Хранитель слёз (СИ)

-- Подождите! -- тут же раздался за спиной мужской голос.

Никита замер. И, прикрыв веки, с мольбою прошептал: "Это не мне, это не мне..." Затем медленно обернулся.

-- Извините! Могу я с вами поговорить? -- К нему спешил тот самый мужчина в болотной куртке, в глазах которого теперь появилось заметное оживление.

-- Со мной?.. -- произнёс Никита.

-- Именно с вами.

-- По какому поводу?

-- Завещание... -- остановившись перед Никитой, тяжело задышал мужчина. -- Завещание Светланы Алексеевны. Меня зовут Михаил Обручев. -- И, протянув Никите руку, добавил: -- Я нотариус.

-- Я не близкий родственник тёти Светы... -- Никита нерешительно пожал руку странному нотариусу. -- Я так... заскочил только...

-- Нет-нет, именно вы-то мне и нужны! -- возразил тот и даже положил руку ему на плечо.

-- Я? -- Никита озадаченно глядел то в морщинистое лицо незнакомца, то на его большую руку.

-- Вы -- особенно.

-- Это, видимо, ошибка. Я тёти Светы совсем не знал. И нахожусь здесь по той лишь причине, что меня мама попроси...

-- Нет-нет. Это не ошибка. Я знаю, о чём говорю, Никита.

Парень пристально посмотрел мужчине в глаза. Тот уверенно кивнул. Надо же, знает его имя. Но откуда? Твёрдый взгляд не сползал с лица Никиты. Да уж, деваться, пожалуй, некуда...

Никита неохотно, но всё же двинулся вслед за нотариусом.

-- При разговоре также будет присутствовать Соня, -- сказал тот, когда они вышли из кладбища и подошли к белому "Фольксвагену".

-- Какая ещё Соня? -- удивился Никита. Но нотариус или не расслышал, шагая впереди, или просто решил оставить вопрос без внимания.

Через минуту подошла та самая девушка в чёрном платке. Никита снова пристально посмотрел на неё.

-- Я сочувствую... вашей утрате, -- с некоторой паузой в словах обратился к ней Михаил.

-- Благодарю... -- ответила она полушёпотом. На её лице царствовала прежняя мертвенность.

Нотариус быстро и попеременно окинул взглядом Никиту и девушку.

-- Мне почему-то кажется, что хоть вы и родственники, но ещё не знакомы... Это дочь Светланы Алексеевны -- Соня. А это её племянник -- Никита.

"Ничего себе новости... -- изумился парень. -- Моя двоюродная сестра?.."

-- Привет, -- выговорил он.

На что Соня лишь сухо кивнула в ответ. От неё исходило какое-то холодное бездушие, но под ним словно таилось что-то ещё. Очень похожее на нетерпеливость.

Нотариус открыл дверцу седана и вынул из бардачка пачку бумаг. Никита уже открыл было рот, чтобы снова сообщить, что всё происходящее -- просто огромнейшая нелепая ошибка, но в последний момент передумал. С очень уж серьёзным лицом нотариус выискивал какие-то документы.

-- Гражданка Трофимова Светлана Алексеевна, -- наконец начал тот, обернувшись к Никите и Соне, -- за две недели до своей смерти написала завещание, которое я вам сейчас зачту. Согласно ему...

Следующую минуту Никита стоял и думал о кофеварке. Да, как ни странно, именно о ней. Вот бы ему иметь свою кофеварку! И он бы каждое утро пил бодрящий сладкий кофе, который своим ароматом развевался бы по всей кухне и круто поднимал настроение с самой зари. Он покупал бы разные сорта и, закусывая ореховым печеньем, потягивал бы этот чудесный напиток перед работой. И навсегда-навсегда забыл бы про тот быстрорастворимый суррогат "три-в-одном", которым ограничивались его повседневные будни.

Никита уже даже видел эту картину. Вот он просыпается, блаженно зевает, вытягивает руки к потолку, солнечные лучи приятно слепят его и расцвечивают утреннюю комнату, он медленно встаёт, заходит на кухню и первым делом нажимает кнопку рождения кофе... Волшебно! И так -- каждое божье утро! Каждое!

