Бюро находок

– А ты бы поехал со мной?

Генри ушел от прямого ответа и лишь сказал:

– Почему бы и нет? – Но потом он вспомнил рассказы Федора о его жизни, подумал про его деда, пользовавшегося всеобщим уважением, про сборщиков меда, про диких пчел и об охоте в степи, представил себе полную приключений жизнь в юрте и добавил: – Я бы с удовольствием поехал туда вместе с тобой, в самом деле, Барбара, надо только обождать, пока Федор не вернется домой.

– Может намекнуть ему уже сейчас? – загорелась Барбара, но Генри остановил ее:

– Лучше ближе к лету.

Последние студенты с шумом покинули столовую, они остались одни, и Генри попросил одолжить ему пятьдесят марок до следующего первого числа. Первого, пообещал он, он отдаст и другие долги. Барбара дала брату деньги, при этом ее кольнуло, как небрежно сложил Генри купюру и рассеянно сунул ее в карман рубашки. Еще ее удивило, что он тут же встал и предложил ей уйти, поскольку конференция, по-видимому, затягивается. Барбара осталась сидеть. Она не пыталась удержать его и лишь кивнула в ответ на слова брата, что ему нужно еще заскочить в свою контору по поводу предстоящего аукциона.

Паула не ошиблась. Когда подошел поезд, какой-то мужчина и в самом деле оставил свой чемодан на платформе. Это был броский кожаный чемодан, стоявший прямо у его ног; он не только оставил его, но и не обратил никакого внимания на женщину, преградившую ему путь и крикнувшую, показывая вытянутой рукой на забытый багаж: «Вы забыли свой чемодан!» Паула видела все это, стоя у вокзального киоска, где сдавала заполненную карточку лото. Своими собственными глазами она видела, как очень хорошо одетый мужчина прошел вдоль поезда и, неожиданно остановив свой выбор на одном из вагонов, сел в него. Почти бегом она ринулась на платформу, протиснулась сквозь толпу пассажиров и добралась до чемодана. Какой легкий… Паула подхватила его и понесла вслед за господином, время от времени поднимаясь на цыпочки и заглядывая в окна поезда; наконец она обнаружила нужного ей пассажира, постучала по стеклу и показала на чемодан. Мужчина неохотно подошел к двери, не проявив ни малейшей радости при виде родного имущества, лишь вопросительно взглянул на Паулу, подавшую ему чемодан: «Это ведь, кажется, ваша вещь». Ни благодарности, ни радости. С обидным равнодушием очень хорошо одетый господин принял из рук Паулы чемодан и пихнул его ногой в проход. Поскольку он счел излишним что-нибудь сказать ей – хоть словечко объяснения или извинения, Паула развернулась и медленно, в задумчивости пошла назад вдоль состава, пока наконец перед ней не возник железнодорожник в красной фуражке и не подал машинисту сигнал к отправлению. Она оглянулась. В тот самый момент, когда поезд тронулся, дверь одного из вагонов распахнулась и на платформу вылетел чемодан, перевернулся и остался лежать у контейнера с мусором.

Железнодорожник тоже наблюдал, как при отправлении из поезда был выброшен чемодан, он также видел, как Паула подбежала к нему и взяла его себе. Ей не нужно было ничего объяснять и официально представляться, служащий приветливо поздоровался с ней и сказал:

– Избавили нас от лишней работы. Желаю вам всегда находить только приятные вещи, – потом он взял у Паулы чемодан, оценил его вес и заключил: – Ничего существенного.

Бусман уже закончил работать, а Ханнес Хармс был занят наведением порядка в своем кабинете и лишь кивнул Пауле, когда та прошла к себе с большим, но легким чемоданом. Она поставила найденный предмет на пол и закурила сигарету. Ей было любопытно, что же в чемодане – а что-то, это она чувствовала, там все же хранилось, – но она не решалась открыть его, неожиданная робость, а может, страх сковали ее. Она обрадовалась, увидев Генри, задвигавшего в угол тележку с тростями, и окликнула его. Генри страшно развеселился, узнав, каким образом попал к Пауле сей предмет. Он попросил описать внешность мужчины, намеренно оставившего свой багаж, затем поднял чемодан и принялся гадать о его содержимом:

– Это не книги и не консервы, думаю, там мех, не исключено, что лисий, – он поставил чемодан на письменный стол и жестом пригласил Паулу открыть его.

