Магадан — с купюрами и без

Теперь вот энергосберегающие электролампочки. Несколько дней назад увидел их в передаче телевидения. Обрадовался, что стали звездами экрана. Из трубочек, выгнутых наподобие иероглифов, наполненных инертным газом, струится яркий и ласковый, словно мама, свет. Он мне нравится. Глаза меньше устают. И экономия образуется. Только 5 процентов энергии в приборах двадцатого века, лампах накаливания, это название уже освоил мой первоклассник-внук — расходуется непосредственно на выработку света, остальное уходит в тепло, вольфрамовая (волчья пена) нить нагревается до сумасшедшей температуры, при которой другие металлы растекаются жидкостью.

Руководство страны озаботилось неуемными тратами, неэффективностью экономики. Так и вспоминается поговорка: «Метр курим, два бросаем». Мы спускаем в унитаз эквивалент энергопотребления Германии, умноженный на два. Для начала надо сохранить хотя бы одну такую Германию. Чтобы что немцу хорошо, то и нам бы стало зашибись.

Лет пять назад я стал менять в 12-рожковой люстре лампочки. Сначала 3 на сберегающие заменил, потом еще 3. Стоят они дорого, светят плохо и перегорели почти все. Сделано в Китае. Факир был пьяный, фокус не удался. Но я не сдался. Следующий этап — энергосберегающая лампа в торшере. Я под нее и покупал торшер, чтобы лежа работать на ноутбуке. Получилось. Всего два года отпахала. Накладно.

А еще у меня люстра висела трехрожковая, с традиционными лампами по 75 ватт. После долгих внутренних колебаний достал из кладовки старый простенький светильник времен детства моего сына. Этому электроприбору уже 34 года. Люстру — в отставку, зеленый пластмассовый шар — на второй срок службы. А лампу газосветную в него я купил год назад. В люстру такую не вставишь. Потребляемая мощность уж не помню какая — меньше сороковки, а света больше, чем от люстры. Я ее покупал, чтобы внука снимать на цифровик. И что же — мальчик играет и привычно онлайн позирует деду. Теперь он позирует и учит уроки — первоклассником стал.

Конечно, я повел экономию не потому, что такой умный. Посмотрел свои записи 05-го года и обнаружил: большие начальники уже тогда закидывали удочку: введем, мол, социальную норму потребления электроэнергии, а что выше — по особому тарифу, и я тогда успел испугаться, что насидимся впотьмах. Хотел достать лампы 1–2 ватта, а чтобы лучше видеть, станем закапывать в глаза резерпин. Народные умельцы изобрели бы локальную подсветку, а ужинать можно и в темноте — мимо рта не пронесешь. К черту холодильники с чудовищными агрегатами, а консерванты выдержат. Разогревать еду можно водой из горячего крана, налитой в грелки. Купил фонарик — рычажок жмешь, и светит без батарей.

Стало быть, как в кино — почтальон звонит дважды. Не забылась та симпатичная идея.

В год 70-летия города на улицах в центре стали ставить похожие размером на бочки огромные светильники — по пять на один столб. Приходится всем нам жить, позируя. Разгар осени, дни темные и короткие. Загорается уличное освещение — светлынь. Гораздо светлее, чем днем. Спать с таким светом невозможно, для нормального сна нужна темнота, чтобы вырабатывался для здоровья глаз меланин.

Белые ночи прошли. «Пишу, читаю без лампады», — помнятся пушкинские строки. Возможно, поэт был бы благодарен нашему мэру. Зачем лампады, когда 15 фонарей светят в окно, да еще иллюминация стоящего напротив кинотеатра. Столько света, что дуреешь.

Эдуард Лимонов в одной книге описал, как сидел в тюрьме за свои необольшевистские взгляды. В камере не выключают лампочку всю ночь. Так положено. Это доставляло писателю дополнительные страдания. Так то в тюрьме, а я на воле. Без суда и следствия подвергаюсь световой пытке. Теперь еще ярче стало. Ну и что дальше? Протираю электроды привезенного Петровым аппарата, буду ясновидением заниматься. Взбиваю подушку. Усну двойным аналитическо-паралитическим сном, все увижу, как наяву.

