Что сказал бы Генри Миллер...

Я услышал, как хлопнула дверь, и они вошли в дом.

— Привет, Дэвид, — с воодушевлением сказала Ребекка. По крайней мере, она хотела казаться бодрой. — Как у вас сегодня дела?

— Как у меня сегодня дела? — Ребекка снова застала меня своим вопросом врасплох. — Дай сообразить. Да вроде нормально. А у тебя как со школой?

— У нас сейчас каникулы, и я подрабатываю в ГЭПе [34].

— Ты, Ребекка, кончишь тем, что будешь властвовать над миром.

— Мне просто нравится, когда у меня есть немного своих денег, — парировала девочка. (Это было выпадом с ее стороны?) Джеси ждал, стоя рядом с ней.

— Рад тебя снова видеть, Ребекка.

— И я тоже, Дэвид. — Она никогда не называла меня мистером Гилмором.

Джеси и Ребекка спустились вниз.

Я поднялся на второй этаж, включил компьютер и третий раз за день проверил почту. Мэгги, наверное, была последним на Земле человеком, который все еще пользовался дисковым набором для входа в Интернет, поэтому каждый раз надо было долго ждать, пока кончится жужжание, скрипы, сипы, шорохи и на экране монитора возникнет изображение.

Я прочитал компьютерную газету. Потом глянул в окно и увидел, как соседка Элеонора ковыряет тяпкой в земле — в садике на заднем дворе. Готовилась, должно быть, к весеннему севу. Ее вишневое деревце покрылась белым цветом. Через некоторое время я подошел к лестнице, ведущей на первый этаж. Из логова Джеси доносились негромкие звуки разговора. Сначала возбужденный голос Ребекки, потом до странности бесстрастный голос сына, слишком спокойный, как будто он шел откуда-то из груди Джеси. Как будто это его отношение к ней говорило.

На несколько минут воцарилось молчание, доносились только звуки шагов по полу двух пар ног. Слов слышно не было. Тихо распахнулась и закрылась входная дверь, как будто Джеси и Ребекка боялись меня потревожить. Я спустился вниз. Вид у Джеси, сидящего на кровати, был мрачнее некуда. На улице я заметил хрупкую фигурку Ребекки — девочка уже обходила дальний угол автостоянки. Взгляды всех рабочих из строительной бригады были обращены к ней.

Я сел, скрипнув стулом. Так мы некоторое время и сидели. Потом я спросил:

— Что у вас стряслось?

Джеси повернулся ко мне, держа руку так, что она прикрывала ему глаза. Мне показалось, что он чуть не плачет.

— Мы только что расстались с Ребеккой.

Именно этого я и боялся. У нее, наверное, новый парень, имеющий крутую тачку и клевый дом, брокер какой-нибудь или начинающий юрист. Кандидатура, более соответствующая профессиональным ожиданиям Ребекки.

— Что она тебе сказала? — спросил я.

— Она сказала, что без меня умрет.

Сначала мне показалось, что я ослышался.

— Она так тебе и сказала?

Джеси все повторил слово в слово.

— Так это ты Ребекку бортанул?

Он кивнул.

— С чего ты это учудил?

— Мне кажется, она стала слишком много болтать о наших отношениях.

Я пристально посмотрел на сына — он был очень бледен, взгляд его затуманился. После недолгой паузы я сказал:

— Мне не хочется тебя об этом спрашивать, но я должен это сделать. Ты пил вчера?

— Слегка, но к ней это не имеет никакого отношения.

— Господи!

— Пап, правда, не бери в голову. С ней это никак не связано.

Теперь я посмотрел на него настороженно.

— С годами я понял, Джеси, что после того, как напиваешься, принимать жизненно важные решения нецелесообразно. — Сын открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я продолжил: — Даже если ты не в стельку пьян, а уже протрезвел.

Отсутствующий взгляд Джеси блуждал неизвестно где.

— Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы это исправить? — спросил я, повысив голос.

— Я не хочу ничего делать. — Теперь он смотрел на строителей, работавших через улицу. Их вид как будто утвердил его в каком-то решении.

— Хорошо, сын, я сейчас скажу тебе одну вещь, а потом можешь делать все, что тебе заблагорассудится, договорились?

— Годится.

