Тринити

Рабочие-проходчики держались теснее — они были похоронены всем коллективом управления строительства АЭС в одной могиле, а прораб Недоумен-Похвайло постепенно приближался к ним от холода, как к костру, ведь он все еще продолжал лежать ненайденным под кучей песка и щебня вместе с двумя киллерами. Но месторасположение всех семерых членов наблюдательной группы не мешало им быть вовлеченными в разборки, которые происходили там, наверху.

Тела киллеров тоже были пока не найдены — и те тоже посматривали на все суету комиссии несколько косвенно.

Своими мнениями и версиями оставшиеся в живых и дававшие показания люди поднимали независимых наблюдателей и как понятых и вопреки их воле вовлекали в следственные эксперименты.

По просьбе комиссии вставал инженер по технике безопасности Козлов и рассказывал, как это могло случиться с его точки зрения.

— Думаю, что взрыв был не от загазованности. Просто сдетонировали оставшиеся в породе от прошлых взрывов не взорвавшиеся остатки взрывчатки. Если мы внимательно присмотримся к поверхности водоводов, то можно заметить огромные выпуклости — это и есть те места, в которых осталась невзорванная взрывчатка, то ли шнура до нее не хватило в свое время, то ли сэкранировала порода, не пропустив детонационную волну. А потом кто-то из рабочих вручную — отбойным молотком — доводил поверхность до ума перед бетонированием и своей молотильней нарвался на взрыв.

Погибшие Недоумен-Похвайло и рабочие-проходчики снова вставали с уютного бережка и нехотя отправлялись на место взрыва, проходя снова этапы своей гибели в том порядке, в каком они виделись инженеру по технике безопасности.

— Где его этому только учили?! — возмущались независимые наблюдатели. Ну, как может взорваться от молотка порошковая взрывчатка?!

— Да он просто себя защищает, отмазывается! Ему лишь бы загазованность не вменили. Ведь тогда ему за нашу гибель отвечать!

Стоящий чуть в стороне Недоумен-Похвайло понимал всю странность и горечь происходящего. Он тужился объяснить парням, что и как было, но проходчики строго выполняли следственные действия, сигналы о которые шли с поверхности. Недоумен-Похвайло рвался признаться в том, что это он обеспечил взрывчаткой инцедент, но на него в этом смысле не обращали внимания. Люди доходили до места взрыва по очередной версии, снова попадали под него, засыпались породой и пропадали под ее толщей. Прораб в который раз принимался откапывать их, вытаскивал из-под камней. Проходчики отряхивались и снова шли в сторону от него на бережок болтать ногами в теплой воде.

За начальником по технике безопасности мыслил перед комиссией сменный мастер на подземке. Рабочие снова вставали и снова шли по его соображению под взрыв.

— Ну, чему его учили в его горном институте? — говорил первый проходчик.

— И верно, — вторил второй. — Разве может подорваться метан, если всю ночь шел дождь! И как бы нас сюда забросило, если бы это был метан! Нас бы вынесло совсем в противоположную сторону, в сторону портала, а нас занесло вовнутрь. Значит, взрыв был у входа в портал, и никаких мозгов.

Тяжелее всего от этих следовательских версий приходилось Нинкину и Пунктусу. Им в ходе всякого показания причастных приходилось то и дело то разрастаться, то срастаться снова. У них швы уже превратились в корабельные канаты по толщине. Но ничего не поделаешь, следствие есть следствие.

— Нам-то ладно, — сочувствовал им первый проходчик. — Умер, и ноги в воду! Тепло!

— Да, — соглашался с ним второй, — а этих рвут и снова складывают! И все по живому, по живому! Как у них силы хватает?

Приятно было беседовать проходчикам, свесив ноги в воду, особенно когда карпами просто кипела поверхность.

— Ну, а как вы себе это представляете? — задавался председателем комиссии вопрос главному инженеру Пестрову, и тот начинал объясняться.

— Загазованность возникла у пятого водовода, там как раз вышел из строя нагнетательный вентилятор, — отвечал Силуан Григорьевич. — Активное выделение метана из недр могло совпасть по времени с утечкой метана из сварочной магистрали. Тогда в этом месте произошло критическое скапливание смешавшегося газа, а искра от короткого замыкания довершила процесс. Люди в этот момент находились вот здесь и вот здесь соответственно, — указал он на карте-схеме подземки. — Взрыв вынес наружу тех, кто был уже у портала, двоих присыпал, потому что они оказались прямо под ним, а остальных отсек от свободного пространства.

Двое проходчиков, прослушав, как главный инженер Пестров рассказал, как это могло случиться, встали и снова пошли в забой. По той дороге, которую им указал в своих соображениях главный инженер. Они включали и выключали по дороге необходимые приборы, в той последовательности, в какой полагал инженер. И не врубались.

— Ну что он несет?! — возмущались они, мирно беседуюя в поисках соборной правды. — С какой стати я оголю контакты, пока не продую ствол?! Он меня совсем за чудного держит!

— Похоже, отмазаться хочет.

Очередным выступавшим был кандидат Макаров.

Погибшие рабочие пошли по его версии по каналу водовода, добрались до места, на котором их застал взрыв, в который раз упали от взрывной волны и намертво присыпались обвалившимся грунтом. Но они были еще живы. Тут они заметили копошащихся невдалеке Пунктуса и Нинкина. Оказав им помощь и отдав свои обмундирные комплекты самоспасателей — приспособления для дыхания в течение часа в отсеченном пространстве, — проходчики принялись карабкаться вверх по водоводу в надежде вылезти наружу через аварийное отверстие, о котором знал каждый уходящий под землю. Но тут произошел второй обвал породы и смел обоих проходчиков на отметку минус десять в подвальные помещения насосной станции. Теперь уже смел навсегда. Все это произошло на глазах Пунктуса и Нинкина.

Прораб Недоумен-Похвайло, который погиб накануне и не здесь, наблюдал все это с некоторой долей радости и старался помочь погибшим товарищам вылезти из-под завала.

Все четверо киллеров рвались давать показания, но их никто не хотел слушать.

— Что-то о тебе ничего нет, — говорили проходчики своему прорабу Недоумен-Похвайло, благодаря за помощь при вылезании из-под обломков. Прораб, молчал, он не решался признаться, что взрыв произошел совсем не по причине метана.

Эти рассуждения как-то сближали погибших.

Теперь они все трое находили утешение в том, что последний рассказ наконец-то выставил события в правильную последовательность. Но причина взрыва по-прежнему оставалось нераскрытой. Было понятно лишь то, что она точно была не в скопившемся метане. Погибшие устали вставать и снова идти новой дорогой под взрыв, пока не притихли и не посмотрели друг на друга. Они были благодарны последнему рассказчику, ведь в ходе его повествования Нинкину и Пунктусу не надо было разрываться и срастаться снова. Погибшим показалось, что наконец-то некий рассказчик провел абсолютно правильную линию и вообще восстановил всю картину произошедшего на сто процентов. Он легко рассказал, как все было на самом деле. Рассказал он и то, как прораб Недоумен-Похвайло, прикрываемый главным инженером Пестровым, организовал взрывчатку под видом глушения рыбы. Но главным во всей этой затее было то, чтобы вместе с диверсионно развернутой насосной станцией, пуск которой мог бы вызывать экологическую катастрофу в России, террористами планировалось подорвать и кандидата Макарова, обнаруживщего эту монтажную оплошность. Таким образом, метан здесь совершенно ни при чем, причина взрыва — покушение на кандидата Макарова как на свидетеля технократического теракта!

— Слышь, а кто это такой?! — спросил первый проходчик второго. — Что-то я его не знавал раньше. Он у нас на каком участке работал?

— Да, похоже, он вообще у нас не работал. Это кто-то со стороны.

— Со стороны? А как верно лепит. Прямо посекундный расклад делает.

— Да это же, присмотритесь, кандидат в президенты Макаров! — сказал подошедший к проходчикам Недоумен-Похвайло. — У нас с ним на «подземке» должна была встреча состояться.