Особые отношения

Для человека, который еще не впустил в свое сердце Господа, все так и происходит: как будто он упорствует в заблуждении, что его зрение просто затуманилось, а ему на самом деле необходимы очки. В конечном счете он не видит уже даже на расстоянии вытянутой руки, натыкается на предметы, постоянно оказывается в тупиках — и тогда он идет к офтальмологу. Человек выходит из кабинета с очками, и окружающий мир обретает резкость, становится ярче и красивее. Четче. И он не может понять, почему так долго не обращался к специалисту.

Когда с тобой Иисус, ты ничего не боишься. Тебя не страшит, что ты больше никогда не будешь пить, тебе не страшно сидеть в суде, когда тебе предъявляют обвинение в управлении автомобилем в нетрезвом виде. Не страшно и сейчас, когда тебя крестят во имя Отца, Сына и Святого Духа.

После того как меня выписали из больницы, я стал посещать церковь Вечной Славы. Встречался с пастором Клайвом, который разослал «письма счастья», чтобы все эти люди, которых я даже не знаю, молились за меня. Раньше я никогда ничего подобного не чувствовал — посторонние люди не осуждали меня за совершенные ошибки, а просто радовались моему приходу. Мне не приходилось стыдиться того, что я бросил колледж, развелся или напивался как сапожник. На самом деле мне не приходилось отвечать чьим-то требованиям. Сам факт того, что Господь привел меня в их жизни, означал, что я уже достоин уважения.

У церкви Вечной Славы не было собственного помещения, поэтому она арендовала аудиторию в местной школе. Мы стоим сзади и ожидаем, пока пастор Клайв подаст нам знак. Жена Клайва аккомпанирует на пианино, а его три маленькие дочери поют.

— Поют словно ангелы, — бормочу я.

— Да, — соглашается Рейд. — У пастора четверо дочерей, но старшей сегодня нет.

— Как знаменитые братья Джонас, — говорю я.

Церковный гимн заканчивается, и на сцену, хлопая в ладоши, выходит пастор Клайв.

— Сегодня, — взывает он, — восславим Иисуса.

Прихожане хором выражают свое согласие.

— Сегодня наш вновь обретенный брат во Христе расскажет свою историю. Макс, подойди ко мне.

С помощью Рейда и Лидди я на костылях иду по проходу. Обычно я не люблю быть центром внимания, но сейчас другое дело. Сегодня я расскажу собравшимся о том, как пришел к Господу. Я публично объявлю, что уверовал, чтобы эти люди могли с меня спросить.

— Добро пожаловать, — слышу я. — Здравствуй, брат Макс.

Клайв ведет меня к стулу, стоящему на сцене. Наверное, его взяли прямо из класса, на ножки надеты теннисные шарики, чтобы стул не царапал линолеум. Рядом со стулом стоит предмет, напоминающий морозилку для мяса, только наполненную водой, наверх ведут несколько ступеней. Я сажусь на стул, Клайв становится между Лидди и Рейдом и берет их за руки.

— Господи Иисусе, позволь Максу стать к Тебе ближе. Позволь Максу познать Бога, возлюбить Бога и провести драгоценные минуты со словом Божьим.

Пока он молится за меня, я закрываю глаза. Свет со сцены согревает мне лицо, и я вспоминаю о своем детстве, когда ездил на велосипеде с закрытыми глазами, подставив лицо солнцу, веря, что я непобедим, что не упаду, не разобьюсь.

К голосу пастора Клайва присоединяются другие голоса. Это похоже на тысячу поцелуев, как будто тебя всего распирает от всеобщей доброты, где для зла совершенно не остается места. Это любовь, безоговорочное признание — я не только не подвел Господа, но Он говорит, что я никогда Его не подведу. Любовь Всевышнего проливается на меня щедрым дождем, я больше не могу сдерживать ее внутри себя. Она вырывается из моего открытого рта — какие-то звуки, которых нет ни в одном языке, тем не менее я все понимаю. Для меня их смысл абсолютно ясен.

Фонограмма 1 «Ты дома» Фонограмма 2 «Дом на улице Надежды» • Фонограмма 3 «Бегущая от любви» Фонограмма 4 «Последняя» Фонограмма 5 «Выходи за меня замуж» Фонограмма 6 «Вера» Фонограмма 7 «Русалка» Фонограмма 8 «Обычная жизнь» Фонограмма 9 «Там, где ты» Фонограмма 10 «Песня Самми»

Ванесса

Я нечасто вспоминала Зои Бакстер, пока не обнаружила ее на дне бассейна при ассоциации молодых христиан.

