Сон дураков

Кстати, обрати внимание на само слово «образование». Оно говорит само за себя. В учениках закладывают образ, необходимый для поддержки и подпитки государства в первую очередь и других систем — во вторую. В школах прививают логику. Учат логичности жизни. В соответствии с этим приучают действовать.

Пока Добрыня говорил, мне по этому поводу вспомнился мой друг Лёша.

Недавно я получил от него письмо. Мы с ним учились в одной школе, в параллельных классах. И на момент моей службы в армии он вполне успешно учился в институте. В своём письме Лёша жаловался на жизнь. Оказывается, с его слов, он не видел детства, так как проводил его за зубрёжкой учебников, а сейчас приходится из-за своего усердия в занятиях распроститься с юностью. Получая мои письма из армии, он понял, что и здесь я чувствую себя комфортно, а он, находясь в более выгодной ситуации, нежели я, страдал.

Забегая в далёкое будущее наших дней, скажу: Лёша закончил институт, защитил кандидатскую, преподаёт студентам, параллельно работает над какими-то проектами. Но его жизнь стоит на месте. У него была жена, но, не успев завести детей, они развелись. Он хочет вкусить жизнь, попробовать её на вкус, но не поймёт, что наука и чувства несовместимы. А свою жизнь он меряет своими научными мозгами.

Как-то раз, намного позже описываемых мною событий, видя такое положение, в котором оказался Лёша, я принёс ему томик Карлоса Кастанеды и, по прочтении им его, спросил:

— Как тебе эта книга?

— Хорошая книжка, мне понравилась.

— У Кастанеды есть продолжение. Тебе принести следующий том?

— Нет, не надо!

— Почему? Тебе же понравилось!

— Очень сильно понравилось, я боюсь увлечься всем этим!

— Этого я и добиваюсь, чтобы ты понял: не только наука существует вокруг нас!

— Я это знаю. Но наука для меня всё! Вне науки себя не вижу.

Тогда я понял, что Лёша живёт для науки, а не наоборот.

Я спросил Добрыню:

— Что необходимо сделать, чтобы избавить детей от влияния образовательной системы?

— Не водить их в школу и в детский сад!

— А кто даст им тогда воспитание и образование?

— Родители, естественно.

— Но родители работают. Как быть в таком случае?

— Не ходить не работу, а заниматься детьми!

— Но тогда как заработать деньги, и не умереть от голода? Не скажешь ли ты: «не есть»?

— Деньги, естественно, ты не заработаешь, да и не нужны они. Они лишь посредники между пищей и едоком. Самим надо себе доставать еду. Выращивать к примеру. Не нужно человеку столько пищи, сколько он сейчас употребляет. Это ещё одна система, позволяющая держать человека под контролем. Трёх-четырёхразовое питание в день, которое навязывается с самого рождения, продолжается в садах и школах. А мамаши убиваются: «ах мой мальчик совсем не кушает», а у мальчика харя, как две мои. Мальчик не ест, значит, не надо ему есть, не умрёт, более того — здоровее будет!

Ты видел на гражданке, сколько на улицах толстых людей. А здесь? Во время построения обрати внимание на прапорщиков. Они еду возвели в культ и едят не для того, чтобы жить, а живут для того, чтобы есть. Они стараются избавиться от лишнего веса! Но нет более верного способа, как меньше есть и больше двигаться. Человек устроен так, что может не есть в течение трёх месяцев. Христос, Будда и Магомет голодали по сорок дней. Существуют посты, которые дошли до наших дней от ведических культур. Живя без пищи длительное время, человек очищает не только свой организм, но и уходит от зависимости системы питания. К сожалению, эти посты сами сейчас стали системой.

Если питаться пищей из магазина, то, возможно, ею мы не насытимся так, как пищей, выращенной самими. Мы питаемся пищей без живы. Она уходит тогда, когда производство еды ставится на конвейер. Она уходит с деньгами, полученными за неё.

Для того, чтобы жить полноценно, питаться можно намного меньше, нежели мы едим сейчас. Время не будет убиваться на работу, и мы сможем больше внимания уделять нашим детям.

