Новый Союз, ч.2 (СИ)

- Я не знаю. Наверно хочу, просто...просто это не должно случится так, по принуждению церковников, я хочу сказать почему обязательно выходить замуж сразу после школы, ведь , ну, ты же можешь и не встретить того человека с кем бы хотел связать судьбу, понимаешь? - пытаюсь я передать свои мысли.

-А если ты его не встретишь? Того человека?

Ибрагим пристально смотрит на меня, ожидая ответа, но я не знаю что сказать. Что я все еще надеюсь влюбиться? Что останусь одна и превращусь в подобие Кэти?

- Не знаю, - наконец сознаюсь я.

- А дети? - продолжает "допрос" Ибрагим.

-Сейчас не хочу,- друг хочет что-то сказать на это, но я перебиваю его. - Да-да, знаю, что ты хочешь сказать - а что если ты захочешь ребенка уже в зрелом возрасте и не сможешь родить? Понятия не имею! Но дети должны быть желанными, как и мужья.

-Это Кэти так говорит.

- Я тоже так считаю! - начинаю закипать я.

-Не злись, - Ибрагим примирительно толкает меня в бок. - Давай лучше доедем до большого экрана, поглядим, что показывают?

Я соглашаюсь, и мы, как дети, бежим наперегонки до ближайшего эскалатора.

***

За что я люблю воскресенье, так это за то, что после завтрака можно вернуться в свой блок и залечь спать хоть до обеда. Вот и сегодня, проглотив комкообразное месиво, прикидывающееся кашей, я возвращаюсь домой. Правда, отец в отличие от меня, едет на работу - "Стальной отряд-3" требует его к себе. Шурик встречает меня радостным мурлыканьем. Так, в обнимку с котом, я дремлю еще три часа. К полудню сон ускользает, и я просто лежу, наслаждаясь тишиной и покоем. Никакой губки, ни шума от конвейера. Как хорошо.

Странно, что Ибрагим до сих пор не позвонил, а ведь обещал вчера сообщить, когда освободится. Может, заигрался в игры на комме? Спустя какое-то время, я решаю позвонить ему и узнать в чем дело. Друг отвечает не сразу, и при этом не включает режим живого общения, а оставляет на экране заставку. Это настораживает. Крики и женский плач на заднем фоне не оставляют сомнений в том, что случилось что-то плохое.

-Да? - голос Ибрагима звучит невнятно, словно он говорит через ткань.

-Ибрагим! Что случилось? У тебя все в порядке? - я стараюсь сдержать нарастающую панику, но голос подводит меня и под конец срывается.

-Я в порядке, просто...давай встретимся около Узла веры.

-Хорошо. Когда?

-Минут ...через сорок, - чуть подумав, отвечает он.

И прерывает связь, так и не включив режим "вживую".

От беспокойства в голову лезут разные глупости. Что могло случиться за один вечер? Ведь еще вчера все было нормально. Он опять поссорился с братьями? Его побил отец, когда он вступился за маму? Такое уж бывало, и не раз. Во всяком случае, случилось что-то ужасное. Я не могу спокойно сидеть и выхожу к эскалатору, хотя чтобы добраться до Узла веры мне нужно не больше пятнадцати-двадцати минут.

Естественно, что когда подъезжаю к Узлу, Ибрагима еще нет. Время тянется медленно. Я успеваю придумать множество ситуаций - одна хуже другой, что же произошло с Ибрагимом. Поэтому к тому времени, когда я замечаю его куртку в толпе - нервы мои уже на пределе. Голову друга прячет капюшон, вдобавок он идет слегка пошатываясь. Сердце сжимается при мысли, что его побили так сильно. Странно, что его в таком виде не задержал патруль. Я иду на встречу, мысленно ругая его семью самыми грубыми выражениями, что знаю. Он, наконец, замечает меня и кивает в сторону перехода к моей Церкви, около него расположен ряд скамеек. На одну из них мы и садимся.

Теперь я могу рассмотреть его лицо. Я медленно вздыхаю, стараясь удержать крик. Он выглядит просто ужасно, не понимаю, как он вообще дошел до эскалатора с такими глазами.

-Тебе надо к врачу, - говорю я, без особой надежды на то, что он согласится обратиться за помощью.

-Я в порядке.

- Это называется "в порядке"? Почему ты не сказал, что все так...серьезно? Почему сразу не пришел ко мне, раз не хочешь обращаться к специалисту?

