А в остальном, прекрасная маркиза...

Ну, начальник Игорь! Ты мне за это веселье еще заплатишь!

А с диктофоном я так и поступлю, не пропадет аппаратик, когда все закончится. Если закончится.

Утром, проводив мужа и дочь, я особо тщательно навела марафет. И оделась без деловой скромности: узкая юбка выше колен, свободная блузка, если расстегнуть верхние четыре пуговицы, то приоткрывается вид на грудь. Каюсь — белье напялила самое лучшее. Демонстрировать его не собиралась, но хорошее белье придает женщине уверенность.

Впервые за последний месяц я не стыла в ожидании, что начальник вызовет, а нетерпеливо ждала. Как назло, он не проявлял инициативы. Я продефелировала по коридору, когда Игорь уезжал на какие-то переговоры, попалась ему на глаза, когда вернулся. Неужели не оценит мой сногсшибательный вид?

Оценил. В шесть вечера. Позвонил по внутренней связи:

— Надя, зайди ко мне!

Я включила кнопку «запись» и пошла на дело.

— Сумасшедший день, — первое, что сказал Игорь с довольной улыбкой.

— У тебя каждый день сумасшедший.

— Верно. На том стоим, питаемся адреналином. Значит, так! Завтра в двенадцать дня встречаемся в аэропорту, летим в Питер. Нас встречают, везут в яхт-клуб. Обратно поездом, в двухместном мягком купе. Итого: два дня и три ночи в нашем распоряжении.

— Игорь! Погоди, давай уточним, — я свято помнила, что его надо разговорить, чтобы он озвучил свои мерзкие намерения. — Ты специально меня назначил в эту командировку, чтобы меня… чтобы мною… овладеть?

Откуда выскочило это старорежимное слово, не знаю. Но литературного синонима грядущему позору я с ходу не нашла.

Игоря не резанул старый термин. Он легко согласился:

— Обязательно овладеть! Много раз и в кайф.

— Но я не хочу!

— Ты просто маленькая и не знаешь своего счастья.

— Игорь, ты преследуешь меня уже месяц.

— Преследую, котенок!

— Лезешь под юбку, лапаешь.

— С большим удовольствием!

Он шел в капкан и не чувствовал подвоха.

— Много раз я просила тебя оставить меня в покое. Но ты не слушаешь!

— И не послушаю. Ты меня жутко возбуждаешь. Я захотел тебя, как только увидел.

— Игорь! Это невозможно!

— Нет ничего невозможного, детка. Меня шибает током только от одного взгляда на тебя. Ур-р-р…

Посвистывания он не выдал, но и выразительного рычания, с которым двинулся на меня, наверное, достаточно. Игорь протянул руки, нацеливаясь на мою грудь. И я испугалась не столько за сохранность собственного бюста, столько за диктофон, спрятанный в лифчике. Не хватало, чтобы он нащупал подслушивающее и записывающее устройство!

— Стой! — отскочила я. — Стой, где стоишь! Или я буду визжать.

Игорь замер. Выражение моего лица, очевидно, было достаточно выразительным.

— Чертовка! Ты сводишь меня с ума.

— Такое впечатление, что у тебя проблемы со слухом, мои слова до тебя не доходят.

— Зато у меня нет проблем с потенцией. И она жаждет тебя. Ну, малыш, не ерепенься, дай я тебя поцелую, дай мне потрогать твои сладкие грудки…

— Нет!

На мое спасение, зазвонили оба его телефона — сотовый и обычный на столе.

Игорь почмокал воздух, будто посылая мне поцелуи. Надеюсь, записалось.

Когда я выходила из кабинета, он говорил в сотовый:

— Лялька! Душа моя! Подожди, отвечу на звонок.

Жену Игоря звали Василисой, и Лялькой быть она никак не могла. Бабник!

Вранье затягивает. Один раз слукавишь, другой приходится, третий и пошло-поехало. Я приготовилась на вопрос мужа, кто со мной едет в командировку, сказать, что нас отправляется целая бригада. Видимой необходимости врать мужу не было, но меня уже несло, заранее, мысленно, стелила сена в возможные места падения.

Когда все кончится, поклялась я себе, ни разу больше не совру мужу. Эта клятва сильно отдавала обещанием начинающего алкоголика не брать в рот спиртного.

К счастью, Ваня не задал опасного вопроса. Он был засыпан моими инструкциями, чем кормить дочь, во что одевать, куда звонить в случае ее недомогания, на какие лекарства у малышки аллергия и так далее.

