Путешествие на край комнаты

Потом мой индийский бойфренд Ганеша возил меня в Бомбей. Но можно ли засчитать ту поездку за «побывать за границей» — это тоже вопрос спорный. Прилетели мы ночью, и по дороге от аэропорта к отелю я почти ничего не увидела, потому что, во-первых, было темно, а во-вторых, мне приходилось отчаянно отбиваться от возбужденного Ганеши, который полез приставать ко мне прямо в такси (это было на ранней стадии наших с ним отношений).

Когда мы попали в отель, оказалось, что он вызывает зависимость. Как наркотик. В своей затяжной эйфории мы вообще не выходили из номера. Мы просыпались ближе к полудню, делали это самое (очень медленно и лениво), звонили в обслуживание номеров, чтобы нам принесли обед в номер, съедали обед (медленно и лениво), делали это (медленно и лениво), звонили в обслуживание номеров, чтобы нам принесли ужин в номер, съедали ужин (медленно и лениво), смотрели телик (очень лениво), делали это (медленно и лениво) и засыпали (опять же лениво).

Ганеша был несколько толстоват, такой ходячий последний приют для тысяч и тысяч самоса [обжаренные в растительном масле пирожки треугольной формы с начинкой из овощей или мяса со специями. Блюдо индийской кухни. — Примеч. ред.], но в любви он был рьян, ненасытен и неутомим, а женщине всегда льстит, когда она возбуждает в мужчине такое неукротимое буйство. Мужчины любят поговорить о своей страсти к этому делу, но большинство из них норовят побыстрее «отстреляться» и скорее бежать в бар, пить пиво с друзьями, или в гараж — к своей ненаглядной машине. Большинство, но не Ганеша. Мне хотелось хотя бы разочек пройтись по городу — из окна нашего номера открывался весьма живописный вид на кирпичную стену, — но за поездку платил Ганеша, и мне было как-то неловко пресекать его пылкие поползновения. На третий день я попыталась выманить его из постели, воззвав к его совести.

— А ты не хочешь повидаться с родными?

Ганеша на пару секунд задумался.

— Нет. Они все козлы.

Я так думаю, что к концу недели мы все-таки выползли бы из номера, если бы с нами не приключилось затяжное расстройство желудка, каковое изрядно подорвало наши силы. Однако рвения Ганеши не убыло, и все последние силы от израсходовал понятно на что.

В аэропорт мы поехали ночью, и было темно.

Барселона

Я сказала Амбер, что я согласна. Амбер уже работала в этом клубе, так что меня взяли туда «заочно», по ее рекомендации. Без собеседований и просмотров. Мы собирались поехать вместе, но в итоге мне пришлось ехать одной, потому что у парня Амбер приключился тяжелый приступ фурункулеза. Мне было боязно ехать одной — в незнакомое место, к незнакомым людям, — но я утешалась мыслью, что многие именно так и ездят, когда собираются провести отпуск за границей.

В самолете рядом со мной сидела разговорчивая пожилая чета. Пол и Присцилла. Обоим — где-то за шестьдесят. Я была рада компании. Непринужденная болтовня помогла мне отрешиться от мыслей, как там все сложится в Барселоне. Пол был особенно словоохотливым. Он показывал мне фотографии их с Присциллой внуков и ужасно обрадовался, когда я сказала, что еду в Барселону работать, хотя я не стала вдаваться в подробности, где и кем.

— У нас есть дом, неподалеку от Барселоны. Мы теперь пенсионеры и можем жить в свое удовольствие. Я работал в муниципальном совете Ламбета. У нас есть квартира и в Лондоне, но нам больше нравится жить в Испании. Тут у нас замечательный дом: пять спален, бассейн. Вы только не подумайте, что раз я работал в муниципальном совете Ламбета, я наворовал себе денег…

— …я и не думаю.

— Хорошо. А то когда говоришь людям, что ты работал в муниципальном совете Ламбета, тебя сразу считают мошенником, вором и взяточником. Да, воров-мошенников у нас хватало, и один мой коллега, вместо того чтобы работать в рабочее время, клеил из спичек модели космических кораблей, и так — двадцать лет, и на позапрошлой неделе у них там случился скандал, о котором писали в газетах, но это не значит, что все, кто работал в совете, нечестные люди. Вам обязательно нужно приехать к нам в гости. Надеюсь, среди ваших родственников и знакомых нет налоговых полицейских?

— Нет.