- Не хотел беспокоить твоего отца. Он бы...скорей всего...

- Захотел бы пообщаться с твоим, - заканчиваю я невысказанную мысль друга. - Не беспокойся, выпуск "Стального отряда 3" держит его на работе уже третье воскресенье подряд. Поехали ко мне, посмотрим, что можно сделать.

Ибрагим кивает. Мы идем молча. Я не хочу расспрашивать его при посторонних, хотя внутри все кипит. Злость смешивается с растущим беспокойством за здоровье друга. Ему явно больно ходить, может сломано ребро? В школе не обращают внимания на последствия "домашнего воспитания", но это ведь уже слишком. Что будет в следующий раз? Его же могут просто убить. Внутри все холодеет. Я пытаюсь вспомнить есть дома что-нибудь из настоящих лекарств. Но все сильнодействующие средства выдают по рецепту. Пара таблеток парацетамола, одна - аспирина, что-нибудь от тошноты и скляночка йода - все, что есть в домашней аптечке. Но это уже кое-что. Если Ибрагим разругался с отцом, то матери могли запретить ухаживать за его ранами.

На площадке перед входом в наш блок мы сталкиваемся с Людмилой Федоровной. Непринужденно улыбаясь, она здоровается со мной, при этом поглядывая на Ибрагима. Тот старается скрыть лицо, но капюшон недостаточно большой для этого.

-Все в порядке? - заботливо осведомляется "крыса".

-В полном, - отрезаю я. Нельзя давать ей повод влезть в дела Ибрагима, к тому же я хочу поскорее попасть домой - к лекарствам. Людмила Федоровна явно собирается что-то сказать, но я захлопываю дверь в наш отсек.

-Зря ты так, она тебе это еще припомнит.

-А то до этого у нас были прям идеальные добрососедские отношения, - мне плевать что подумает "крыса" я скидываю обувь и бегу в свою комнату в надежде отыскать завалявшуюся таблетку обезболивающего. Но, как я и предполагала, нахожу лишь аспирин с парацетамолом. Ладно, в конце концов, парацетамол дает противовоспалительный эффект. Хватаю таблетку и бегу на кухню за водой. Ибрагим с трудом добирается до папиной кровати, кажется, что последние силы вот-вот оставят его и он потеряет сознание. Мои руки слегка дрожат, когда я протягиваю лекарство другу. При свете блока он выглядит совсем бледным.

После некоторых уговоров, все же лекарство - это роскошь, Ибрагим берет таблетку. Я наливаю в тарелку холодной воды и добавляю в нее немного йода - хоть какая-то примочка.

-Что произошло?

Он отвечает не сразу: " Моя сестра выходит замуж".

-Подожди, ты же говорил, что ее жениху нужно, по меньшей мере, еще два года, чтобы накопить на...

-Отец расторгнул помолвку Хеды с Саидом, - прерывает меня Ибрагим. - Теперь сестренка помолвлена с главой Охраны района - Гапуром Нажаевым. Она станет его второй женой, - добавляет с горечью друг.

Его мама также является второй женой. Не каждый мусульманин может позволить себе несколько жен, и, как правило, состоятельные мужчины берут себе вторую жену гораздо моложе себя. Лет на десять-двадцать. Перед глазами встает образ младшей сестренки Ибрагима - у них разница в возрасте около года, но она так похожа на брата, словно они близнецы. Те же большие черные глаза и мягкая улыбка, неудивительно, что она приглянулась какому-то старику - Хеда настоящая красавица. Вот ведь ...Она уже полгода была помолвлена с Саидом, Ибрагим говорил, что он ей нравился, что она с нетерпением ждала этой свадьбы.

-Но как...где, - мысли путаются, словно это мне настучали по голове, а не Ибрагиму. - Где они вообще познакомились?!

-Его младшая дочь - одноклассница Хеды.

-Младшая? Это ж, сколько ему лет?

-Около сорока, может чуть больше.

- Но...но ведь Хеда несовершеннолетняя, ей ведь нет четырнадцати!

-Вот через пару месяцев, когда ей исполнится четырнадцать, и сыграют свадьбу. Можно еще воды?

Я набираю еще один стакан, руки Ибрагима немного дрожат, но он жадно пьет воду.

-Как она? - спрашиваю я. Впрочем, понятно, что Хеда в ужасном состоянии. Как еще девочка должна реагировать на свадьбу со стариком, да еще Саид...