Зуза, или Время воздержания

Я терял голову, еще сам об этом не зная. Все вокруг знало: и стол, и окно, и пол, и лампа, и вид с площадки верхнего этажа, и вид из подвального окошка… все, мыслимое и немыслимое, либо точно знало, либо предчувствовало. Один я — ни сном, ни духом.

Мое поколение к жизни и основным ее проявлениям относилось серьезно. Самое мимолетное чувство длилось как минимум года два.

Человек, которого ты полюбишь всей своей издыхающей в отчаянии душой, жизни без которого себе не представляешь, — вот он, уже рядом, ты с ним говоришь, смотришь на него, но еще не знаешь, что заглядываешь в бездну, меряешься силой с роком. Ты повстречался с судьбой, и это неотвратимо — времени у тебя осталось так мало, что разлюбить ты не успеешь.

3

Неделю спустя я наткнулся на объявление «Чувственной Жаннеты». Что-то там было подозрительно, что-то меня зацепило… я ее пригласил. Правильно, угадали: это была она, только — с помощью парика и макияжа — на фотографии преобразившаяся в соблазнительную брюнетку. На сей раз она клялась, что, по правде, честное слово, ее зовут Ольга. А ведь знала, по какому адресу едет. Но таких дотошных, как я, теперь днем с огнем не сыскать — можно было рискнуть.

Она клялась здоровьем своего песика. Официально этот живой пучок перьев для смахивания пыли именовался Тетмайером^[5]. Я об этом упоминаю, поскольку — что для собачниц не редкость — она безумно его любила. Ревновал ли я к собаке? Еще бы! Она относилась к своему питомцу, как к обожаемому ребенку, страшно баловала, а со временем уверилась, что и вправду его родила. Я интересовался, откуда поэтическая кличка. Ответом мне было глухое молчание, Вы не поверите, но имя Тет-май-ер она выбрала случайно: вероятно, только по звучанию. Где-то что-то слыхала — вот и всё. Все, то есть ничего. Тетмайер, он же Тедди, он же Теодор. Маниакальное пристрастие к постоянной смене имен распространилось и на собаку — масштабы, конечно, несопоставимы, но все-таки…

И нечего придираться! Если девушка дает, к примеру, три-четыре объявления и все под разными именами, если, якобы в приливе нежности, а скорее ради существенного повышения гонорара, шепчет тебе на ухо свое, якобы настоящее, имя, если другим девицам она к тому же и вовсе иначе представляется, а преклонных лет (моего возраста) клиенты, невесть что себе вообразив, вдруг начинают ее называть именами, неизвестно откуда взявшимися, возникает весьма впечатляющая ономастическая неразбериха.

4

Зуза — лучше быть не может. Только не подумайте, что меня одолевает саморазоблачительная охота назвать эти записки «Зузанна и старец»^[6]. Я, конечно, плох, но не до такой степени. Зуза и без старцев ассоциируется с извращенностью. Иначе говоря, это имя притягивает похотливых вуайеристов, которые всегда где-то поблизости; они могут дремать, спать, дышат на ладан, но дай только знак — мигом воскреснут. Не помрут, пока будет на что поглазеть. И я глазею, как они. Благо есть на что. В нашей пуританской Библии нет истории Зузанны — а на меня сочетание запретного плода с папирусом неизменно производило сильное впечатление.

Зузанна может сказать старцам «да», очень даже может. Всем им не раз попадались Зузы, которые не говорили «нет». И старцы прекрасно знают, что надо сделать, чтобы, на худой конец издалека, насладиться ее неприкрытостью. «Сусанна была очень нежна и красива лицем, и эти беззаконники приказали открыть лице ее, так как оно было закрыто, чтобы насытиться красотою ее».

Губы Зузы как лента гиалуроновая; доза отмерена точно — чтобы были припухлые, но без карикатурной вздутости. Груди Зузы — шедевр пластической хирургии. Серьезно. Я всегда утверждал и продолжаю утверждать, что лучше красота синтетическая, чем отсутствие природной. Искусственная телесная конструкция лучше анатомического несовершенства. Не будем себя обманывать: слепая приверженность природе заведет нас в тупик и в этой сфере. Старейшие из живущих на Земле старцев могли бы радоваться, что дожили до эпохи скорректированного тела, так нет же, они и слышать об этом не хотят. Выражение «искусственный бюст» произносят презрительно, с отвращением; девушек, пользующихся услугами пластических хирургов, считают полоумными психопатками и т. д., и т. п. А зря, не стоит демонизировать. В наше время молодежь готова инвестировать в собственное тело, а уж те, что живут за счет его красоты, вынуждены так поступать. Приходится исправлять огрехи Господа Бога, и ничего тут не попишешь. А раз так, то надо с этим примириться, а затем и оценить должным образом. Тело стало одеждой, модель и покрой которой можно менять — о мелких (портняжных) поправках я уж не упоминаю. Красит ли душу одежда, подвергнутая многократным переделкам, сказать не могу. Не знаю — но почему бы нет? Чем сильнее перекроено тело, тем требовательнее душа.

Разумеется, я не говорю о крайних случаях, не говорю о девушках, зарабатывающих исключительно на пластические операции, о девушках, для которых операции такого рода стали самоцелью, о девушках, впавших в зависимость от хирургических коррекций. О тех несчастных, чьи тела изуродованы ботоксом и вечными отеками.

Критические замечания столь предсказуемы и легко опровержимы, что я не откажу себе в удовольствии их перечислить. Стало быть, молодость себе я покупаю за деньги? Любовь — за наличку? Не щедрый дар получаю, а приобретаю товар? Я вас правильно понял, уважаемые оппоненты? Таковы ваши доводы? Ну конечно же! Абсолютно с вами согласен. Да, потребность в бабле велика — намного больше, чем кажется. Наличие кассы в данном случае — необходимое условие. Не только для совершения сделки, но и ради жара души. Ничего не могу с собой поделать — процесс оплаты меня возбуждает. Скажу иначе: поскольку я вообще за моральную чистоту отношений, то девушкам плачу с величайшей охотой. Понятное дело, чистоган еще и элемент безнравственности и извращенности. Без него ни тебе эрекции, ни оргазма, ни нежного шепота под утро. Да, да: польский злотый в ее руках — мой эликсир молодости. Вернее, картина, действующая подобно эликсиру молодости. Я вручаю ей беспременную пачечку, смотрю, с какой нежностью она расправляет купюры, и чувствую, как крепнут мои мышцы, разглаживается кожа, исчезает седина. Иногда и так бывает. Однако несравнимо чаще растет ее благорасположение к моей старости. Наличные высвобождают в ней такие запасы геронтофилии, что еще чуть-чуть — и я бы поверил… ну, пожалуй, не в настоящую любовь, но в чистоту взаимоотношений. Женщина, взявшая бабки, ясно и недвусмысленно сообщает: «Я согласна. Согласна, но подкинь еще сотенку».

Ясное дело, пожалуйста, как же без чаевых. Об этом и речь. Есть, конечно, девушки, которые норовят обрыдлую свою повинность исполнить кое-как, а слупить побольше; эти долго с нами возиться не станут. У них дурная репутация. Они живут не по правилам, а так нельзя. На любой, даже самой низкой ступеньке существуют свои законы.

Ах, дожить бы до ласкового слова и… чао, прощай, наш дивный мир. Вообще до чего-нибудь бы дожить. До чего? Как это — до чего? До здоровья, счастья и коренного пересмотра суицидальных планов.

Не помню, говорил ли я, что завел папку для вырезок, касающихся болезни Паркинсона? Мог и забыть, потому что дел было невпроворот, да и вырезок — ноль. Только вчера появилась одна, зато какая: «Робин Уильямс^[7] покончил с собой, потому что у него был паркинсон». Ничего не скажешь, исчерпывающая информация, хоть награждай автора! А может, паркинсон тут ни при чем? На ранней стадии этого заболевания редко тянет на тот свет. Напротив, все чаще приходишь в восторг. Со временем, правда, восторг этот выйдет боком, но ведь не сразу…

Да-а, и тебя настигла одна из самых мучительных болезней человечества, но ты молодцом! Навел порядок в делах. Примирился с самим собой. Живи не хочу! Хотя… как знать… Уильямс, кажется, не дурак был выпить, да и опасные, изматывающие депрессии его донимали! То есть всяко могло быть. Паркинсон мог не вчера начаться. Пить можно по-черному и тем не менее не переступать границу. Это ведь в США было, а как там у них — неизвестно. Лечатся, в основном, не те, кому следовало бы. Я не большой поклонник этого актера с удивительным лицом. В молодости он мог играть старика. И наоборот. Невелика штука, но для Голливуда такой диапазон редкость. Не успел начать — и уже успех. Впрочем, я понимаю: депрессию могли спровоцировать милашки из группы поддержки (говорят, он не пропускал ни одного матча НБА), красота ведь действует непредсказуемо. Вы изобрели баскетбол — игру, в которой чуть ли не за каждый бросок начисляют очко, — и думаете, что это сойдет вам с рук!