Переводы с языка дельфинов

Но Танюша не заметила замешательства Алины и монотонно продолжала привычный рассказ:

— Потом я заметила, что у подруг дети разговаривают с мамами, делятся впечатлениями, отвечают на вопросы, а мой Сеня только рассказывает одно и то же. А потом он начал смотреть телевизор, и вот тут началось! Он выучивал рекламу наизусть и рассказывал ее целыми рекламными блоками. Или, например, он каждое утро просыпался и говорил: «Доброе утро! С Новым годом!» Тогда я уже поняла, что-то тут неладно. Кстати, официальная медицина никакой поддержки нам не оказала, сколько я ни водила его по врачам, они ничего не могли сказать, половина из них вообще считала, что я зря беспокоюсь, что Сеня абсолютно нормальный здоровый ребенок. Вы можете себе представить? — внезапно обратилась она к Алине.

Да, Алина могла. Теперь уже все врачи, которых она встречала, делились на две категории: одни по-прежнему, как и до двух Вовиных лет, говорили, что она слишком мнительная, беспокоится из-за ерунды, что с возрастом все пройдет. Другие же смотрели на нее удивленными глазами и говорили: «Мамочка, вы что, не видите, что у вас ребенок совершенно больной? Где же вы были раньше?» Как на это реагировать, Алина пока не знала. А Танюша продолжала:

— В первую очередь я, конечно, полезла в интернет и нашла там сайт с самыми новейшими методиками лечения аутизма.

Алина, задумавшись, пропустила часть рассказа Танюши о том, как она поняла, что у сына ее аутизм.

— Там, в интернете, я нашла Лили. Лили ведет сайт и форум, посвященный биологической победе над аутизмом. Это очень, очень прогрессивный метод. Не слышали? — громко спросила она Алину, но ответить не дала, продолжив повествование, казалось, несколько заученно. — В первую очередь нужно ребенка посадить на диету. Никакого глютена и казеина. Глютен содержится в пшенице и в других злаковых, а казеин содержится в молоке.

— Но чем же он тогда будет питаться?! — воскликнула Алина. — Ведь он у меня ничего не ест, кроме йогуртов и булок, а там как раз…

— Вот это как раз очень хорошо, — перебила ее Танюша. — Это значит, что ваш ребенок, скорей всего, даст хорошую динамику на диету. Именно зависимые от глютена дети отказываются питаться другой едой, и именно им диета нужнее всего.

Танюша продолжала сыпать медицинскими терминами, приводила доказательства, убеждала. Что-то Алина уже слышала от мужа, ведь Семен все-таки закончил биохимическую кафедру. Но многое Алина вообще не понимала. «Хелирование», «клостридии» — все это Алине было непонятно и даже странно.

Алина выбрала момент, когда Танюша сделала паузу, и спросила:

— Танюша, у вас, наверное, медицинское образование? Или, быть может, химфак?

— Нет, ну что вы! — Танюша довольно улыбнулась. — У меня самое обычное образование, я историк. Но когда дело касается жизни твоего ребенка, ты начинаешь разбираться во всем лучше врачей. Многие доктора, с которыми я это обсуждала, вообще не могли понять, о чем я говорю. Очень трудно найти настоящих грамотных специалистов. А Ирина Петровна! Вы видели? Она вообще не верит в диету, говорит, что это какая-то ерунда. Считает, что это работает только в том случае, если у ребенка были проблемы с кишечником, да и то не вылечивает аутизм, а просто помогает сосредоточиться на серьезных проблемах.

Честно говоря, Алина считала примерно так же, но не стала возражать. Слишком уж много за последнее время она узнала о разных способах лечения аутизма. И что? Ни один не давал конкретного результата, никакой гарантии. И все говорило о долгих годах отчаянной борьбы без шансов на успех.

Но вот перед ней сидит мама, ребенок которой излечен от аутизма посредством диеты. И каким бы странным и бессмысленным ни казался ей путь излечения, Алина поняла: пришло время принимать решение. Или она пойдет стандартным путем, как все эти мамочки за дверью, обсуждающие летний лагерь на двадцать лет вперед, или попробует совершенно бессмысленную неофициальную теорию, которая, возможно, даст такой же результат, как и у этой смелой девушки. Алина вновь повернулась к Танюше:

— А сейчас? Расскажите, как ваш сын сейчас.