— Да, приезжайте к нам как-нибудь на выходные, и, кто знает, может быть, мы учудим секс втроем: мы с женой и вы — третья?

— Ну, Пол, — скривилась Присцилла. Я оставила их у транспортера в зале выдачи багажа. В принципе я ничего не имею против группового секса, иногда это даже прикольно, как, скажем, сандвичи с огурцом, и вообще сейчас это модно, и многие пожилые дамы и джентельмены сохраняются к своим шестидесяти очень даже неплохо — но для этого нужно, чтобы было, чему сохраняться. А Пол был похож на дохлого моржа, которого после прискорбной кончины еще долго носило по водам Атлантики.

— Каждый день нужно жить так, как будто он последний, — крикнул он мне вслед.

— Хороший совет.

Я еще успела услышать, как Присцилла ругает Пола:

— Я же говорила: сперва их надо как следует напоить.

Я села в такси и поехала в клуб «Вавилон». Было темно, так что города я почти не видела. Волоча за собой чемодан, я подошла к двери клуба. Было воскресенье. Клуб был закрыт. Никаких признаков жизни не наблюдалось. Пришлось тащиться к служебному входу — чемодан был тяжелый, так что тащилась я долго и нудно. Я позвонила. Мне открыла какая-то странная женщина, с розовыми волосами.

— Здравствуйте. Я Оушен.

— Нет, ты не Оушен.

— Я буду у вас работать.

— Нет, не будешь.

И тут я взбесилась. Мои долги неумолимо росли, как какая-нибудь параллельная вселенная. Чтобы купить билет на самолет, я продала свой компьютер — единственное, что у меня было ценного. Меня домогались какие-то престарелые жизнелюбы, помешанные на сексе. Я приехала в чужой город и стою тут под дверью с тяжеленным чемоданом. Удивительно, как у меня еще руки не оторвались. Я протиснулась мимо придурочной тетки-привратницы, оттеснив ее чемоданом, и отправилась на поиски самого главного босса.

В офисе за огромным столом сидел пузатый крепыш с безупречно ухоженной бородкой.

— Вы Хорхе? — спросила я.

— Нету здесь никакого Хорхе, — пробурчала у меня за спиной женщина с розовыми волосами.

Хорхе поднялся из-за стола и выглянул в коридор.

— Ага.

Хорхе был совсем не похож на хозяина ночного клуба. Во-первых, он был совсем молодой, старше меня года на два, не больше. И в нем было что-то такое… необыкновенное. Только потом, через несколько лет, я наконец поняла, что именно. Не его непробиваемое спокойствие — прежде чем что-то сказать, на испанском ли, на английском, он неизменно выдерживал долгую паузу (мне он всегда напоминал тормознутую черепаху, накачавшуюся наркотой седативного действия). И не его двухцветный костюм с вышивкой-аппликацией — единственное, что в нем было «ночеклубного». Он был счастлив. Счастлив не потому, что ему удалось заработать денег, и не потому, что ему сообщили хорошие новости, и не потому, что он только что заглотил марочку экстази. Он был… просто счастлив. По жизни. Я до сих пор тихо радуюсь, когда вспоминаю Хорхе. У меня сразу же поднимается настроение.

— Ты, наверное, голодная, — сказал он и открыл какую-то неприметную дверь в дальнем конце кабинета. За дверью обнаружилась громадная кухня, где суетился целый отряд поваров в белых фартуках и колпаках. Когда мы проходили мимо, они здоровались с Хорхе хоть и наскоро, но уважительно. Из кухни был выход в ресторан, и Хорхе всегда пользовался этим выходом — или входом, с какой стороны посмотреть, — когда собирался поесть. Он объяснил, что эти два заведения — клуб и ресторан — очень даже неплохо «подкармливают» друг друга. После представления посетители клуба частенько заходят поесть в ресторан, а посетители ресторана по окончании трапезы часто заходят в клуб посмотреть представление. Вот такие взаимные завлекалочки.

Ресторан мне понравился. Готовили там очень вкусно, и Хорхе явно не экономил на хороших винах. По прошествии первого получаса нашего с ним знакомства я уже не сомневалась, что он — самый лучший на свете босс и что я хочу за него замуж. Наверное, это все потому, что все было как-то уж слишком волшебно: чересчур «чересчуристо». Почему Гера не ест икру? Потому что больше не может. А у тебя во рту до сих пор держится привкус дешевенькой жрачки, почти непригодной в пищу.