— Когда расстаешься с женщиной, случаются такие вещи, которые, как сначала кажется, потом тебя особенно волновать не будут. Но когда они все-таки происходят, оказывается, что они для тебя гораздо важнее, чем тебе казалось раньше.

— Ты имеешь в виду других мужиков?

— Мне бы не хотелось скатываться в этом вопросе до пошлости, — ответил я, — но есть некоторые обстоятельства, которые тебе надо принимать в расчет перед тем, как разрывать отношения с девушкой. И одним из таких обстоятельств, причем одним из самых важных, нередко оказывается то, что через некоторое время у девушки завязываются отношения с другим парнем. А это, можешь мне поверить, часто вызывает не самые лучшие ощущения.

— Что значит не самые лучшие?

— Неприятные. А в данном конкретном случае — просто жуткие.

— Я знаю, что Ребекка подыщет себе другого приятеля, если ты это имеешь в виду.

— Правда, знаешь? А ты думал об этом когда-нибудь всерьез?

— Угу.

— Можно я расскажу тебе одну историю? Не возражаешь?

— Нет, конечно.

Джеси выглядел рассеянным. Господи, подумал я, а ведь это только начало.

— В университете у меня был друг, — начал я. — Ты, кстати, его знаешь. Он живет на западном побережье. Это Артур Крамнер.

— Артур мне нравится.

— Да, Артур нравится многим. Именно в этом отчасти и заключалась проблема. У меня когда-то была подружка. Давно все это случилось, мне тогда было всего на несколько лет больше, чем тебе теперь. Девушку звали Салли Бакмен. И вот в один прекрасный день я сказал Артуру — он был тогда моим лучшим другом, — что собираюсь прекратить с Салли отношения. Он спросил: «Что, правда?» Салли ему нравилась. Артур считал, что она очень привлекательна. И был прав.

Я сказал ему: «Знаешь, если тебе хочется, можешь потом встречаться с Салли, я ничего не имею против». Мне так и в самом деле тогда казалось — у меня же с ней все вроде как было уже в прошлом. И вот, по прошествии нескольких недель, может быть, через месяц после разговора с Артуром, я расстался с Салли Бакмен и уехал на выходные к приятелю, у которого был дом на озере… Ты меня слушаешь?

— Угу, — кивнул Джеси.

— В то время, — продолжал я рассказывать, — мы с Артуром были вместе в одной занюханной группе, я играл на барабанах, а он пел и играл на губной гармошке. Мы себя считали новоявленными рок-звездами, просто неотразимыми хиповыми чуваками.

Я вернулся в город в воскресенье под вечер после того, как провел выходные в доме у приятеля, где мы вываривали корни марихуаны и вешали их вниз стеблями. При этом у меня и близко не было никаких переживаний по поводу Салли. На самом деле я даже иногда чувствовал некоторое облегчение от того, что ее со мной не было.

По приезде я сразу же отправился на репетицию нашей группы. Артур уже был там. Милый Артур Крамнер, которого все любили, играл на гармошке, давал какие-то советы нашему бас-гитаристу, в общем, был рубахой-парнем. Артур держался как всегда. Пока мы репетировали, я все время на него поглядывал, сгорая от желания задать ему только один вопрос: встречался ли он с Салли, когда я уехал на выходные? Но все как-то не получалось. Внутри у меня нарастало беспокойство. Оно определялось тем, что меня глодало любопытство, я очень хотел узнать о том, чего боялся.

Когда репетиция кончилась, и ребята стали разъезжаться, я сел в машину Артура. В конце концов, самым безразличным тоном, какой мне удалось из себя выдавить, я спросил его: «Ну что, ты встречался с Салли на выходные?» И он с молодецким задором ответил: «Да, мы с ней виделись», — да еще таким тоном, будто на интересный вопрос у него был припасен интересный ответ. Тогда я спросил у него, причем слова эти сорвались у меня с языка почти помимо моей воли: «И что, у вас с ней что-то было?» А он мне со всей серьезностью заявил: «Да, было».

И вот что я тебе скажу, Джеси. Мне вдруг показалось, что все вокруг завертелось, как кино, которое крутят в десять раз быстрее, чем надо. Мир вокруг просто спятил. На меня что-то накатило, меня как будто заклинило. Артур сказал: «На, возьми сигарету». От этого мне стало еще хуже. Я вдруг что-то затараторил о том, что со мной все в порядке, но жизнь — странная штука, очень уж быстро она меняет все местами.