это закончится.

- Может, не все так страшно, как тебе кажется?

- Да брось, Денис! Уж ты-то, старый прожженный волчара, лучше меня понимаешь, что происходит. Прокуроры не заболевают внезапно. И следователи по особо важным делам - не пешки, их так просто, как стажеров с одного дела на другое не перебрасывают. Ясно, что нашего товарища заместителя генерального прокурора купили. Или припугнули.

Или поставили его в такое положение, что он вынужден был 'срочно' заболеть. Думай, Денис! Думай, что можно сделать, с кем тебе надо встретиться, на какие рычаги поднажать. Размер гонораров роли не играет. Я готов выплатить любые суммы этим московским дайдайкам. Ну, чего молчишь? Что желваками играешь? Ты же гэбэшник, хоть и бывший, ты всю эту систему знаешь, как таблицу умножения.

Десницкий, не спеша, вытащил из бокового кармана пиджака золотистую пачку 'Данхила', не спрашивая разрешения у Самсонова, закурил. Старик поморщился, но не стал делать ему замечаний.

Сидорову уже давно хотелось курить, но он заставил себя забыть о своем желании. А Денис Александрович другой, ему можно.