— О, сейчас наши результаты поражают воображение даже самой Ирины Петровны, — оседлала Танюша любимого конька. — Никто не мог представить, что мы так быстро покажем замечательную динамику. Но тут одной диеты мало. Сначала мы вместе с Лили разработали и огромный комплекс витаминов и минералов, и различные активные вещества, все принимается строго по часам. Дальше мы стали проводить хелирование. Хотя мы его с Сенечкой только начали, но результаты уже заметны, а с каждым разом они будут все лучше!

— Хелирование? — Алина настороженно посмотрела на Танюшу, снова услышав незнакомое слово.

— Ну да, хелирование. Одна из основных проблем аутистов заключается вот в чем… — Танюша перебила сама себя: — Кстати, вы вообще внимательно прочитали, зачем нужна диета?

— Нет, не очень внимательно, — призналась Алина.

Теперь Танюшу было уже не остановить.

— Ну как же! Все дело в том, что белки, а именно глютен и казеин, не могут перевариваться кишечником аутистов! Он так у них устроен, там другие клетки, не такие, как у обычных людей. Вместо того чтобы перерабатываться в нужные аминокислоты и нормально встраиваться в обмен веществ организма, они оказывают действие подобно героину. Почему, вы думаете, ваш ребенок так любит именно булки и молоко? Да он просто подсел на глютен и казеин, он наркоман по большому счету! Он не сможет сам отказаться от этой еды. Но от этого ему делается только хуже, каждый день его мучают кошмары, он теряет представление об окружающей действительности, все вокруг кажется ему смутным и размытым, у него проблемы с животом, все полезные вещества и микрофлора кишечника погибает. Представляете себе?

Алина слушала в изумлении. То, о чем говорила Танюша, было, конечно, странным, но в то же время по-своему очень убедительным. Алина вспомнила, как Вова жадно хватал булку, откусывал целыми кусками и шумно запивал йогуртом. Она стала еще внимательнее слушать Танюшу. Та же продолжала:

— Теперь хелирование. Смотрите, такой плохо развитый кишечник, как у наших детей, не может нормально осуществлять функцию вывода вредных веществ, а особенно тяжелых металлов. И все тяжелые металлы, ртуть и другие, которые попадают в организм ребенка, когда он вдыхает уличный воздух, или, не дай бог, прививки… Да и вообще, эти вредные тяжелые металлы повсюду! Так вот, они не могут быть выведены из организма самостоятельно. Обычный ребенок легко с этим справится, ведь у него здоровый кишечник, а аутята страдают, не в силах освободиться. Прямо в мозгу оседает ртуть, представляете! И посмотрите, симптомы отравления ртутью практически полностью совпадают с симптомами аутизма. И с помощью особых веществ — они называются хелаторы — можно вывести ртуть из клеток мозга, ртуть попадет в кровь — и вот тут ее надо быстро связать и вывести из организма!

Алина была ошарашена количеством свалившейся на нее информации. Если против диеты и витаминов она не возражала, то какие-то вещества, которые будут выводить ртуть из мозга в кровь, ее просто пугали. Она решила действовать по порядку и снова задала самый важный, по ее мнению, вопрос:

— А сейчас, сейчас как у вас дела?

— Так я же и говорю, у нас все отлично! Мы больше нигде не наблюдаемся, нам не нужны теперь ни психиатры, ни логопеды, речь у нас отличная, он может поддерживать разговор на любую тему, задает вопросы, играет с другими детьми. Просто ему здесь нравится, поэтому мы сюда приходим, но теперь они мне надоели, они вообще не верят в то, что всех этих результатов мы достигли только благодаря диете и биомедицинскому лечению. — Танюша презрительно скривила губы. — Да, Ирина Петровна так и сказала: «У вас изначально был очень легкий ребенок, поэтому он восстановился. А возможно, и благодаря занятиям у нас, а не из-за вашей диеты!» Ну, скажите, почему я должна ей верить? Ведь, на мой взгляд, все мои результаты были связаны только с тем протоколом, который мы вводили вместе с Лили, а Ирине Петровне хочется приписать заслуги именно себе!