Приступая к делу, Паула невольно подумала об Альберте Бусмане, настоящем мастере по вскрытию замков на найденных предметах, даже сложные секретные замки подчинялись ему, доверяя все тайны; она уже пожалела о его отсутствии, но, к ее удивлению, при легком нажатии замочки щелкнули, и чемодан открылся.

Ее первой мыслью было: шмотки. Внутри лежало смятое клетчатое тряпье, выцветшее, усеянное пятнами, разорванное в одном месте, а из-под него выглядывало что-то серое, оказавшееся отворотами брюк, сношенных и обтрепанных. Паула вынула вещи и положила на стол брюки и куртку, это была одежда, познавшая любую непогоду, владелец явно не снимал ее даже на ночь. Паула невольно вспомнила мужчину в поезде, которому она подавала чемодан, и представила его в этих обносках, во всяком случае, попыталась представить, ее опять обжег его холодный, отталкивающий взгляд, и она вновь почувствовала себя оскорбленной той небрежностью, с которой он принял чемодан. Она предоставила Генри исследовать вещи и отступила назад, наблюдая, как он проверяет все карманы и даже прощупывает подкладку, не зашито ли там чего, но нет, Генри ничего не обнаружил. Бросив куртку на стул, он сказал:

– Он не хотел оставлять никаких следов, но заактировать нам это, пожалуй, придется.

Пока Паула заправляла в машинку лист с типографски выполненным заголовком «Вещи, обнаруженные на территории железной дороги», Генри исчез между стеллажей, сделав вид, что хочет пойти в туалет. На самом деле он свернул в боковой проход и дошел до тайника Бусмана. Сунув руку под стопку сложенных дорожных пледов, он тут же нащупал бутылку и вытащил ее. Он сделал два глотка: короткий быстрый, как бы для разгона, а затем длинный. Вернувшись к Пауле, Генри произнес:

– Этот тип явно хотел от чего-то избавиться, и не только от старых шмоток, но еще и от самого себя, каким он был в последнее время, или от того, за кого его принимали. Думаю, ему было неуютно в собственной шкуре, и потому он распрощался с собой, со своим внешним обликом.

– Может быть, – кивнула Паула, – только вряд ли это поможет ему надолго, просто смешно думать, что новые шмотки облегчат начало новой жизни, ничего нельзя начать заново, я имею в виду в прямом смысле: что-то прилипает к человеку от прежнего, что нельзя с себя стряхнуть.

Генри с удивлением взглянул на нее и произнес:

– В самом деле? Я в этом вовсе не уверен. Бывает, с человеком что-то происходит, и, сам того не ведая, он уже начинает новую жизнь. Но я вас задерживаю своими разговорами.

– Да, это так, – сказала Паула, осмотрела чемодан и пометила содержимое как «поношенные вещи, не имеющие особой ценности». Она быстро сунула листок в свой талмуд, посмотрела на часы, убедилась, что рабочий день уже окончен, и прикрыла чехлом пишущую машинку. – К сожалению, мне нужно идти.

– Свидание?

– Как сказать. Надеюсь, фильм еще не начался.

– Интересный?

– Не знаю, но мой муж хочет, чтобы я его посмотрела. Марко дублировал актера, играющего главную роль.

– Американский фильм?

– Ирландский, – ответила Паула, – называется «Хранитель птиц», я не знаю, о чем он.

– Возьмете меня с собой?

Паула помедлила секунду, потом произнесла, уже на ходу:

– Фильм идет здесь, в вокзальном кинотеатре.

Генри купил в киоске пакетик арахиса и орешки в шоколаде; перед тем, как спуститься вниз по лестнице в маленький кинотеатр, они еще молча разглядывали фотографии на стенах с наиболее яркими и характерными кадрами из фильма: устье реки, где стоит на якоре одинокая яхта с убранными парусами, гостиница на фоне безлюдного зеленого ландшафта, смеющийся мужчина у торфяных болот, а над ним туча морских птиц, прелестная маленькая девочка с мудрым по-старчески лицом, заглядывающая через мутное стекло внутрь дома, настоящий великан в элегантном костюме яхтсмена, которому объясняют устройство двустволки, и запечатленная на многих фото надменная женщина – взирающая на море, терпящая мужские объятия, загорающая на палубе яхты.