Небесные жены луговых мари

агата агата агата — звонит телефон: я уверен — это она. об агате трудно не говорить стихами, напросившись на воздушный шар. прыгать на батуте, бежать на ходулях, тащить друзей в зоосад и цирк, кувыркаться под гору — примерно этим становится агата в наших поступках. агата — чуть ли не призрак, слишком большое спасибо любви — больше человеческого сердца, легкие не справляются когда в мыслях — агата. из-за агаты лично я дважды бросал университет и брал псевдоним радован радошевич. агата — радость, она играет на гобое по дороге из перемышля в люблин, спит на панцирных койках, залезает под душ. агата у парикмахера — агата в еврейском театре — агата на улице товаровой — в подземном переходе — чистит зубы зубным порошком. агата прикосновениями чинит часы. агаты живут в пределах: витебск — минск — киев — львов — краков — вроцлав — кошалин — гданьск — клайпеда — рига — полоцк. и в лодзи — и в бресте — и в самой варшаве. радость: огромная буква ‘а’: мы рассекаем ее ладонью; агатой можно умыться, возить по городу в автомобиле, агату полюбят любые родители, агата полупрозрачная, желтая; сутулая девушка с сумкой через плечо до колен. агата заходит на почту — ее пропускают без очереди, бесплатно звонит и ездит на всех видах транспорта где ей уступают место. да что там — в любых магазинах агате дают всё что она попросит, пускают смотреть голландских чудовищ, сажают на карусели. смерть агаты — публичное зрелище: праздник как день всех святых. агата лежит на двух стойках — а смерть в шляпе фокусника раздувает агату на звуки и бросает их в небо как поющие конфетти. бесподобно: над головами — рой цветных голосов — фантастические аккорды. среди зрителей в толпе самые счастливые — студенты консерватории. дети кричат, взрослые аплодируют, оркестр — бум-бум бум-бум, зажигаются фейерверки, трамваи будут ходить до двух.

юлия — красное длинное платье длинные ноги и длинный нос. юлия — длинные светлые волосы — наэлектризованные, мягкие, легко волнистые. юлия — длинная шея, яркая губная помада, ухоженные руки, духи. и она выше нас на голову и смотрит на мир насмешливо. у юлии небольшая тугая грудь и тонкие бретельки, у юлии на шее белое золото-змейка, длинные серьги с прозрачными камнями, красные туфли. юлия никого не слушается. только нас. мы берем юлию за руку и ночью выводим в поле на перекресток. это июль. огромные звезды. где-то совсем внизу разбившаяся в пойме река. мы говорим юлии снять платье и трусики и покормить перекресток хлебом. мы велим юлии лечь на спину пиздой на север и раскинуть ноги как можно шире. мы садимся на землю в двух метрах от юлиных колен и между собой и юлией втыкаем в землю свечку. зажигаем. всё. и так мы сидим и любуемся юлией и миром. с лежащей юлией мы говорим о ветре. это ради ветра юля раскинула ноги и красное платье положила в дорожную пыль. мы отдаем ее ветру — чтобы юле полнее жилось на земле. юлия нам как сестра. нам все про нее известно. свечка прогорит через десять минут и коснувшись земли потухнет. тогда мы протянем юлии руку, сунем в карман ее трусики, платье повесим себе на плечо. мы будем еще идти по дороге через поле, теплая от ветра юлия будет молчать и улыбаться. иногда мы будем брать ее за руку, иногда сажать себе на шею. на такой же полевой дороге — а может быть и на этой — нас ожидает смерть. мы встретимся и поздороваемся все трое. мы обещали юлии умереть вместе с ней. и умрем — но не скоро. мы удалимся от домов и пойдем. в нашем кармане будут юлины трусики, красное платье со следами земли — на плече. юля будет высокая — голая — может быть только наденет туфли ведь на дороге темно. смерть будет птица-коростель и поприветствует нас криком.

кукмор

2004

пгт — рц    на   северо-западе

рт — 115 км на северо-восток

от    казани    —   граница    с

кировской    областью  —  жд

станция         на         участке

‘шемордан       —       вятские

поляны’ — 17 тыс. жителей —

кукморский            валяльно-

войлочный      комбинат     —

кукморская               меховая

фабрика      —      кукморский

металлопосуды             завод