Природа сама позаботилась о механизмах пропитания людей. Пока человек молод, пока он растёт, ему необходимо много пищи. Энергии у молодого организма предостаточно для своего пропитания. Сила, ловкость, скорость в движениях, выносливость — всё это без особого труда позволяет добывать себе пищу. Когда человеческий организм достигает зрелого возраста, ему уже не нужна пища в тех объёмах, что ранее. Но сил ещё предостаточно и для своего пропитания, и для пропитания своего потомства. В более позднем возрасте, когда энергия практически никуда не расходуется, и пищи, соответственно, нужно намного меньше. Употреблять её в прежних объёмах — наносить вред себе. Излишний вес, нагрузки на сердце, утомляемость и, как следствие, ускоренное старение и преждевременная смерть. Кстати, о соли и сахаре можно сказать то же самое, что и о пище в целом. В начале жизни соль необходима для укрепления костей, а сахар — для поддержания повышенной жизненной активности. Поэтому малыши так любят сладкое и солёное. По мере становления организма необходимость в этих продуктах проходит, а чрезмерное их употребление вредит здоровью.

Не надо особых кулинарных изысков, которые также занимают наше время и внимание. Надо есть так, как даёт природа: огурец, помидор, орехи, мёд не требуют приготовления. Надо собирать и есть. Не нужны столы, тарелки, ложки — всё это предметы ритуала обжорства. Стол олицетворяет собою алтарь. Тарелки — жертвенник. Еда — жертву. Жертву богу, а бог есть Сатана. Не думаю, что это нужно делать.

— Но ты тоже кушаешь за алтарём с жертвенника? — с усмешкой подметил я.

— Верно! Здесь мне приходится это делать. Но осмысление этого процесса удерживает мою живу при себе. А миллиарды людей не ведают об этом. Я бы отказался от такого способа приёма пищи, но не желаю этим привлекать внимание на себя, не в этом смысл моего пребывания здесь.

— Ладно, с едой всё понятно, но нужны деньги на одежду.

— Здесь мы вновь сталкиваемся с ещё одной системой, — продолжил Добрыня. — Одежда скрывает истинную сущность человека. Без неё мы воспринимаем людей такими, какими они являются на самом деле. Одетые люди тут же делятся на сословия, ранги, степени положения в обществе. К подобному типу систем относятся: парикмахерские, косметика, пластическая хирургия и так далее.

Многие стесняются своего тела. Но раньше в ведическом обществе не было одежды, даже Библия говорит об этом. Адам и Ева были голы в раю. Одежда, как и еда, в своей основе ритуальна. Маски и костюмы использовались жрецами и шаманами для ввода себя в транс и восприятия живы духа, которого хотелось призвать для ведения. Сейчас одежда не утратила свой ритуальный характер, только мы его не замечаем.

Земля, как живое, мыслящее существо, чувствительна к процессам, которые происходят на её поверхности. Более того, она способна реагировать на изменения, проходящие в человеческом обществе. Когда человек не пользовался одеждой и домами, климат в местах его проживания был мягким и тёплым. С появлением одежды, а она появилась не как следствие изменения климата, а как атрибут системы, о чём я уже говорил, климат стал изменяться в сторону холода. Как бы пытаясь угодить человеку. В подтверждение этого хочу сказать, что и сейчас есть ведические общины, где тепло и нет нужды в одежде и громоздких жилищах. Для так называемого цивилизованного общества эти общины кажутся отсталыми и примитивными. Я веду здесь речь о племенах, населяющих Африку, аборигенах Австралии и близлежащих островов, коренных жителях Америки — индейцах. Все они представляют собой остатки некогда процветающей ведической культуры.

Мы сейчас с тобой ходим в форме. С одной стороны, форма уравнивает всех, скрывая свойства личности. Надев её, мы становимся солдатами. В нас входит жива воина армейской системы. А с другой стороны, выделяет над остальным обществом. Внутри структуры всевозможные лычки, погоны, нашивки чётко указывают на степень субординации, согласно им лицо, носящее, занимает чётко определённое место. Каждый костюм, каждое платье несёт в себе заряд образа. Надевая одежду, мы входим в соответствующий образ и ведём себя, исходя из него.