Возвращение

— Нет ли у вас бриллиантов? — спросила она по малайски.

Он отрицательно покачал головой в тюрбане.

— У меня нет.

На его характерном для индийцев свинцового цвета лице, подчёркивающем белизну глаз, появилась улыбка, и Саэко поняла, что он что-то скрывает.

— Вам нечего меня бояться. У вас должны быть спрятаны.

— Только рубины.

— Хорошо, покажите мне.

Яркий полуденный свет снаружи не мог развеять полумрак внутри лавки с её жарким и влажным воздухом. Саэко особенно чувствовала духоту после езды на автомобиле, когда её обдувал ветер из раскрытых окон. Достав из-за пояса веер, она наблюдала за происходящим на улице. Ни один из японцев не прошёл мимо. Только малайские женщины и китайцы. Магазины на противоположной стороне улицы выглядели заброшенными, и их покрытые грязью двери были закрыты. Несомненно, им нечего уже было продавать. Над их крышами возвышалось похожее на церковь здание с двумя одинаковыми башнями. Оно было выкрашено в тёмно-зелёный цвет и, окружённое зелёными деревьями, имело удручающий вид. Саэко не знала, что это был храм, построенный в память Францискуса Ксавериуса.

Саэко осмотрела несколько рубинов и купила один из них по цене, названной индийцем, заплатив военными банкнотами.

— Но у вас ведь должны быть бриллианты, — настаивала она, ибо рубин был куплен для создания атмосферы.

Как и следовало ожидать, отношение индийца стало меняться.

— Все бриллианты реквизировала японская армия. Больше нет.

— Однако у вас, видимо, остались один или два. Даже в Сингапуре в китайских лавочках они всегда приносят что-нибудь припрятанное.

— Если у меня что и есть, то очень дорого.

— Покажите!

Сохранявшее до сих пор высокомерие бородатое лицо индийца смягчилось. Бриллиант в три карата, который он принёс, бросал призматический свет на кожу Саэко, когда она его вращала своими элегантными руками.

— Я бы хотела большего размера.

Нищий, заметив Саэко, сторожил её у входа в лавку. Это был худой как палка индиец с торчащими рёбрами и двумя шпильками вместо ног. Шофёр Абдулла с руганью стал прогонять его, но по указанию хозяйки дал ему немного мелочи.

Несомненно, Малакка была уютным маленьким городом. Пять минут езды по оживлённой широкой улице, и вы уже были на окраине. Дома попадались всё реже, и вокруг раскинулись поля с островками кокосовых пальм. С появлением домов малайцев на высоких сваях кончался город, и здесь протекала река Малакка с загрязнённой почти стоячей водой, больше напоминающая канал. За мостом через неё далеко вдоль берега моря простирался китайский квартал. Магазины были только в районе моста, а дальше тянулись особняки богатых жителей Сингапура, ворота которых были плотно закрыты даже в дневное время, и улица была совершенно пустынна. Почти все они были построены в одном стиле с изломанными черепичными крышами и белыми, выходящими на дорогу стенами, в которых виднелись массивные двери, сделанные из крашеного дерева. Над каждой дверью была прикреплена лакированная деревянная доска с рифмованным двустишьем на китайском языке: «Пусть Бог благословит это жилище, и пять радостей посетят его» или что-то подобное. Иероглифы были выгравированы на дереве и окрашены в зелёный или ярко-красный цвет. Пока посетитель не заявит о себе, эти двери никогда не открываются. Голоса тех, кто живёт внутри, не проникали на улицу, и создавалось впечатление, что жизнь здесь в этот знойный полдень была герметически изолирована от внешнего мира. Саэко казалось, что она едет вдоль пустых, брошенных домов.

Саэко купила у индийца три бриллианта и была уверена, что из окна автомобиля она увидит другие подобные лавки, однако была разочарована, глядя на эти непрерывные ряды домов, которые стояли как крепости вдоль дороги. Она слышала, что Малакка это город ушедших на покой миллионеров, и ожидала найти здесь много ювелирных магазинов.

— Поехала назад, — приказала Саэко, вспомнив о художнике, оставшемся на холме.

