Большие чемпионы

Леон Сэ связался с гангстером средней руки Билли Даффи, который, по данным полиции, работал на пивного короля Нью-Йорка Оуни Мэддена. Поговаривали также, что какой-то интерес в боях Карнеры имел и другой знаменитый гангстер — Датч (Голландец) Шульц. В общем, компания вокруг Карнеры собралась подходящая. Все они обирали огромного итальянца почти до нитки.

Ударный труд Карнеры в 1930 году не пропал даром. Публика его узнала и запомнила, поэтому к концу года тактика изменилась. Теперь он дрался не так часто, но с более известными соперниками. Совершенно невозможно сказать, какие из этих боев были договорными. Можно только почти со стопроцентной уверенностью утверждать, что первый бой с Джеком Шарки, который Карнера проиграл по очкам в 15 раундах, был честным. Он проходил именно так, как ожидали: Шарки не хватало силы удара, чтобы нокаутировать своего крупного соперника, а неуклюжему Карнере не хватало скорости и умения, чтобы обыграть Джека по очкам. В результате Шарки победил без больших проблем.

В 1932 году мафиозные менеджеры Карнеры снова изменили тактику. Возможно, дело было в том, что странные победы Примо не прошли не замеченными прессой, и его популярность стала падать. С января по май ему даже устроили турне по Европе, чтобы Америка слегка подзабыла обо всех скандалах, связанных с его именем. Вполне возможно, что гангстеры решили просто выжать из него последние соки и выбросить за ненадобностью, а потому Карнере пришлось снова резко повысить производительность своего труда. Всего за этот год он провел 26 официальных боев, из них 7 — в декабре.

Тем не менее репутацию Карнеры в глазах публики восстановить было невозможно. Что бы он ни делал, кого бы ни побеждал, находились люди, которые говорили, что это был купленный матч, и им верили. В феврале 1933 года Карнера встретился с известным тяжеловесом Эрни Шаафом и нокаутировал его в тринадцатом раунде. Зал загудел, как пчелиный улей: все решили, что только что видели очередную подтасовку, однако после боя Шааф скончался. Когда Карнера пришел после боя в раздевалку к сопернику, того пытались привести в чувство, а ближайший друг Шаафа — Джек Шарки — набросился на Карнеру так, что его пришлось отрывать от невольного убийцы коллективными усилиями множества людей. В свете последующих событий на эту деталь стоит обратить особое внимание.

29 июня 1933 состоялся второй бой Примо Карнеры с чемпионом мира Джеком Шарки. Эту встречу часто описывают так, будто Шарки легко побеждал Карнеру, что называется, в одни ворота, а потом в шестом раунде итальянец провел сомнительный апперкот, после которого Шарки оказался в нокауте, который, скорее всего, сымитировал.

На самом деле все было не совсем так, и если подтасовка результата действительно имела место, то выполнили ее гораздо тоньше. Первый раунд Шарки проиграл вчистую. Было видно, что со времени их прошлого боя Карнера кое-чему научился. Пусть ему по-прежнему не хватало координации, пусть он по-прежнему терялся, если противник менял темп, пусть его собственным ударам по-прежнему не хватало акцента, но это был уже совсем другой боксер, физические габариты которого (для сравнения: у Шарки рост — 183 см, вес — 93 кг, у Карнера рост — 198 см, вес — 117 кг) делали его крайне неудобным соперником для кого угодно.

Во втором и третьем раундах Шарки вернул себе инициативу. Четвертый был более-менее равным. Пятый раунд снова выиграл Шарки, но с очень небольшим преимуществом. А в шестом раунде Шарки пропустил затяжную атаку Карнеры, закончившуюся его коронным правым апперкотом, после которого Джек и оказался в нокауте.

Зрителям в зале показалось, что удар Карнеры был несильным, да и Шарки как-то уж очень картинно выгнулся, прежде чем упасть. Сам Джек говорил, что за несколько секунд до нокаута перед ним предстало странное видение: вместо Карнеры он увидел покойного Шаафа. Это вызвало у него понятное замешательство, которым и воспользовался Карнера.

