Берлинская ночь (сборник)
Берлинская ночь (сборник) читать книгу онлайн
"Берлинская трилогия", криминальная трилогия английского писателя Филипа Керра, состоящая из романов "Мартовские фиалки", "Бледный преступник", "Реквием из Германии", является почти историческим свидетельством событий, происходящих во время второй мировой войны и в послевоенные годы в Германии. Повествование ведется от лица Берни Гюнтера, частного детектива, нанятого стальным магнатом Г.Стиксом для расследования убийства его дочери.
Сложность жанра, разнообразие стиля и динамика событий, действия реальных исторических лиц делают книгу интересной, проливают свет на историю второй мировой войны.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
– Раз Линден так много знал, почему же он в целях предосторожности не оставил у кого-нибудь письмо, из которого полиции все стало бы известно в случае его смерти?
– Он оставил такое письмо, – подтвердил Небе. – Но только адвокат, которого 6н выбрал для этого в Берлине, тоже был членом нашей Организации. Узнав о смерти Линдена, он прочел это письмо и передал его руководству Берлинской секции. – Небе спокойно посмотрел на меня и кивнул с серьезным выражением лица. – Такие вот дела, Берни. Мюллер как раз и хочет выяснить, знаешь ли ты обо всем этом или нет. Расскажи ему обо всем, и тебе удастся избежать пытки. Естественно, я бы хотел, чтобы наш разговор остался в тайне.
– Можешь быть в этом уверен, Артур. И спасибо. – Голос у меня слегка дрогнул. – Я ценю твою помощь.
Небе понимающе кивнул и огляделся, явно чувствуя себя неуютно Вдруг его взгляд упал на нетронутый кусок слоеного пирога.
– Ты не хочешь есть?
– У меня совсем нет аппетита, – сказал я, закуривая третью сигарету. – Мой ум занят другими мыслями, наверное. Отдай это Райнису. – Я ошибся или он действительно облизнулся? На такое везение я и не надеялся. Но попробовать не мешало.
– Или съешь сам, если ты очень голоден.
Теперь Небе действительно облизнулся.
– Можно? – вежливо спросил он.
Я небрежно кивнул.
– Ну, если ты не хочешь... – сказал он, поднимая тарелку с подноса на полу. – Его испекла моя квартирная хозяйка. Она когда-то работала у Демеля, и у нее получаются самые вкусные слоеные пироги, которые я ел в своей жизни. Жаль было бы его выбрасывать, прав да? – Он откусил большой кусок.
– Никогда особенно не любил сладкого, – соврал я.
– Ну, тогда тебе нечего делать в Вене, Берни. Это же город, в котором пекут самые вкусные в мире торты. Тебе нужно было побывать здесь до войны: в кондитерских Герстнера, Лемана, Хайнера, Аида. Хаага, Слука, Бредендика подавали такие пирожные, каких больше нигде не попробуешь. – Он откусил еще один большой кусок. – Приехать в Вену, не будучи сладкоежкой? Да это все равно что слепому человеку прокатиться на чертовом колесе в Пратере. Ты сам не знаешь, что ты потерял. Почему бы тебе не попробовать кусочек?
Я решительно покачал головой. Мое сердце билось так громко, что казалось, Небе слышит его удары. А вдруг он не доест до конца?
– Правда, я не могу ничего есть.
Небе с сожалением покачал головой и откусил еще кусок. У него вставные челюсти, подумал я, глядя на ровный ряд ослепительно белых зубов. Раньше зубы Небе не были такими безупречными.
– И кроме того, – небрежно заметил я, – берегу свою талию. После приезда в Вену я поправился на несколько килограммов.
– Я тоже, – сказал он. – Знаешь, тебе действительно нужно...
Он не закончил фразу – кашлянул и одним глотком проглотил все, что было у него во рту. Неожиданно напрягшись, он издал ужасный гудящий звук, как будто пытался играть на трубе, и куски полупережеванного пирога посыпались у него изо рта. Тарелка с остатками пирога вслед за Небе со звоном упала на пол. Вскарабкавшись на него, я попытался выдернуть из его рук пистолет, прежде чем он начнет стрелять и на мою голову свалятся Мюллер и его головорезы. К своему ужасу, я увидел, что курок пистолета взведен, и в ту же самую секунду палец умирающего Небе нажал на него.
Но раздался только щелчок ударника. Предохранитель не был снят.
Ноги Небе слабо дернулись. Одни глаз, дрогнув, закрылся, а другой остался широко раскрытым. Когда он в последний раз выдохнул, в его горле долго что-то булькало, и я почувствовал сильный запах миндаля. Наконец он замер, и его лицо стало приобретать синеватый оттенок. Я с отвращением выплюнул изо рта смертоносную капсулу, почти не испытывая к нему жалости: через несколько часов он мог стать свидетелем, как то же самое происходит со мной.
