Благословение

- Ты ему велел? - спросила мать.

- Ну, - сказал отец - выходит, я… - У него вдруг налился кровью загривок. - Мне в доме мелкота не нужна. - Он потряс кулаками. - Я этими вот руками все нажил: землю, дом, жену. На старости лет не стыдно будет людям в глаза глядеть. Согрешили - ихнее дело. Но неужто жениться на голодранке? Что у ней было за душой? Чего стоит человек без земли? А ничего, не дороже смерти, а то и дешевле. Я хотел для него как лучше. Сказал, пусть положит рядом с кобылой; получится, кобыла ее лягнула. А на него, уже после всего, страх напал; сам убежал, а топор оставил. Я ему в Завадове жену присмотрел. И дом бы имел, и землицу. Но ему эта глянулась. А все равно по моей воле сделал. Хороший был сын. И ничего не сказал. Послушанья сыновнего не нарушил.

- Только б не сильно мучился, - сказала мать и всхлипнула.

- Где там, - сказал отец и хмыкнул сердито. - Смерть - это смерть, и точка. Мало, что ль, людей помирает? Или он смерти не видел? В Глуховицах вон до демократии за одну зиму полдеревни перемерло. А в Завадове? А в Яновицах? С голоду с холоду, небось, хужей помирать. Сын он был хороший, и смерть ему будет легкая. Это ж еще через три дня. Вернемся домой - сходим помолимся, чтоб легко помирал.

- Хороший был, - сказала мать. - Знамо, хороший. - На ее круглом морщинистом лице, однако, появились растерянность и сомнение. - Хороший, хороший, - ворчливо повторила она. - А почему благословение родительское не захотел принять?

1956