Вымышленные и подлинные истории Алексея Иксенова (СИ)

Батюшка умер после Пасхи от менингита. Отец Тимофей напился сивухи в большой церковный праздник, сразу после торжественной службы в деревенской церкви. Бедняга сильно переборщил с холодной святой водой, окуная туда полотенце и моча им больную голову после пьянки. Лишь несколько человек знали о слабостях священника, в том числе и Вероника, однако про это умалчивали. Все люди грешные, что тут скажешь?.. Батюшка выдержал ещё одну службу, но вечером его свалила высокая температура. Несчастный сильно бредил, но и в бреду молил Бога. Женщины и убогая Вероника стояли возле умирающего и молились, держа в руках зажжённые церковные свечи. Замироточила икона Божьей Матери, и болящий ушёл из жизни...

Батюшку похоронили возле церкви: два неуклюжих старика с огромным трудом лопатами вырыли ему могилу, опустили в неё наспех сколоченный гроб. На холмик вбили небольшой деревянный крест с табличкой и надписью. Священник прожил пятьдесят два года, нового не прислали, церковь закрыли.

Вероника осталась совсем одна, без поддержки - о ней забыли, до неё никому в деревне не было дела. Вскоре в деревню нагрянула сбежавшая из места заключения банда. Почти всех жителей перестреляли вооружённые автоматами и пистолетами молодые отморозки, насиловали молодых женщин. Трупы топили в реке у леса, рядом с которым был дом Вероники.

Один из бандитов зашёл в дом и увидел перепуганную девушку. Она была совершенно беспомощна перед здоровым, рослым парнем. Коротко стриженый молодой отморозок приказал девке приготовить ему еду и подать вина. Та подала настойку из ягод, приготовленную ею в лечебных средствах - батюшка многому её научил. Жаль, заступиться за сиротину было некому. Захмелевший от крепкой настойки парень повеселел и начал отпускать в сторону Вероники пошлые шутки. Бедняжка терпеливо относилась к издевательским насмешкам наглого, подвыпившего "шутника". Она поставила на стол чугунок с вареной картошкой и плошку с солёными грибами. Довольный бандит стал уплетать вкусную еду. Нажравшись и крепко выпив, он стал ещё больше домогаться девушки, приказав той раздеться. Несчастная стояла, словно в оцепенении, но чужак и не думал отказываться от своего. Он силой повалил Веронику на кровать, срывая с неё бельё.

Он как будто не слышал истошных криков убогой, наслаждаясь своим сладострастием, выливая на неё свою бушующую плоть. Вместо поцелуев он "награждал" Веронику звонкими пощёчинами, хватал её за худые щёки, плевал в лицо. И каждый раз кончая, орал от возбуждения свирепым и противным тоном, пугая ещё больше и без того запуганную молоденькую девчонку.

Закончив глумиться над несчастной и насиловать её, бандюган, резко сплюнув, вышел из дома. Он был уверен в своей безнаказанности и не стал убивать убогую. Присоединившись к своей банде, они быстро ушли из деревни - растворились в лесах, пока большинство из них не были пойманы и расстреляны внутренними войсками без суда и следствия.

Вскоре Вероника забеременела. Немногие, кто остался в деревне, пришли ей на помощь.

- Грех-то какой! – крестясь, говорили бабки. Но рожать было надо, и вскоре появился на свет мальчик, которого назвали Семёном.

Веронику свозили в районную больницу, где врачи осмотрели и обследовали её, а затем ребёнка. Молодой женщине дали вторую нерабочую группу инвалидности, подлечили, помогли с кормлением малыша. Сеня оказался, к удивлению врачей, крепким и здоровым малым, а вот его маме после родов стало хуже. Сказались моральные и физические издевательства молодого бандюги, который имел несчастную девушку как хотел, к тому же без её согласия. У Вероники обнаружили целый букет хронических заболеваний, рекомендовали длительное медикаментозное лечение, в том числе и санаторно-курортное. Но куда уедешь из такой глухомани, тем более на руках с ребёнком? И вскоре Вероника с маленьким Сёмой возвратилась в деревню.

В её дом приходили деревенские бабки, приносили парного коровьего молока в бутылочке, радостно гогоча и глядя на подрастающего Семёна.

- Ах, Сёмушка, голубок! Да какой ты славный! - весело приговаривали они.

Вероника, сильно прихрамывая, умудрялась топить печку, кормить своего младенца, заниматься стиркой и уборкой по дому. Она принимала прописанное врачами лечение, но не давала себе расслабляться. Женщина качала в колыбели мальчика и напевала ему своим нежным голосом колыбельную песню:

Спи спокойно, мой сыночек,

Ласковый, скорей усни.

Милый, добрый ты цветочек,

Бог спаси и сохрани.

Спи, любимый, сладко-сладко,

Песню я тебе спою.

Обезьянки и лошадки

Тоже за день устают.

Пусть во сне тебе приснится

Совершенно мир другой.

Где спокойно людям спится,

Где царит души покой.

Может быть, и в этом мире

Будет всё, как никогда.

В нашей маленькой квартире

Будет солнышко всегда.

Спи спокойно, мой цветочек,

Будешь ты всегда со мной.

Спи, любимый мой сыночек,

Добрый, ласковый, родной.

В подполе Вероника нашла старое ружьё: её отец до войны ходил на охоту. Девушка пользоваться им не умела, но на всякий случай оставила в сенях. Время было неспокойное. Бандитов всех не переловили. Трое из них - Гришка Воронцов, светловолосый и здоровый детина, который глумился и насиловал несчастную Веронику, рыжий Иван Греков и латыш Янис Вацконис упитанного телосложения - прятались в лесах и были неуловимы. Озлобленные офицеры и солдаты внутренних войск прочёсывали леса с собаками и все прилегающие населённые пункты, опрашивали жителей, заподозренных в укрывательстве, задерживали и избивали на допросах. Спасаясь от погони, Воронцов с двумя подельниками, отстреливаясь, убили несколько солдат и тяжело ранили офицера, умершего потом от потери крови. Грабить деревни, как раньше, бандиты не решались - боялись облавы. Да и жители стали бдительнее, вооружившись ружьями. Устав от изнурительных мытарств и скитаний, Григорий с Ванькой закололи и съели латыша. С наступлением зимы в лесу есть больше было нечего. От сильной простуды свалился и Иван. Воронцов пристрелил рыжего, дабы он не мучился. Похоронив товарища в лесу, Гриша наткнулся на переодетых оперативников. Те, опознав преступника, бросились за ним в погоню. Отстреливаясь, Григорий мчался в ближайшую деревню.

- Стой, гад! Бросай оружие! - кричали менты в гражданской одежде.

- Получи, легавый! - показал им кукиш Воронцов и выпустил последний патрон.

- А-а-а...- застонал сражённый наповал один из оперов.

- Убью, сука! - закричал второй и в ярости выпустил всю оставшуюся обойму в Григория.

Истекая кровью, раненый бандит разыскал знакомый дом.

Вероника, растопив печь, села кормить маленького Семёна. Сегодня она плохо себя чувствовала - беспокоило сердце. Отчаянный стук в дверь переполошил её окончательно.

- Кто там? - испуганно спросила молодая женщина.

- Открой... - послышался до ужаса знакомый голос. - Я не причиню тебе больше боли.

- Убирайся! - твёрдо произнесла Вероника, - уходи сейчас же, а то я тебя пристрелю! - Девушка щёлкнула затвором отцовского ружья.

- Я ранен, истекаю кровью. - тихо произнёс бандит.

- Уходи по-хорошему, - повысила голос Вероника, - поищи себе другое место.

- Ты хочешь моей смерти? - упорствовал Гришка, - ты мстишь мне за то, что я тебе сделал больно?

- Я не мстительная, но на твоей совести сколько смертей? Ты людей грабил, убивал, а теперь ещё просишь помощи? Этому не бывать! Слышишь?

- Ну помру я у твоей двери - тебе от этого легче будет? - прямо спросил Воронцов.

Бандит застонал и начал медленно оседать. Сквозь нижнюю щель Вероника увидела подступающую к сеням лужицу крови.