Я высвободил пистолет из мертвых рук Небе, кожа которых стала серой от цианоза, и, безуспешно обшарив его карманы в поисках ключа от моих наручников, встал. Голова, плечи, ребро, даже, казалось, пенис невыносимо болели, но я почувствовал себя гораздо лучше, когда в моей руке очутился «Вальтер-П-38». Я установил курок на полуавтоматический режим, что сделал и Небе перед тем, как войти в мою камеру, снял с предохранителя, что он позабыл сделать, и осторожно вышел из своей темницы.
Я прошел по сырому проходу и, поднявшись по лестнице, очутился в помещении для выжимания сока из винограда и ферментации, где умерла Вероника. Оно освещалось одной лампочкой у входной двери, и я направился к ней, стараясь не глядеть на пресс для винограда. Стоило мне его увидеть – и я непременно загнал бы Мюллера в чан и содрал с него баварскую шкуру. Если бы мое тело не болело так сильно, я бы рискнул напасть на стражу, возможно, ворвался в дом и попытался захватить его или даже скорее – пристрелить. Клянусь, я бы это сделал. Но теперь мне не оставалось ничего другого, как спасать свою жизнь.
Включив свет, я открыл входную дверь. На мне не было куртки, и я поежился. Ночь стояла холодная. Я прокрался вдоль деревьев, где латыш пытался убить меня, и спрятался в кустах.
Виноградник заливал свет горелок. Несколько человек двигали высокие тележки вверх и вниз по склону вдоль рядов лоз, пока не находили место, где необходимо было поставить горелку. С того места, где я прятался, их длинное пламя напоминало гигантских светляков, медленно плывущих по воздуху. Похоже, мне придется искать другую дорогу, чтобы выбраться из поместья Небе.
Я вернулся к дому и осторожно прошел вдоль стены, миновав кухню и приблизившись к палисаднику. Во всех окнах первого этажа света не было. Только в верхнем этаже светилось одно окно, и свет из него падал на лужайку, образуя большой яркий квадрат, напоминавший бассейн. Я задержался возле угла дома и втянул воздух. Кто-то стоял на крыльце и курил сигарету.
Прождав, как мне показалось, целую вечность, я услышал удаляющиеся шаги по гравию и, быстро заглянув за угол, увидел, как по дорожке, ведущей к открытым воротам, у которых мотором к дороге стоял большой серый «БМВ», неуклюже идет Райнис, фигуру которого нельзя было ни с кем спутать.
Я вышел на лужайку перед домом, держась подальше от пятна света, падавшего из окна, и стал красться вслед за ним, пока он не дошел до машины. Латыш открыл багажник и принялся в нем рыться, похоже, что-то искал. К тому времени, когда он закрыл его, между нами оставалось меньше пяти метров. Он повернулся и окаменел, увидев «вальтер», направленный на его бесформенную голову.
– Вставь ключ зажигания в замок, – мягко сказал я.
Когда до латыша дошло, что я собираюсь удрать, его лицо приобрело еще более уродливый вид.
– Как тебе удалось выбраться? – усмехнулся он.
– В слоеном пироге был запрятан ключ, – сказал я и показал пистолетом на ключи от машины в его руке. – Ключ от машины, – повторил я. – Давай-ка вставляй его, и без глупостей.
Он сделал шаг назад и открыл дверцу со стороны сиденья шофера. Затем наклонился, и я услышал позвякивание ключей, вставляемых в прорезь. Выпрямившись, он с нарочитой небрежностью поставил ногу на подножку машины и, облокотившись на крышу, улыбнулся. Его улыбающийся рот напомнил мне ржавый кран.
– Хочешь, чтобы я ее помыл перед твоим отъездом?
– Не сейчас, Франкенштейн. Я хочу, чтобы ты дал мне ключи от этого. – Я показал ему мои руки, все еще закованные в наручники.
– Ключи от чего?
– Ключи от наручников.
Он пожал плечами, продолжая улыбаться.
– У меня нет ключей от наручников. Не веришь, обыскивай меня, сам убедишься.
Услышав его речь, я слегка поморщился. Райнис был не только латышом, но, по-видимому, еще и слегка придурковатым парнем и не имел никакого понятия о немецкой грамматике. Он, наверное, думал, что союз – это цыганка, гадающая по трем картам на углу.
– И все-таки ключи у тебя, Райнис. Это ведь ты надел на меня наручники, разве не помнишь? Я видел, как ты положил их в карман своего жилета.
Он молчал. Мне ужасно захотелось пристрелить его.