Смерть на фуршете
Смерть на фуршете читать книгу онлайн
Роман из жизни литературной тусовки.
Словами авторов романа:
«Все такие сытые и довольные, но вот если бы кого-нибудь сейчас убили…»
«Лучше бы они дома сидели и писали свои произведения».
Ксения Котляр, человек далекий от литературы, случайно сталкивается на улице со своим университетским приятелем Трешневым. В Москве ежедневно проводятся сотни фуршетов, и Трешнев - завсегдатай на лучших из них. Принимая приглашение Трешнева составить ему компанию на фуршете по случаю вручения крупной литературной премии, Ксения даже не подозревает, в какую авантюру ввязывается.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— А Бурбулис… — подала голос Шутова, едва различимый в кромском реве, но он расслышал.
— И преподаватель марксизма-ленинизма Бурбулис тем более ответствен за то, что произошло!
Шторы на окнах колыхались все сильнее.
И вдруг буря Кромского, свернувшаяся в какой-то невероятный смерч, состоящий из разнородных цитат, имен, статистических выкладок и стихотворных отрывков, распрямилась в умиротворяющую кисею.
— Переходный период, о котором за последние двадцать лет сказал и написал так много мудрого и прозорливого Егор Тимурович Гайдар, продолжается. И мы будем продолжать собирать, изучать и пропагандировать его наследие…
— Алексей Максимилианович, как полагаешь, хороши ли фуршеты на Гайдаровском форуме? — спросил Трешнев, по сегодняшним ввалившимся щекам которого было видно, что он уже проголодался.
— Общий там только в первый день. — президент, как всегда, ответ дал точный. — Но, говорят, достойный.
— …и достойное место в этой пропаганде среди российских матерей и юношества займет не только трилогия, но, надеюсь, и тетралогия, а то и пенталогия нашей уважаемой Анжелетты Кимовны.
Кромский покинул линию огня.
Поблагодарив оратора, Ничепуренко дал слово какому-то художнику-мультипликатору в бейсболке с пышным гербом непонятного города или учреждения, в майке, выглядевшей так, будто она скроена из огромной газетной полосы, а на малиновых брюках зеленого шитья арабская вязь сплеталась с желтыми японскими иероглифами.
«Интересно, что у него написано на обуви?» — подумала Ксения, но таковой у разноцветного мультипликатора с ее места было не разглядеть.
Художник, подтверждая представление о том, что красноречие не самая сильная сторона мастеров кисти, довольно гундосым голосом, заикаясь без заикания и повторяя слова, стал размышлять вслух о проблемах визуальности в современном мире и о клиповом мышлении…
— Эдак мы здесь пионерскую зорьку встретим! — заерзал на своем стуле Трешнев. — Надо поторопить Юру!
Он быстро написал несколько слов на извлеченной из сумки глянцевой карточке и передал по рядам ведущему.
Ничепуренко прочитал и развел руками, показывая и Трешневу, и всему залу стандартный лист, весь исписанный.
— Ну, предупреждение вы получили! — зловеще проговорил Трешнев. — К евро-азиатам я опоздать не могу: Гиляна просила меня вести презентацию. Если не даст слово после этого расписного — уходим!
— Может, я позже подойду? — ровным голосом проговорил президент, не отрывая взгляда от косноязычного художника. — Там ведь фуршет сразу не начнется, а мне не только выступить, но и с Юрой нужно еще кое-какие дела обсудить.
Нет слов, Ласову необходимо было проинспектировать фуршет и здесь.
— Что ж, — согласился Трешнев, — это милосердно по отношению к Анжелетте Кимовне и снисходительно по отношению к Юре: ему еще много придется совершенствоваться в ведении дискуссий и «круглых столов». Пора бы драматизировать действо! Почему к барьеру не выходит находящаяся среди нас Марианна Бессарабова или хотя бы Мария Порядина?
Между тем художник стал показывать какие-то рисунки, и Ксения кое-как, не без помощи Ласова и Трешнева, поняла, что невнятный маэстро предлагает перевести для начала трилогию Шутовой в комиксы, а потом на их основании сделать многосерийный анимационный фильм.
Это предложение зал встретил аплодисментами, хотя Анжелетта Кимовна вновь порывалась что-то сказать. И вновь Ничепуренко этого ей не позволил.
Он предоставил слово худой, но при этом грудастой девице в больших очках, обозначив ее как докторантку педагогического университета, пишущую диссертацию о шутовских произведениях для детей. На левом фланге зала довольно шумно задвигали стульями.