Первым делом во сне появляется в квартире тетенька из Энергосбыта: мол, ах, у вас в квартире ночью как днем, и это вам досталось бесплатно? А бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И выписывает счет: оплатите голову сыра. Пять килограммов. Голландского, но по тарифу французского. Переворачиваюсь на другой бок и нахожу себя в теплой пещере с идеальной темнотой, где живут особые твари, без органов зрения. Невостребованные глаза у них атрофировались.

А что бывает, когда месяц за месяцем живешь без темноты? Вопрос стоит, но нет ответа. И тревожно на душе, как перед аварией на Саяно-Шушенской ГЭС. Как побег щенка из Шаушенка по Фен-шую.

Я поворачиваюсь на другой бок и вижу Чубайса. Он рекламирует алкогольный энергетик в алюминиевых банках. Кажется, «Вспышка»! Пропадает изображение и звук. Я, словно знаменитый укротитель львов Запашный, получил травму рук. Где? В рукопашной схватке со львами? Нет. Зеркало упало в ванной комнате, осколками порезался.

Наверное, кампания экономии электрической энергии докатилась и до Магадана. К счастью, мой сын, хоть молодой, но бывалый человек, предусмотрел такую ситуацию, и генератор снов действует не только от сети, но и от батареек.

Работает прибор, я вижу свою первую любовь, уж не умерла ли Леночка-старушка? Ласково называет меня городским сумасшедшим. В поле зрения рваные полосы, пятна — так называемый киношниками «снег» — что-то в конструкции разлаживается. И причина не является загадкой. Я ведь уже упоминал, что в основе работы прибора — не только нанотехнологии, но и дай-дай-колдовство. Такое бывает и есть не только в Латинской Америке, но и в моей горячо любимой России, на Севере, среди шаманов. Колдуй баба, колдуй дед, колдуй серенький медведь. Колдуют, горит огонек в плошке с нерпичьим жиром. Жив курилка! Словно свет без источника света — мерцание не включенной энергосберегающей лампы. Два года она вспыхивает, не включенная. Словно утоление жажды без воды.

Пораскинув серым веществом, я понял в щедро залитой уличными фонарями глазоедной комнате, что обещанной премии за экономию энергии мне не видать как собственных ушей. Что ж, на другом отыграться. Беру у жены тени для век и мажу веки сплошняком. Не очень помогает. У меня мешки под глазами. Коты в мешках. Они затеяли бег в мешках. Одно на другое проецируется. Трехэтажный поэтический образ. Черт ногу сломит.

Пальцы в розетку, пропускаю через себя ток, изнутри через кожу возникает разноцветное свечение. А вот лак для ногтей не пропускает света. Покрываю веки лаком. Закрываю глаза — темно. Совсем уж задремал, а тут очки упали на зубные протезы. Не разбились, к счастью, и звук был такой, как у феи Драже из балета «Щелкунчик».

Неведомая сила опрокидывает и поднимает к потолку, ногами ввысь. Нечаянно становлюсь антиподом.

А кто нам мешает — и Петрову, и мне — погрузиться в анабиоз не на месяц, а сразу на год? Деньги переводить на счет, а потом купить билеты до Буэнос-Айреса? Аргентинский сын кожей чуял скорую беду и не ошибся: спустя несколько месяцев после уезда папани лишился молодой жены вследствие роковой болезни, не оставляющей человека в покое ни в одной географической точке. Почернел от горя.

Нашел сочувствие и помощь в неведомой стране.

Нередко обстоятельства жизни других, совершенно незнакомых людей что-то меняют в нас коренным образом. Вот, к примеру, вор упал с 18 этажа. В Интернете было сообщение. Разбился бедолага в лепешку. Вещи, сворованные им, лежали рядом, пока их не перекрали добропорядочные граждане. Как раз совпало: эпидемия гриппа, все ходили в масках, что придало коллективной смелости. Этот пример я привел как доказательство от противного. Смерть молодой женщины всколыхнула и просветлила сердца набожных аргентинцев. Молодому вдовцу помогли с работой, и он, благодаря добрососедской помощи, займу под честное слово стал строить собственный дом. Смерть молодой русской женщины убедила людей проявить наилучшие качества: Господь все видит и посылает испытания не зря. Кстати, имя молодого человека говорящее — Богдан!