Когда они приближались к мосту, то увидели стоящую посередине дороги машину. Почти все местные автомашины были реквизированы и использовались важными чинами японской оккупационной армии. Машина была «кадиллак» новейшей марки, и Саэко заинтересовалась её пассажирами.

Шофёр в это время менял колесо с проколотой шиной, а пассажиры стояли на краю дороги в тени деревьев. Среди них были молодой морской офицер в летней форме и мужчина средних лет в гражданской одежде в шляпе. Они также внимательно наблюдали за машиной Саэко.

— Остановись, Дулла! — неожиданно сказала Саэко.

От поднятой пыли господин в штатском отвернулся, придерживая шляпу. Им оказался капитан 1-го ранга Усиги, офицер штаба военно-морской базы в Селетаре, которого Саэко видела ранее в своём ресторане. Он произвёл тогда впечатление сдержанного и некоммуникабельного человека, как бы стремящегося сохранить достоинство старшего штабного офицера.

— Прокол? — спросила Саэко.

Капитан уставился на неё жёстким деревянным взглядом:

— А вы зачем сюда приехали? — Саэко почувствовала неприятный тон вопроса.

— Я никогда не была в Малакке и попросила художника из пропагандистского отдела показать мне город.

— Осмотр достопримечательностей?

— Да. О, привет, — с улыбкой поклонилась она сопровождавшему капитана в роли адъютанта молодому лейтенанту, выпускнику Токийского императорского университета, с которым она была хорошо знакома.

— Сейчас не время для осмотра достопримечательностей. А где сопровождающий?

— Он сейчас работает. — Капитан по-прежнему стоял как деревянный столб.

— Итак, вы сегодня намерены вернуться в Сингапур?

— Да, у меня ведь ресторан.

Однако всё ли в порядке с машиной? Если у вас срочное дело, то можете воспользоваться моей.

— Нет, это не столь важно. Однако одной машиной ночью ехать опасно, так как мы получили информацию о странных вещах, происходящих в районе Джохор. Поэтому вам лучше поспешить с возвращением или где-нибудь подождать нас, чтобы ехать затем вместе.

— А что может случиться? — с невинным испугом на лице спросила Саэко, впервые успешно вызвав улыбку на лице капитана.

— Да нет. Просто можно наткнуться на партизан, к тому же это место известно изобилием тигров.

— О, я совсем не боюсь. А что касается тигров, то я насмотрелась на них в качестве трофеев. Вам как старшему офицеру штаба, видимо, известно, что лейтенант Иманиси очень известен как охотник на тигров.

Молодой лейтенант густо покраснел.

— Мадам, пожалуйста, не говорите так.

Капитан Усиги заулыбался, но его улыбка носила абстрактный характер, как будто им овладела какая-то другая мысль.

— К опасности нельзя относиться так легко. Вам всё же лучше ехать с нами. На одной автомашине опасно. Между прочим, почему бы вам ни поехать сейчас вместе с нами, и ни продемонстрировать одному человеку ваш чисто японский внешний вид?

— А куда мы поедем?

— Я должен вас строго предупредить, — его слова зазвучали как военный приказ, — вы должны сохранить в строжайшем секрете то, что произойдёт сегодня. Это касается меня лично, но вы не должны проронить ни слова, где вы были и кого видели.

ЧЕЛОВЕК БЕЗ ИМЕНИ

Возможно, потому что Усиги сегодня был в штатском, его поведение было более откровенным по сравнению с капитаном Усиги, окружённым своими подчинёнными.

— Где вас ждёт этот художник? Может, это и нехорошо, но мы заставим его подождать ещё около часа.

— Ему всё равно. Начав рисовать, он может целый день оставаться один. Я поеду и извинюсь перед ним.

— Нет, мы пошлём за ним позже адъютанта, если вы объясните, где он находится… В этом городе не так много японцев.

Капитан неожиданно замолчал. Поля шляпы бросали тень на его бесстрастное лицо, и, казалось, что это молчание может продлиться вечно.

— Куда мы поедем? — спросила Саэко.

Капитан взглянул на неё своим деревянным взглядом, и его ответ фактически проигнорировал её вопрос: