Книга первая: "Новый Февраль семнадцатого"(СИ)

Да, блин, мне бы больше времени на принятие решений и определение вариантов разруливания ситуации. Вот попал бы я сюда раньше хотя бы на день-два, или отрекся бы Николай позже, то...

Стоп!

Единственный вариант избежать формирования этих пресловутых двух центров власти в стране, это не допускать саму возможность выбора за кого ты - за умных или за красивых. Перед солдатами и народом не должен стоять выбор кому присягать - новому царю или революционной власти. Один вариант проверен историей - царь отрекся, прадед отрекся, и власть упала в руки революционной власти. Чем все закончилось - известно.

А вот вариант номер два - это не допустить отречения Николая Второго. Но само по себе отречение или не отречение мало что меняет в сложившейся ситуации. Царь должен пойти на уступки. Причем на уступки не этим уродам из распущенной Государственной Думы, а на уступки непосредственно народу. Земли там пообещать, воли и все такое. И главное пряников армии подкинуть. Армии вообще и солдатам в окопах в частности. А вот тогда уже, опираясь на армию и на народное мнение, можно этих ухарей в Петрограде брать за... ну, за горло, в общем.

И тогда у России есть реальный шанс избежать революции и последующей гражданской войны. А затем уж, не тратя зря силы и людей в глупых атаках на пулеметы, дождаться в обороне того, как Германия и Австро-Венгрия загнутся от отсутствия продовольствия. Ведь это только в известной мне истории они смогли так долго протянуть за счет оккупации Украины и вывоза оттуда продовольствия. А мы им такую возможность в этой истории можем и не дать.

Ну, вчерновую как-то так. Подробности можно додумать потом.

Ну, хорошо, допустим. И что дальше-то? Что мне делать исходя из этого?

А дальше у меня (и у России, как это ни пафосно звучит) наступает реальный цейтнот. Сейчас положение в охваченном беспорядками Петрограде все еще довольно зыбкое и ненадежное, чаши весов могут пока качнуться в любую сторону, и паралич власти, который имеет место в столице, продиктован патологической боязнью всех должностных лиц взять ответственность на себя. И уже сегодня к вечеру революционный вихрь окончательно сметет всякую власть в Петрограде и в столице воцарится анархия, которая выльется в провозглашение ночью сразу двух революционных органов - Временного правительства и Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, которые на самом деле никакой реальной власти над толпами на улицах еще иметь не будут. Анархия под революционными лозунгами продлится еще какое-то время в ожидании того, кто первым сделает решительный шаг и стукнет кулаком по столу, заявляя о себе как о власти.

Но вместо решительных мер, весь сегодняшний день мой чудный "братец Коля" проваляет дурака в Ставке традиционно игнорируя происходящее и уже в пять утра покинет Могилев, отправившись в свое последнее путешествие в статусе Императора. И после того, как паровоз императорского поезда сделает свисток к отправлению, Россия уже фактически будет обречена, поскольку поезд в дороге блокируют заговорщики, а царь будет ими принужден к отречению. И в этом случае я должен буду фактически пожертвовать собой, дабы не возникло в стране второго центра власти, и не случилась гражданская война. То есть должен буду отречься от Престола и отправиться добровольно на свою персональную Голгофу в пермские леса, где меня и шлепнут. И тут уж ни о каких дарованных свыше возможностях говорить не придется.

А вот если царь-батюшка, вместо поездки в Царское Село, останется в Ставке, объявит в Манифесте каких-нибудь пряников и сохранит контроль над армией, то все еще может повернуться в другую сторону. Или хотя бы появится шанс выиграть немного времени для принятия решений. В том числе и мной самим.

Да, возможно, это вариант. Причем, похоже, самый реальный в сложившейся ситуации. Приведение в некое подобие вменяемости Николая Второго вполне может изменить ход истории ближайших дней, а там уж куда кривая вывезет. Это, при условии, что Императора удастся убедить, что само по себе является еще той задачкой, зная его фатализм и упрямость в желании игнорировать реальность. Значит, нужно его очень качественно пнуть во время очередной его попытки спрятать голову в песок.

