Рокешники и бугешники в электричке Зеленогорск-Санкт-Петербург

— Не читала, — сказала Валерия.

— Он еще сказал, что все вы — потерянное поколение.

— Потерянное. Факт, — сказала Валерия. — Да, это не круто он сказал. Найдемся!.. Скоро Питер. Я — в дискотеку. Покурим еще раз?

— У вас еще одна "Эл-эм" есть? — спросил я.

— Не-а, вашу покурим, — она крутанула грудью.

— Я детям не даю курить. Даже прикурить не даю.

— Я не дети, — сказала она. — Я старая. Я уже беременная была.

— Грустно это, — назидательно закатывая глаза, сказал я. — Аборт?

— Не, он сам выскочил. Факалась много. Танцевала сколько хочу. Поэтому.

— Разве? — спросил я.

— А может, из-за того культуриста занюханного. Влюбилась в него с первой подачи. А он — хер внимания, все боди-билдинг, боди-билдинг, гантели, гири, тренажеры, блин. Я две гири и ухватила, чтобы ему понравиться. Ну аборт и получился. Говорят, помирала. Я

— А "На-на"? — спросил я.

— А ни-ни!

Во шутница! Не ожидал.

— Все! Питер! Ку-ку! Я в дискоклуб! Вы — тоже?!!! Ха-ха! Давайте! Там за коричневые или за зеленые кого угодно пустят!

— Нет, — сказал я. — Работать поеду.

— Ночным? Сторожем?

— Не. Бутылки сдам. То да се. А может, кто позвонит, скажут, старый диндон, рассказик твой напечатали, можно бабки получить не сегодня-завтра.

— Во! Вы писатель, получается?!

— Учусь на него.

— Студент-пенсионер? Колоссально!

Наш поезд — стоп! Двери туда-сюда — хрясть. И радость сладкого моего путешествия, или сладкая радость, или радостная сладость… замелькала, удаляясь, в толпе, не оборачиваясь, но все же маша мне тыльной стороной своей ласкающей ладони.

"Валерия, — спел я, — Валерия, ногами ты — как кавалерия любимого Семки Буденного, ногами ее побежденного".

Тьфу!