Ни одного из участников тех событий уже нет в живых, так что полной правды мы не узнаем никогда. Тем не менее сейчас больше половины историков бокса склонны верить если не в видение Шарки, то по крайней мере в то, что он честно проиграл тот бой, хотя, как все знают, и большинство может заблуждаться.

Карнера пробыл чемпионом меньше года. За это время он, правда, успел дважды защитить свой титул против достаточно уважаемых соперников: испанского баска Паолино Ускудуна и американца Томми Лограна. Однако 14 марта 1934 года он безоговорочно проиграл Максу Бэру, еще одному чемпиону, чья жизнь за пределами ринга была более красочной, чем его жизнь на нем.

Примо попытался продолжить карьеру после сокрушительного поражения Бэру, и до поры до времени у него это получалось. В 1935 году он проиграл Джо Луису, но продолжил выступление на ринге. Однако после четырех поражений подряд, в 1936—1937 годах, Карнера на время покинул ринг по состоянию здоровья. В январе 1938 года ему удалили почку.

Во время войны Карнера совершил один из немногих своих абсолютно самостоятельных поступков, и, надо сказать, он делает ему честь. Примо вступил в итальянское Сопротивление, но быстро попался, что при его приметной внешности было немудрено, и большую часть войны провел в трудовом лагере.

В 1945 году он вернулся на ринг только для того, чтобы проиграть три боя из пяти, и снова ушел. На этот раз навсегда. Он стал заниматься профессиональной борьбой и вроде преуспел.

В 1953 году он наконец-то получил американское гражданство, но оно оказалось ему не слишком нужно. Последние годы он жил в Италии, в той самой деревне Секвалс, откуда уехал в 12 лет. Там он и умер в 1967 году.

ГРУСТНЫЙ КЛОУН МАКС БЭР

Макс Бэр не собирался быть ни боксером, ни убийцей, ни евреем, но он стал и тем, и другим, и третьим. Боксером — случайно, убийцей — против своей воли, а евреем — по собственному выбору.

Он родился 11 февраля 1909 года в Омахе, штат Небраска, в такой семье, в какой пожелал бы родиться каждый, где все любили друг друга и старались окружить максимальной заботой. С детства все, кто знал Макса, отмечали в нем две превалирующие черты — удивительное в таком здоровенном парне полное отсутствие агрессивности и чувство юмора, причем все из-за того же отсутствия агрессивности. Объектом его шуток становился чаще всего он сам.

Члены семьи рассказывали, что впервые Макс всерьез подрался, когда ему было уже лет 17— 18. Он оказался рядом с танцзалом, где вообще-то проводил массу времени, как раз в тот момент, когда громадный рабочий-верхолаз выяснял, кто спер у него со стола бутылку вина. Почему-то он заподозрил Макса и, недолго думая, ударил его изо всех сил. В ответ Бэр рассмеялся, как он сказал позже «просто от радости, что после этого удара я все еще жив», и ударил в ответ. Работяга упал как мешок с телеги и еще какое-то время не подавал признаков жизни, а Макс ошалело смотрел на свою правую руку.

Его отец был процветающим мясником, и Макс ничего не имел против того, чтобы продолжить семейное дело, но после этой драки кто-то надоумил его заняться боксом просто как более прибыльным бизнесом. В 20 лет он окончательно решил связать свою жизнь с боксом и направился для этого в Калифорнию. В менеджерах и тренерах, желающих взять под свое крыло очень высокого по тем временам (189 см), идеально сложенного начинающего тяжеловеса с уже готовым нокаутирующим ударом недостатка не было. Схватывал он все на лету. Его быстро научили основам бокса и поставили удары с левой руки. С мая по декабрь 1929 года он провел 1ббоев, проиграл только один, да и то из-за нарушения правил, и 12 закончил нокаутом.

Для того чтобы нравиться людям, Максу требовалось только одно —быть собой, а для этого ему не нужно было прикладывать усилий. Публика была от него без ума. В любой толпе его мгновенно узнавали по большому росту, кудрявой голове и шуткам, которые сыпались из него как из рога изобилия. А для любителей собственно бокса у него был его правый кросс, с которым он родился. Через несколько лет сила его удара поразила даже Джека Демпси, а это было нелегко.