Однако, проблема в том, что пнуть братца Колю по телеграфу, как показала известная мне история, абсолютно невозможно, уж очень он упертый и непробиваемый товарищ. Тут нужен личный братский пендаль, и такой вопрос по телеграфу не решить. А посему нужна личная встреча.

Вроде все ясно с этим. Но есть одна загвоздка - я в Гатчине, а Николай Второй в Могилеве. И между нами более шестисот километров. Задачка из школьного учебника математики - "Из пункта А в пункт Б нужно прибыть за столько-то часов, преодолев при этом шестьсот километров. Спрашивается - с какой скоростью должен двигаться паровоз, чтобы успеть к сроку?"

Задачка, не имеющая решения. Паровозом никак невозможно в эту эпоху преодолеть подобное расстояние в требуемый срок, да еще и в условиях парализации железнодорожного сообщения вследствие завтрашнего распоряжению господина Бубликова и общей революционной неразберихи в стране.

А почему, собственно, паровоз? Только по воздуху и никак иначе. Тем более, как свидетельствует память прадеда, совсем рядом расположена офицерская летная школа и там есть вполне себе неплохие средства передвижения - аэропланы модели "Илья Муромец", которые фактически были единственными в своем роде и уникальными стратегическими бомбардировщиками этой эпохи. А стратегические бомбардировщики потому и называются стратегическими, что летают далеко и несут много полезного груза. Тем более что совсем недавно (о, я уже начал мыслить категориями 1917-года) был осуществлен показательный перелет на таком же самолете из Петрограда в Киев. А Могилев-то всяко ближе Киева!

В общем, для того, чтобы что-то изменить и лично уговорить царя что-то реальное предпринять у меня есть меньше суток - с этого момента и до пяти утра завтрашнего дня. Такой вот дедлайн. После этого хоть стреляйся.

Я открыл глаза.

- Джонни!

Дверь открылась, и на пороге возник секретарь.

- Джонни, я отправляюсь в Могилев. Немедленно.

Николай Николаевич воззрился на меня с удивлением.

- В Могилев? Немедленно?

- Именно так. Счет идет на часы и минуты. Как вы знаете, у меня сейчас состоялся спиритический сеанс, и я получил известие от потомков во время этого сеанса. Известие о том, что нас ждет в ближайшем будущем. И то, что они мне сказали, мне очень не понравилось. Россию ждет гибель, Джонни. Россию и всех нас.

Секретарь смотрел на меня пораженно. И трудно было понять шокирован ли он известием или самим фактом того, что его благословенный патрон несет подобный бред. Как бы еще действительно доктора не кликнул. С дюжими санитарами.

- Не смотрите на меня так. Я в своем уме. К сожалению. - горько сказал я. - Потому что мне было бы спокойнее считать себя сумасшедшим, а сообщение из будущего плодом больного воображения. Но мне были явлены доказательства, которые меня полностью убедили.

- А...

- Я не могу вам сказать о том, что это были за доказательства, это слишком личное. Но знайте - сегодня к ночи Петроград будет полностью захвачен бунтовщиками. Завтра утром Государь отправится в Царское Село и будет в дороге арестован заговорщиками. Второго марта наш благословенный Государь Император Николай Александрович будет принужден отречься от престола. Не смотрите на меня так, я не сумасшедший, повторяю еще раз! Хотя ваша реакция мне понятна - мне тоже понадобилось время на то, чтобы смириться с этим фактом. Так вот, нас ждет революция и за ней последует гражданская война, которая докажет что кровавая история французской революции была лишь детской забавой на фоне ужасного лика революции русской. Так-то, Николай Николаевич.

- И... что делать? - Джонсон растерянно посмотрел на меня.

- Предупредить Государя и удержать от роковой поездки. Причем предупредить лично, поскольку есть у меня такие сведения, которые нельзя доверить никакому телеграфу. Других вариантов спасения России и Династии я не вижу. Поэтому я и отправляюсь в Могилев. Сейчас. На аэроплане.