Сперва я ее даже не узна´ю. Я наматываю круги в бассейне в половине седьмого утра — единственное, ради чего я способна вылезти из постели в такую рань, — я плыву кролем, как раз делаю гребок, когда замечаю женщину, медленно идущую ко дну бассейна. Волосы развеваются вокруг ее головы. Руки вытянуты в стороны. Не похоже, что она тонет, скорее, просто отдалась на волю волн.

Я складываюсь пополам, ныряю, хватаю ее за руку и тяну. Она начинает сопротивляться, когда мы приближаемся к поверхности, но в крови уже прилив адреналина — я вытаскиваю ее из бассейна, склоняюсь над ней, с моих мокрых волос ей на лицо капает вода, она кашляет и переворачивается на бок.

— Какого черта, — задыхается она, — вы лезете?

— Какого черта лезете в воду вы? — отвечаю я и, когда она садится, понимаю, кого спасла. — Зои?

Перед Рождеством в бассейне малолюдно, на дорожках я одна, не считая пары пожилых пловцов и случайного пациента из отделения физиотерапии. Мы с Зои разыгрываем эту маленькую сцену в дальнем конце бассейна, никто даже не обращает на нас внимания.

— Я смотрела на свет, — говорит Зои.

— Спешу вам сообщить: чтобы посмотреть на свет, тонуть необязательно.

Теперь, когда мы вылезли из воды, меня бьет дрожь. Я хватаю полотенце и набрасываю его себе на плечи.

Я, конечно, слышала о ребенке. По меньшей мере это ужасно — прямо с вечеринки по случаю дня рождения тебя забирают в госпиталь и рождается мертвый ребенок. Я даже не собиралась идти на эту вечеринку, но мне стало жаль Зои: каково тому, кто вынужден приглашать на день рождения чужих людей, с которыми общаешься лишь на работе? Неужели у нее нет подруг? Естественно, после случившегося мне стало жаль ее еще больше. Я помогла ее подруге-бухгалтеру убрать в ресторане, когда унеслась с мигалками машина скорой помощи. У каждого столового прибора лежали маленькие бутылочки с жидкостью для пускания мыльных пузырей, и я, покидая ресторан, собрала все, рассудив, что когда-нибудь в будущем верну их Зои. Они до сих пор лежат где-то у меня в багажнике.

Я не знаю, что сказать ей. Спросить «Вы как?» кажется излишним. «Мне очень жаль» — еще хуже.

— Стоит попробовать, — говорит Зои.

— Покончить жизнь самоубийством?

— Школьный психолог всегда остается школьным психологом, — отвечает она. — Уверяю вас, я не собиралась сводить счеты с жизнью. Как раз наоборот. Когда находишься глубоко под водой, ощущаешь, как бьется сердце, до самых кончиков пальцев.

Она соскальзывает в воду, словно большая речная выдра, и смотрит на меня снизу вверх. Ждет. Я со вздохом сбрасываю полотенце и ныряю. Открываю под водой глаза и вижу, как Зои снова опускается ко дну. Я следую ее примеру. Ложусь на спину и смотрю на дрожащую азбуку Морзе флуоресцентных ламп, набираю воздух носом и начинаю тонуть.

Мой первый инстинкт — запаниковать: мне не хватает воздуха. Но тут под ногтями, в горле, между ног я ощущаю биение собственного пульса. Как будто мое сердце раздулось настолько, что заполнило все подкожное пространство.

Я понимаю, почему человек, который так много потерял, испытывает в этот миг чувство успокоения.

Я больше не выдерживаю и делаю рывок к поверхности. Зои выскакивает рядом со мной и бултыхается, удерживая вертикальное положение.

— В детстве я мечтала, когда вырасту, стать русалкой, — объясняет она. — Раньше у меня была привычка связывать ноги и плавать так в городском бассейне.

— И что дальше?

— Как видите, русалкой я так и не стала.

— Классическая двоечница…

— Но ведь никогда не поздно, верно?

Зои подтягивается и садится на край бассейна.

— Я просто не знаю, как на сегодняшний день обстоят дела у морских сирен на рынке труда, — шучу я. — Но, с другой стороны, вампиры сейчас очень востребованы. В наши дни огромный спрос на всяких живых мертвецов.