Брак по-эмигрантски

— Леонид Ильич сказал, — подняв тощий указательный палец, важно произносил Гарик и делал многозначительную паузу. Потом цитировался очередной бред, в основном, о женщинах, какие они все хапуги или дуры. Даже мама при этом морщилась, а Гарик злился, что мы не восхищаемся, как он.

Кроме бандита Паприкова, у Гарика была любимая соседка Циля. «Длинноносая каракатица», — мысленно окрестила её я. Когда бы мы ни встретились, она тут же начинала рассказывать невероятные истории про всех вокруг. Знакомясь с нами, он ехидно сказала:

— Здравствуйте, я всё про вас знаю!

— А я никогда вас раньше не видела! — ничуть не смущаясь, улыбнулась мама, а меня всю просто передёрнуло!

Гарик за глаза называл каракатицу «врунья» и «дура», но тем не менее с удовольствием ходил к ней обедать. Нас с мамой она невзлюбила с первого взгляда, а мама была сама любезность, как будто ничего не видела.

Когда заговорили о Гавайях, куда мама собралась ехать с Гариком, я как-то растерялась. Первый раз в жизни я оставалась совершенно одна. Это то, о чём я мечтала, но радости почему-то не было. Ладно, думала я, пусть съездит. Поживёт с ним вдвоём, увидит, что он за фрукт!

МАМА

Мы с Гариком сели в самолёт, и настроение поправилось. Шутили, болтали, смеялись. С Гариком всегда было о чём поговорить, и первые шесть часов полёта пролетели незаметно.

Во время пересадки мы встретились с Галиной и Виктором. Виктор поздоровался со мной сквозь зубы, смотрел мимо меня и разговаривал только с Гариком. Галина улыбалась губами, а её чёрные немигающие глаза цепко меня схватили и ощупали. Я рассчитывала на более тёплый приём и внутренне сжалась.

В самолёте Гарик, Галина и Виктор не умолкая, разговаривали, а я сидела как чужая, делая вид, что читаю. «Люди давно не виделись, соскучились, а потом всё будет по-другому», — уговаривала я себя, но это мало утешало.

Мы поселились в отеле, в центре небольшого городка. Вечер решили провести вместе. С первой минуты интересы и настроения оказались разными. Галина и Виктор хотели экономить на еде и ходить по магазинам. Гарик, наоборот, при виде магазина приходил в ярость, зато предпочитал ужинать как человек. В виде компромисса пошли ужинать туда, куда хотел Гарик, чтобы погулять по главной торговой улице. За едой Галина и Виктор, обращаясь ко мне, обиженно и раздражённо жаловались на дороговизну. Я молчала.

На прогулке друзья Гарика шныряли в каждый магазин и пропадали на полчаса, а мы ждали на улице, причём Гарик зверел на глазах и своё неудовольствие выплёскивал на меня. Хотя мне тоже очень хотелось поглазеть на диковинные товары, я не осмелилась даже об этом заикнуться. В отель вернулись усталые и издёрганные.

На следующий день всей компанией поехали на Пирл-Харбор. Гарик ушёл с Виктором, Галина куда-то делась, я бродила одна по гигантскому кладбищу. Было тошно. Я устала и решила посидеть. Подойдя к скамейке, увидела Галину и села с ней рядом.

— Странный человек Гарик, — ни с того ни с сего произнесла Галина, — кого я ему только не сватала. У меня такие чудесные подруги, все одинокие, одна лучше другой. Больше всех я люблю Таньку. Была бы она сейчас здесь, как бы было хорошо! Так нет! Всё ему не нравилось! То это не так, то другое! И вот, здрасьте! Выбрал! Вот смотрю на тебя и никак не могу понять, что он нашёл в тебе такого, чего не было в моих подружках! Танька — та просто красавица!

— Извините! — резко сказала я, встала и ушла бродить дальше.

Гарика я нашла в другом конце парка, одного. Я взяла его за руку и прижалась. Гарик вынул свою руку из моей и отодвинулся. На лице его была тоска.

Назавтра мы переехали на остров, где на берегу моря нас ждала квартира, в которой мы должны были жить вчетвером.