— Там сидят главные нападающие на трилогию, — пояснил Трешнев. — критикессы Оксана Охотнорядская и Марианна Бессарабова.
— Дамы и господа! — начала девица, заглядывая в довольно толстенькую стопку бумаги, удерживаемую на весу. — Тема моего доклада обозначена следующим образом: «Травестирование постмодернистских стратегий в соцреалистическом контексте как художественный принцип в трилогии Анжелетты Кимовны Шутовой “Настоящие пионеры” при видоизменении дискурса жанровой формы и социокультурного нарратива персонажей».
— Выступление на защите репетирует, — уверенно определил Ласов.
— У тебя тоже таким волапюком написано? — спросил Трешнев Ксению.
— Вам сдам на проверку! — огрызнулась она.
— Не помешает. — Вдруг Трешнев встрепенулся. — Что же он с нами творит! Ведь эта душегубка зарядила на полчаса, а при безвольном ведущем и на все сорок минут.
Легкой молнией, чего никак нельзя было ожидать от его комплекции, Трешнев бросился сквозь зал к столу с Ничепуренко и Шутовой. Не обращая внимания на громкий монотон докладчицы, стал вести свои переговоры.
Наконец вернулся.
— Стратег! Зная, что здесь хотят устроить Анжелеткиной трилогии вселенскую смазь, решил вначале потрепать недругам нервы апологетическими выступлениями… Но за истомной филологиней у него записаны Охотнорядская, Бессарабова и Арсений Замостьянов.
— Юра что, совсем в детство впал?! — спросил Ласов. — Эта тройка от сочинения камня на камне не оставит! А потом — мы?
— Не мы, а ты! Мы с Ксенией к тому времени уже будем ловить взволнованными ноздрями аромат плова с осетриной, открывая презентацию Гилянкиной книжки. Тебе пока некуда торопиться: далее там в списке стоят Ксения Молдавская и Мария Порядина…
— И что же, он думает, они ее обласкают?!
— Навряд ли. Потом еще что-то хочет сказать Мария Веденяпина, ну а дальше напалм самой Анжелетты Кимовны в виде ее ответов на вопросы и тезисы, прозвучавшие в течение обсуждения. Возможно, он будет усилен Мариэттой Чудаковой, которая при мне сбросила Ничепуренко эсэмэску, что пребывает где-то в пробке на пути сюда. Следом… — зал озарился молнией фотовспышки, впрочем, уже далеко не первой сегодня. — Следом выступление директора издательства, а это человек крепкий, хотя драйва Камельковского ему не хватает. Затем…
В этот момент Шутова встала и повелительным жестом остановила докладчицу.
— Юрий Дмитриевич, ведется ли хотя бы аудиозапись нашего заседания? — требовательно вопросила она.
По растерянности Ничепуренко было понятно, что об этом ему ничего не ведомо. Но вдруг неожиданно пришла на помощь Клара Кораллова, с места помахав штоком со своим винтажным микрофоном.
— Конечно же ведется, уважаемая Анжелетта Кимовна!
Доброжелательность вновь сменила испуг на лице Ничепуренко, Шутова успокоенно уткнулась в свой блокнот, грудастая докторантка вновь забубнила, а Трешнев бросил Ксении:
— Позвони сегодня же Борису и скажи, чтобы побеседовали с Кларой Коралловой. Вдруг эта старшая сестра Майи Пешковой и на «Норрке» записала что-то представляющее для них интерес? — После чего вновь повернулся к Ласову. — Продолжаю. После директора дадут слово одному из вон тех сереньких Серенек (я их так любя зову, они тезки, Сергеи, иногда меня печатают на своем диске с книжными обзорами): это главный редактор и шеф-редактор журнала «Литература» издательского дома «Первое сентября», Волков и Дмитренко. Кто-то из них или оба, по обстоятельствам, разовьют контрудар. Волков с позиций политкорректной толерантности или толерантной политкорректности, а Дмитренко в качестве либерального консерватора православно-традиционалистского извода. А потом выйдешь ты, Леша, и резюмируешь все произошедшее, добив врагов Анжелетты в этом логове детской литературы. Делегирую тебе весь свой боезапас.
— Ты бы лучше остался! А кто после меня?
— После тебя — только фуршет! Алексей Ласов, как интеллектуальный тяжеловес, гуру культурологии и третейский судья, наконец явится собранию под занавес. Это, кстати, нормальный прием. Может, заметил, что Примадонна, то есть Пугачиха, Алла Борисовна, на концертах всегда выступала последней. Выше — только небо! Так что не посрами Академию фуршетов и свой ответственный титул первого и пожизненного президента ея!