— Уф! — вытер со лба пот муж. — Такое впечатление, что ты на месяц уезжаешь. И половины не запомнил. Но мы ведь на постоянной связи по сотовому. Чего ты нервничаешь?

— Первый раз вас оставляю.

— Всего на два дня.

— И три ночи, — всхлипнула я.

— Надь, ты плачешь? Боишься, что не справлюсь? Бабушку привлечем, если понадобится. Успокойся, детка!

Я вздрогнула. Игорь тоже называет меня «деткой». Все мужики… Вдруг Иван тоже какую-нибудь…

— Да что с тобой? То плакала, а теперь волком смотришь? Не хочешь, чтобы моя мама с дочкой сидела?

— Свекровь тут ни при чем. Просто я подумала… подумала…

— Что?

— Я уеду, а ты без меня тут загуляешь.

— Дурочка! — обнял меня муж. — Во-первых, я от тебя не гуляю. А во-вторых, опекая ребенка, сие мероприятие трудно осуществимо.

— «Во-вторых» — главная причина?

— Не цепляйся к словам. Главную причину я тебе продемонстрирую, когда отправимся в постель.

Как же хорошо нам было! Грядущее короткое расставание подперчило наши ласки. Или, говоря высоким стилем, добавило новые аккорды в симфонию нашей любви. Или, попросту, довели друг друга до неимоверной страсти с оттенком животного безрассудства. Засыпая в объятиях мужа, тем участком сознания, который слабо пульсировал, я думала о том, что обладаю большим счастьем. И не соглашусь на его заменители и суррогаты. Я же не дура. Просто работу не хочется терять.

Ночь я проспала без пробуждений. Но утром встала с ощущением грядущего испытания. Так было перед экзаменами в школе и в институте, еще раньше — перед визитами к зубному врачу. Приглашение на эшафот.

Видя мое состояние, перед уходом из дома муж не чмокнул меня дежурно в щеку, а протяжно, основательно поцеловал.

Дочка, нетерпеливо переминаясь у порога, даже спросила:

— А чего вы склеились?

Ей еще вчера объяснили, что мамы два дня не будет. И в компенсацию она получит новую куклу, которую сама выберет, когда после сада пойдет с папой в магазин.

С легкой грустью я отметила, что дочь не столько печалится моим отсутствием, сколько мечтает о новой кукле.

В аэропорту, когда мы шли на регистрацию, Игорь по-хозяйски обнял меня за плечи. И при этом не подумал взять мою дорожную сумку!

— Убери руки! — процедила я. — Не компрометируй!

— Слушаюсь, господин генерал! — шутливо согласился он.

Руку убрал, а сумку по-прежнему я несла сама.

В самолете он не приставал. Оказывается — боится летать. Пытается скрывать, но плохо получается. Сжимал мою кисть как испуганный ребенок материнскую руку. У меня даже легкая жалость к нему проклюнулась.

Мы благополучно приземлились. Игоря точно подменили, вернее, он пришел в свое исходное состояние — умный, ироничный, успешный. Это — ладно! Но начальничек мой открыто демонстрировал встречающим, что я — девушка эскорта. Смазливая, правда? Прихватил с собой, без секса не могу. Мачо! Выпендрежник!

Дальше — хуже. Нас привезли в яхт-клуб. Поселили в затрапезной, но с попытками навести лоск гостинице при клубе. Нельзя в старье создать шик. Там, где требуется основательно ремонтировать, никакие ухищрения декораторов не помогут. Старый яхт-клуб нужно было разрушить, а затем построить заново и по высшему классу.

Предварительные переговоры. Со стороны заказчиков — три мужика и одна женщина. Игорь меня представил, но рта я не раскрыла, говорил только он. И всячески демонстрировал свою надо мной власть и наши якобы интимные отношения. Руку держал на моем стуле, поправил мне волосы на затылке, смотрел на меня с хозяйским удовольствием.

То же самое продолжилось в ресторане, куда мы отправились ужинать. Игорь протягивал мне вишенку, чтобы скушала, гладил по плечу, называл «деткой» и «малышкой». Ни у кого тени сомнения не возникло о характере наших отношений. Мужчины посматривали на меня с откровенным призывом: а со мной не переспишь? Женщина нарочито избегала общения со мной: мы шлюх видели и перевидели, с такими не якшаемся.