ДОЧКА

Мама уехала на Гавайи. Три дня ко мне заваливались все мои друзья и подружки. Еда, которую мама оставила мне на неделю, была съедена моментально. Музыка гремела на весь дом. Впервые это никому не мешало, но и мне быстро надоело. Постепенно все мои вещи перекочевали из шкафа на стулья и на диван. В раковине скопилась посуда. Дома стало жутко неуютно, но мне уже было всё равно. Свободного времени у меня не осталось.

Ночевать я ушла к подружке Светке. В четыре часа утра нас всех поднял телефонный звонок. Звонила мама с Гавайев. В полной истерике, она уже методом исключения нашла Светкин телефон, предварительно обзвонив и разбудив ещё человек десять моих друзей. Я дико разозлилась и наорала на неё. Сколько можно меня пасти! Уехала отдыхать, так отдыхай! Ей же там с Гариком не скучно, а мне в пустой квартире делать нечего! И вообще, у неё своя жизнь, а у меня — своя! Потом повесила трубку и расстроилась. Ну, зачем я орала? Ведь она и так плакала, испугалась. Гарик, наверное, разозлился, что ему отдых портят!

С этими взрослыми просто морока! Сами не живут и другим не дают!

МАМА

В первый же вечер на новом месте мы поехали в большой магазин за покупками. Разбились по парам, взяли тележки и пошли по рядам.

Мы с дочкой малоежки. Обычно покупаем немного, но только то, что нравится, и у меня нет привычки сравнивать цены. Когда за столом начинают спрашивать что почём, я никогда не могу ответить, производя впечатление транжирки. На самом деле я всегда точно знаю, сколько я могу потратить. А на что? Это моё дело, и никого не касается.

Зная ненависть Гарика к любым магазинам, я быстро прошлась по полкам, взяв то, что он любит. Через полчаса мы уже стояли на улице с полной тележкой. Издали я увидела, как Галина с Виктором внимательно разглядывают упаковки, снимая и ставя на полку то одно, то другое.

Мы простояли около часа, пока наши друзья появились, нагруженные и возбуждённые.

— Сколько потратили? — первым делом полюбопытствовали они, заранее предвкушая возможность похвастаться своей практичностью, а заодно продемонстрировать мою никчемность.

Я робко назвала потраченную сумму. Разочарованно Галина и Виктор назвали свою, на двадцать долларов больше.

— Ничего, — покровительственно сказала Галина, — если у вас чего-то не хватит, возьмёте у нас.

Забегая вперёд, хочу отметить, что нам не только всего хватило, но было ещё и то, что Галина с Виктором купить забыли, или поскупились. Во всяком случае, они часто у нас одалживались, а я только мысленно посмеивалась.

На острове мы прожили неделю. Дни были похожи один на другой. Утром наши друзья отправлялись осматривать фешенебельные отели, которые стояли по всему побережью, а мы с Гариком шли на пляж. Гарик вставлял в уши наушники, ложился у моря и весь день слушал портативный магнитофон.

Однажды я не выдержала, подсела рядышком и попросила наушники, надеясь услышать что-то интересное. К моему удивлению, всё, что я услышала, — были знакомые звуки накатывающейся на песок волны.

— Что это? — удивилась я.

— Шум моря, на который наложены разные команды. Например, «ты самый сильный», «ты лучше всех» и тому подобное, их не слышно, но они проникают в сознание, и человек меняется.

— Значит, ты, Гарька, лежишь у настоящего моря, слушаешь записанный морской шум через наушники и становишься лучше всех? — откровенно съехидничала я.

Гарик посмотрел на меня, как на слабоумную.

— Я знал, что ты не поймёшь. Не мешай, пожалуйста.

Он лёг на песок и закрыл глаза. Я пошла гулять по берегу.

В один из дней Гарик с тоской посмотрел на Гавайские красоты вокруг нас и выдавил:

— Не хочу обратно на работу!

— Верно, — обрадовавшись, что Гарик заговорил, поддержала я, — уж очень у вас там уныло. Почему ваш кабинет такой обшарпанный, казённый, похож на худую забегаловку?

— Что ты понимаешь! — неожиданно взорвался Гарик. — Ты знаешь, какой годовой доход у этой забегаловки? Больше четырехсот тысяч долларов, поняла? А как они делаются, знаешь? Надо так работать, чтобы человек к тебе сто раз пришёл вместо одного. Я никогда всю работу за один раз не делаю, даже если это — обыкновенная пломба! А деньги выбрасывать на дурацкий интерьер, как другие выскочки, незачем!