-- ...подпись гражданки Трофимовой Светланы прилагается, -- завершил Михаил и пристально оглядел родственников.

Никита стоял с мечтательно-задумчивым видом. И только когда образовалось значительное молчание, он очнулся, озадаченно уставившись на нотариуса.

-- Э-э... -- протянул он.

Каменность же Сони стала преображаться. Девушка вдруг побагровела в лице. И, сжав кулачки, посмотрела на Никиту. Вообще, как показывает история человечества, такого женского взгляда мужчинам лучше бы от греха подальше избегать. Но что поделать -- тот был всецело устремлён на Никиту... Никиту, который всего лишь молча стоял и грезил о кофеварочных утрах в его жизни. Странно так бывает: вроде стоишь себе, ничего вызывающего не делаешь, однако и этого бывает достаточно, чтобы тебя, возможно, на всю жизнь возненавидели лютой ненавистью...

-- Быть того не может! -- стиснув зубы, выговорила Соня. Лицо её стало ещё мрачнее: скулы нервно задёргались, лоб грозно покрылся морщинками, в глазах будто вспыхнул огонь.

Никита поймал на себе этот испепеляющий взгляд -- и тут же отвёл глаза. Но не потому, что почувствовал себя под зрительным гнётом неуютно. Его останавливало что-то другое. То, что заставило бы тут же отвести глаза, посмотри она на него там -- у могилы, когда он до неприличия долго засматривался на неё. Но в тот момент она ни разу не подняла на него глаз. А сам Никита -- что тогда, что сейчас -- глядел на неё с каким-то даже странным умилением.

"Интересно, сколько ей? -- всё гадал он бессознательно. -- Двадцать пять? Двадцать семь? Не так уж и старше меня выглядит. Тридцать ей точно не дашь..."

Соня вдруг развернулась и, хлюпая сапожками по жиже из снега и грязи, быстро зашагала к красному "Форд Фокусу".

-- Почему она ушла? -- наконец опомнился Никита.

-- А вы что, сами не понимаете? -- Глаза Михаила расширились.

-- Не совсем...

-- Светлана Алексеевна оставила свою квартиру вам, а не ей.

-- Мне?.. Квартира?

-- Вы что, совсем меня не слушали?

-- Слушал...

-- Вам досталась квартира. Правда... есть одно обстоятельство, -- произнёс Михаил и на несколько мгновений замолчал. Сузив веки, он смотрел вслед уезжающему красному хэтчбеку.

-- Какое обстоятельство? -- вымолвил Никита.

-- Пожалуй, вам лучше самим это увидеть. Садитесь.

-- Прямо сейчас?..

Михаил вздохнул и двинулся к двери своего "Фольксвагена".

-- Тянуть, к сожалению, мы не можем.

"Мы? -- хотел переспросить озадаченный Никита. -- Не можем тянуть?"

Но смолчал, продолжая стоять в замешательстве. Он вдруг почувствовал, что начал совершенно теряться. Будто какая-то непонятная сила активно принялась стирать его из окружающей реальности. И теперь он ощущал себя крошечной таракашкой перед открывшимся исполинским пространством -- бездной неизведанного и пугающего.

В его голове только и вертелись слова его двоюродной сестры: "Быть того не может!" И, точно в агонии, от этих слов у него зарождались непонятные состояния, полёты от действительности в какие-то невразумительные мысленные заросли -- как, допустим, с этой самой кофеваркой, -- которые в любое другое время показались бы ему чрезвычайно странными, но не теперь.

Теперь он смотрел вслед исчезающей среди деревьев красной машине и видел одну предельно ясную вещь: в его ничем не примечательной жизни произошло очень важное событие. И оно уже запустило нерушимый механизм причинно-следственных связей. А это могло означать лишь одно -- обязательную последовательность новых, непредсказуемых событий. Событий, которые отныне неизбежно должны будут проявиться в самом ближайшем будущем.

Ох, что-то точно будет!

II

Сидя в удобном переднем пассажирском кресле, Никита изучающе оглядывал салон дорогой иномарки. Михаил заметил это.