Сосед (СИ)

Безуспешные поиски работы, довели ее до отчаяния. И тогда она соглашается на так называемое непристойное предложение и становиться содержанкой. В тот момент она даже думала, что ей крупно повезло — дорогие наряды, дорогие рестораны, деньги в конце концов. Но вскоре и это закончилось, потом ее прибирает к рукам то один, то другой — другими словами она пошла по рукам. В один прекрасный, но не для нее день она почувствовала что в ней что-то оборвалось. Слова гинеколога прозвучали для нее как приговор — У вас выкидыш. Тогда ей почему — то послышалось: Ваше яблоко прогнило (Your apple has been rotting).

Алкоголь, наркотики, сигареты сделали свое дело. Младенцы умерли в утробе матери — для них больше нет завтра. Тут она впервые произнесла фразу, которая постоянно крутилась на корке ее подсознания — я отравила своих детей, чтобы скрыть свои шрамы. Эти же слова она услышала в песне (You've poisoned all of your children to camouflage your scars). Но тогда она смогла выстоять, хотя в ней прочно укоренился — она все время вспоминала его слова.

Ее не отпускали ночные кошмары — улыбающиеся младенцы с сигаретами в зубах и стаканами в руках. Они улыбались ей и все время повторяли: Завтра смерть (Tomorrow's turned up dead). Она видела ЕГО глаза в темноте. Теперь из человека, которого она любила он превратился в монстра, которого она боится. Хотя на самом деле этого монстра она породила сама. Ее жизнь превратилась в кровоточащую рану, которая никогда не заживет.

Звонок телефона…

— На этот раз тебе придется меня выслушать! Я знаю, где ты живешь! Я знаю с кем ты живешь! А самое главное я знаю, что ты сделала с нашими МОИМИ детьми! А ведь я тебя предупреждал! Теперь молись сука, что все то, что было — это все лишь плохой сон! Молись потому, как ты уже умерла в моей душе! Правда, ты знаешь, ты еще можешь себя убить! Если успеешь! — сказал голос в трубке.

Как отзвуки от выстрелов в ее голове стали звучать строки из песни:

Я так погрязла в своих грехах, что не могу от них убежать — повторила она вслед за Менсоном.

Опять звонок телефона…

— Я уже иду! Не беспокойся все уже спят, и никто не прибежит на твой крик! Молись до того момента пока я не появлюсь! Молись, чтобы младенцы тебя простили!

В трубке послышались отбойные гудки.

Продолжал напевать центр, как бы вторя телефонному звонку.

Сейчас она уже не слышала музыку. Единственное что она слышала — это, то как внизу открылась дверь…

Воспаленное воображение уже нарисовало человека, который медленным движение руки открывает входную дверь и тяжелой походкой направляется по направлению к ее двери.

Она прислушалась, и действительно на лестничной площадке послышались чьи-то шаги.

Она вскочила со своего места и бросилась к шкафу. Открыв, его она начала судорожно разбрасывать вещи со всех внутренних полок. В конце концов ее рука обнаружила потайную дверцу. Надавив пальцем она открыла ее.

Где же он!? Ах, вот ты где… — радостно воскликнула она, когда ее рука нащупала холодный ствол пистолета.

Вот она уже стоит посередине комнаты с пистолетом в руках и бессмысленно улыбается.

Рука медленно поднимается — ствол пистолета упирается в ее висок.

Указательный палец надавливает спусковой крючок.

Шаги приближаются к двери.

Звонок в дверь…

Ещё один звонок и вся ее прошлая жизнь проносится у неё перед глазами…

Кто-то уже ломиться в дверь…

Палец все сильнее надавливает на спусковой крючок.

Выстрел…

…

Через полчаса комната была наполнена людьми. Здесь были все: полиция, спасатели, врачи и журналисты, которые брали интервью у соседа с нижнего этажа.

Я услышал выстрел, когда я уже пару раз постучался в ее дверь говорил он. А что мне оставалось делать — 4 часа ночи, а она на полную мощность включила музыкальный центр и крутит одну и ту же музыку.

В комнате царил полный беспорядок. Запах сигарет, полоска героина на столе, мозги разбросанные по стене выстрелом в упор и музыкальный центр повторяющий: