Тайм-аут

В полумраке коридора она просто сногсшибательна, настолько, что я не сразу нахожусь с ответом.

- Конечно.

В смущении я достаю из кармана свой копеечный телефон, к счастью, она на него даже не смотрит. Продиктовав мне номер, она легко целует меня в щеку и не говоря больше ни слова скрывается за дверью.

Постояв перед закрытыми дверьми, я разворачиваюсь и иду к себе, где падаю на диван прямо в одежде и какое-то время смотрю в потолок, пытаясь осознать события прошедшего вечера. Из полудремы меня вырывает звон мобильника. В первые несколько мгновений я думаю, что это, возможно, Настя, ей скучно, она меня хочет, но затем вспоминаю, что у нее нет моего номера и, раздосадованный, смотрю на дисплей. Макс.

- Алло.

- Ты где?

- Дома.

- Уже?

- Да. А вы?

- Мы нет. Кира просила передать, что ты мудак.

Бля.

- Спасибо. Она рядом?

- Нет, не рядом. Кто она?

- В смысле?

- «Доска в белом, которую ты лапал весь вечер». Формулировка не моя, если что.

- Кирина?

- Да.

Бля.

- Так кто она?

- Это Настя.

- Соседка?!

- Да.

- Ни хрена себе!

- Да...

- И вы?..

- Нет.

- А что так?

- Ну, она не из таких...

- Из каких?

- Кто шустро дает. Наверное.

- Понятно. И что вы делали?

- Разговаривали, я проводил ее, и мы разошлись.

- Понятно. Узнал интересное что-нибудь?

- Она работает флористом.

- А про себя ты ей что сказал?

- Что я ассистент нейрохирурга.

3

- Бл**ь, ну что ты возишься, Стас? - Биня входит в секционную после десятиминутного отсутствия, «дышал воздухом», покуда я распиливаю череп одинокого вдовца Степана Казакова, - Черт, да у него стоит. Ты ему понравился. Давай пошустрее мальца, там еще четверо дожидаются.

- Виктор Николаевич, а когда у нас электрическая пила будет? - стоящий рядом Егор жалобно поднимает глаза.

- Когда меня устроит размер твоих банок, Егор. Стас, ну-ка передай ему инструмент, дрищ дрищом, смотреть стыдно.

- Виктор Николаевич, серьезно, мозоли кровавые на руках.

- Только не ной, Егор, уже заказал. Придется подождать, говорено же вроде.

- В эту субботу вы мне будете нужны. – говорит Биня под конец смены. - В Институте Радиологии в Песочном будет работенка, не такая тонкая как обычно, но более тонизирующая.

- А почему в Песочном? – спрашивает Егор.

- Я там проходил лучевую терапию после операции, тамошняя администрация здорово мне услужила, приняв облучаться, не дожидаясь квоты. С тех пор я время от времени помогаю им по медицинской части. Сейчас у них большая перестановка в отделении и катастрофически не хватает рук. А это уже ваш профиль. С меня день отгула каждому, только не всем сразу.

- Всем сразу? – удивляюсь я, - Нас ведь только двое.

- Макс тоже едет с вами.

4

В начале десятого утра я, Макс, Егор и Биня встречаемся на станции «Озерки», садимся в маршрутку и с полчаса едем на север в сторону Сестрорецка. Сделав в финале серию поворотов, машина останавливается на стоянке перед комплексом в лесном массиве. Два четырехэтажных здания в горизонтальную бежево-коричневую полоску соединены кишкой-переходом, формирующим арку. На ближайшем торце надпись крупными черными буквами «РОССИЙСКИЙ НАУЧНЫЙ ЦЕНТР РАДИОЛОГИИ И ХИРУРГИЧЕСКИХ ТЕХНОЛОГИЙ». Миновав арку, мы попадаем в прогулочный двор со скамейками и часовней. Чуть правее виднеется пруд с проложенными вокруг гравийными дорожками. Атмосфера царит умиротворяющая. Поднявшись на крыльцо, мы проходим в небольшой холл с гардеробом и аптекой..

- Ну вот, собственно. - тихо, как бы сам себе, говорит Биня, затем достает мобильный телефон.

- Алло, Ирина? Это Виктор. Мы внизу. Ага, ждем. Спасибо.

- Ждем. – повторяет он нам и убирает телефон в карман.

Надев бахилы, рассаживаемся по диванам.

- Виктор Николаевич, а… Давно было?.. – спрашивает Егор после паузы.

- Как в прошлой жизни.

- А… как это? В смысле, каково?

- Каково? Рассказывать в деталях долго, да и не надо. Вкратце могу сказать, что после пережитого меня в жизни мало что может испугать. Один проезд на каталке чего стоит.

- На каталке?

- Да, правда это не здесь было, а в Поленова. Перед операцией тебя бреют налысо, кладут голым на передвижной стол, вставляют катетер в причиндал, накрывают простыней и везут в операционную. Кровоизлияния, слепота, частичная или полная парализация при операциях на головном мозге - обычное дело, так что эти несколько минут, пока ты смотришь на проплывающий потолок, возможно, последние в твоей жизни либо как полноценного человека, либо вообще. Можешь попробовать представить ощущения.

- Запоминающиеся, надо думать.

- Не то слово. Но ведь для того нам и дана жизнь, чтобы выдерживать испытания, не правда ли? К тому же, не могу сказать, что я не вынес ничего полезного из этого опыта. Говорят, человек в течении жизни в среднем три раза полностью переосмысляет ценности. Но сколько бы раз ты их ни переосмыслил до поступления сюда, после становится на один больше. – Биня обводит холл взглядом. – Эти стены видели больше слез, чем Матрона Московская. Постоять на протяжении какого-то времени одной ногой в могиле порой весьма полезно, помогает стряхнуть шелуху, знаешь, разделить вещи на то, что важно и на то, что нет. Жизнь чертовски коротка, к сожалению, человек устроен так, что лучше всего это понимает лежа в темной палате и пересчитывая вещи, которые не успел сделать.

- Не самый приятный способ просвещения. – говорю я.

- Как показывает практика, действительно полезные вещи вообще редко бывают приятными, Стас.