Брак по-эмигрантски

— Ты-то что так разволновался, и откуда ты всё знаешь, ты ж на зарплате? — не унималась я.

— Я всегда всё знаю! — криво усмехнулся Гарик. — Я очень мудрый, у меня всё здесь! — и постучал указательным пальцем по лбу.

«Магнитофонные плёнки сработали!» — насмешливо подумала я, но на всякий случай промолчала.

Поведение Гарика по отношению ко мне менялось к худшему день от дня. Он всё больше молчал, вёл себя так, как будто приехал один, часто раздражался, но сдерживался.

На мои вопросы о его странном поведении Гарик загадочно отвечал:

— Потому что я — король!

Сначала меня это смешило, потом надоело и стало действовать на нервы. Мы поехали на экскурсию в Гонолулу. В центре города стоял памятник первому Гавайскому королю, известному своим агрессивным характером и тем, что он имел двадцать одну жену. Гарик снисходительно выслушал экскурсовода и посмотрел на высоченную королевскую фигуру снизу вверх с выражением на лице как будто смотрел сверху вниз. Я щёлкнула фотоаппаратом. Снимок получился очень забавный.

Я сделала надпись:

  Король на фоне короля,

  Он — фон, а самый главный — я!

и подарила фотографию Гарику, за что получила взгляд почти с ненавистью и день молчания, на сей раз заслуженный, сама нарвалась.

Иногда Гарик объявлял мне после завтрака:

— А теперь — «тихий час»!

Это означало, что он будет отдыхать и обращаться к нему нельзя. Часто «тихий час» продолжался до ужина с перерывом на обед, который я по договорённости с самого начала готовила и подавала, а Гарик мыл посуду.

— Спасибо, дорогая! — вежливо произносил он и вновь вставлял в уши наушники.

Я чувствовала себя чужой и потерянной, считала дни до отъезда. Меня не радовали никакие Гавайские прелести. Лучше всех было Галине и Виктору. Они общались только с Гариком, утром уходили, вечером приходили.

Наконец наступил последний день. С утра мы, как всегда, пошли к морю. Я выбрала момент, когда Гарик менял очередную магнитофонную плёнку, и подошла к нему:

— Гарька, хочешь домой?

— Хочу, — нахмурился он, — хочу в свою квартиру, закрыть дверь и остаться один. Я хочу быть один, ты поняла? — он почти кричал. — И ещё запомни, жениться я не собираюсь!

Я чувствовала себя униженной до последней степени. Терпению моему пришёл конец.

  Не высокая честь

   называться королевой,

  При таком,

   извиняюсь, короле! —

пропела я и добавила, — когда приедем обратно, не звони мне больше!

— Как скажешь, дорогая! — тут же повеселел Гарик.

С этого момента в отношении меня начался откровенный бойкот. Гарик, Галина и Виктор паковались, подчёркнуто весело переговаривались, пили вино на прощанье, делились впечатлениями об отдыхе, и даже на аэродроме со мной не попрощались. «Могли бы быть и повежливее, — горько думала я. — Без меня, четвёртой, которая сама за себя заплатила, они бы эту замечательную поездку вряд ли получили. Квартиру я убирала. Еду готовила. В разговоры не встревала. И сейчас молчу, Бог с ними!»

Ночью в самолёте Гарик сидел как каменный, а я беззвучно плакала в темноте, радуясь, что никто не видит, и молилась: «Скорей бы домой!»

ДОЧКА

Я и мой друг, у которого была машина, встретили маму на аэродроме.

Мама вышла к нам одна, без Гарика, с затравленным лицом и заплаканными глазами.

— Скорей отсюда! — прошептала мама и буквально потащила нас к выходу.

Ехали молча. Дома мама открыла чемодан и с тихим стоном опустилась на пол.

— Я одолжила Гарику в поездку чемодан, у меня такой же. Так он на аэродроме всё перепутал и забрал мой. Представляешь, какая у него будет физиономия, когда он его откроет?

Мы посмотрели друг на друга и грустно рассмеялись.

— Ну что ж, что ни делается, всё к лучшему. Я тут написала ему. Вот, послушай:

 Ты всё читал, читал, читал

 И много нового узнал:

 Про то, как нужно жить с женой,

 Но всё ж не выбрал ни одной!

 Любить попробовал — устал…

  Так для чего же ты читал?

 Узнав, как с другом говорить,

 Решил друзей не заводить.

 И в дом к себе людей не звал…

  Так для чего же ты читал?

 Читал, как мог богатым стать,

 Но всё ж решил не рисковать.

 И бизнесменом ты не стал…

  Так для чего же ты читал?

 Чтоб чтеньем жизнь обогатить,

 Учись делиться и любить!

— Ну, как?

— По-моему, лучше не скажешь! — воскликнула я.

Мама сложила записку и сунула в карман Гарикиного пиджака.

В дверь позвонили. Я открыла. На пороге стоял Гарик с чемоданом и сумкой. Лицо было напряжённым и очень бледным. Я испуганно обернулась на маму. Она так и сидела на полу.

Гарик огромными шагами прошёл через комнату. Бросил мамин чемодан на диван. Вытряхнул из сумки на стол какие-то мамины мелочи — бутылочки, кремы, расчёску и даже пустую коробочку из-под духов. Засунул в сумку свои вещи, которые по ошибке попали к нам. Сел к столу, выписал чек. Швырнул его маме. Встал и стремительно вышел, хлопнув дверью, без единого слова.

— Всё! — прошептала мама. — Пожалуйста, ничего не спрашивай и никогда со мной о нём не говори. Его не было. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась я и подумала: «Ничего хорошего! Козёл! Бедная моя мама!»

МАМА

Сначала было очень тоскливо. Раньше, если мы не виделись, Гарик звонил два раза в день. Утром — на работу, поздороваться и сказать что-нибудь ласковое, вечером — домой, как следует побеседовать обо всём на свете. Я уже привыкла к этому ритуалу и теперь, после ссоры, с обидой смотрела на молчащий телефон. Дочка старалась быть чаще дома и обращалась со мной, как с тяжелобольной.

Наверное, когда люди внезапно ссорятся и разбегаются, — это очень тяжело. Но после утончённого издевательства, которому я подверглась на Гавайях в течение десяти дней, после того, как меня откровенно использовали и выкинули, расставание с Гариком не казалось трагедией.

«Чем раньше, тем лучше», — уговаривала я себя и старалась занять голову как можно больше. Читала, пересмотрела все фильмы из ближайшего видео-проката, ходила в гости. Появились новые знакомые. Кто-то куда-то приглашал. Жизнь вошла в свой привычный ритм.

Прошёл месяц. Я была на работе. Накануне мне дали сложное задание, которое надо было срочно сдать. Я сконцентрировалась на своих бумагах и очнулась от телефонного звонка. Машинально взяла трубку, мыслями не отрываясь от того, что делала.

— Король умер! Я люблю тебя! — скороговоркой выкрикнул сдавленный мужской голос, и трубку повесили.

Я сидела в полном недоумении.

«Ну и дела! — удивилась я. — Кто-то явно не туда попал. Странно, что говорили по-русски. Фирма наша американская, находится в сердце Манхеттена, кто тут шутит по-русски? Какой-то «король»! «Я люблю тебя!» Ну и ну! А впрочем, хорошо, что не послали куда подальше, обычно по телефону шутят именно так!»

Я вернулась к своему заданию и напрочь забыла о дурацком звонке. Прошла ещё неделя. Придя утром на работу, я увидела, как мой автоответчик сигнализирует, что кто-то мне звонил. Я сняла трубку и набрала нужный код.