Бесполезное ископаемое

Мы песенку поем,

А в песенке поется

О том, как мы не пьем. Тра-та-та и т.д.

Справились с разрухой, тифом, левым и правым уклонизмом, с белой гвардией, поволжским голодом, с символизмом и акмеизмом в литературе, с абстракционизмом в живописи, с авангардизмом в музыке, даже с православием, даже с нацизмом (но тут не их заслуга и т.д.)… Но все теперь возвращается, кроме брюшного тифа и белой гвардии.

Так что борьба с алкоголизмом у них не прой­дет… Введение этого закона – причудливая форма пусть не лагерности, но, как говорили в суворовские времена, «гауптической вахты». И, конечно же, это очередное испытание русских на их хроническую готовность к лишениям, на верность, подлость и бессловесность.

Начиная с весны 85 года мне отчего-то становится все лучше и лучше с каждым днем. На мой взгляд, пока еще не поздно, пора снова начинать деградировать.

Что Вам приходится в 89-м г. делать чаще: плакать или смеяться? – Ну, я почти всякий день нахожу достаточно поводов и для того, и для другого. Сегодня, допустим, хохотал над перепиской Максима Горького. Уже автор «Если враг не сдается…», он пишет деловое письмо маститому французскому литератору, симпатизирующему Российской компартии: «Дорогой учитель и друг!.. и т.д.». А тот отвечает Максиму: «Дорогой друг и учитель! Я получил Ваше благоуханное письмо, полное цветами и ароматами, и, читая его, я как бы бродил по роскошному саду, наслаждаясь дивными тенями и световыми пятнами Ваших мыслей, уносивших меня улыбками в голубое небо раздумий».

В самом деле, никого нет более прозрачного и беззагадочного, чем русский.

Покажи палец – рассмеется, помани дет, ткни – и развалится.

В этом мире честных-честных людей что делать мне, любящему говорить неправду?