Богема с Невского проспекта

Мочалов сел в койке, порозовел, схватил трость, потряс ею в воздухе и на всю палату сказал:

— Быка, вы все-таки удивительный м…к!

Так я лишний раз убедился в волшебной силе искусства. Надо ли говорить, что вскоре Мочалов был выписан в полном здравии? Люди, умеющие жить интересами духа, вообще выносливее в любых обстоятельствах.

В начале 90-х я занималась изготовлением кукол, которые очень хорошо покупали иностранцы на Кленовой аллее. Однажды вечером у меня было особенно много работы, я сшивала десятки метров русских народных кукольных сарафанов. Чтобы соединить приятное с полезным, я решила одновременно с шитьём кукол покрасить волосы в ослепительно белый цвет, для этого в то время женщины пользовались таблетками перекиси водорода. Я намазала волосы осветляющей пеной, надела на голову полиэтиленовый мешок, уголки которого завязала в узелки, чтобы лучше облегало. Вдруг я с ужасом поняла, что мне не хватает тесьмы. Я оделась наспех в страшный пуховик, на свой полиэтиленовый мешок на голове натянула шерстяную шапочку и поехала на Невский, в универмаг Гостиный Двор. Когда я неслась по галерее второго этажа, ко мне подошёл иностранный мужчина потрясающей красоты — в длинном кашемировом плаще, шикарном шарфе, с набриолиненными седоватыми волосами. Он пригласил меня выпить с ним кофе в отеле «Европа». Я обо всём на свете забыла, в том числе о химическом процессе окраски волос, происходившем в это время под моей шапкой. Об этом очень деликатно мне напомнил гардеробщик в отеле. Так мы и пили с ним кофе среди дорогих интерьеров — я была в страшной шапке, из под которой по моему лицу стекали капли пергидроля, а мсьё Жерар всё больше и больше приходил в восторг от моей странной русской красоты…

Однажды я в компании со своими друзьями сильно отравилась дешёвым пивом. Утром мне было очень плохо. Вдруг мне позвонили из редакции газеты и попросили сходить в ресторан Палкин на дегустацию каких то блюд, чтобы в тот же вечер написать об этом статью. Я с трудом добралась до Невского проспекта, с трудом прошла в отдельный зал. К моему ужасу меня ждала дегустация дорогих изысканных вин. Вокруг стола сидело человек 20 каких-то очень важных людей, возле каждого из них стояло несколько бокалов разной конфигурации и серебряное ведро, чтобы туда то ли выплёскивать излишки вина из бокала, то ли чтобы сплёвывать эти излишки, чтобы не путать вкусы. От одного запаха алкоголя у меня начал срабатывать рвотный рефлекс, я поняла, что серебряное ведёрко мне очень сейчас пригодится. Когда ко мне приблизился вышколенный официант с бутылкой, я поняла, что меня ждёт катастрофа. В этот миг я увидела взгляд одного солидного человека, который сидел напротив и доброжелательно мне улыбался. Он даже мне подмигнул. Сдерживая клокотанье в желудке и в горле, я мужественно отхлебнула вина. Неожиданно мне вдруг стало очень хорошо. Я поняла что означает «опохмелиться». Дегустация прошла отлично, я с необыкновенным воодушевлением смаковала всё, что мне предлагали. После дегустации солидный мужчина подошёл ко мне и сказал: «По-моему тут всем было хорошо, но больше всех — вам».

В юности у меня был странный друг. У него была странная привычка — собираться со своими товарищами на могиле статского советника с подходящей фамилией — Компанейский — на кладбище у Александро-Невской Лавры, в конце Невского проспекта. Однажды мы сидели на его могиле, пили портвейн «777» и рассуждали о бренности бытия. На мне был длинный белый плащ, в то время у меня были длинные кудрявые светлые волосы, и вообще я была бледна, романтическая атмосфера не способствовала румянцу. Взошла луна. Я решила отойти к соседнему склепу. Вдруг в склепе послышался скрип, лязг и оттуда стал вылезать, как мне показалось, какой-то жуткий облезлый трупак. К тому же он вдруг издал дикий вой. Мы закричали от ужаса с ним практически одновременно. Мои друзья покинули могилу Компанейского и бросились мне на помощь, и к нашему дуэту ещё присоединился квартет вопящих от страха. Выяснилось, что это был не трупак, а какой-то бомж, который ночевал в склепе. Когда я во всём белом в сиянии луны подошла к входу в склеп, он решил что это Ангел за ним пришёл, звать на тот свет. Потом нам пришлось особенно усиленно приходить в чувства после перенесённого стресса.

Однажды я шёл по Невскому проспекту и уже собирался свернуть на улицу Рубинштейна. Но тут меня окружили какие-то активные женщины и стали уговаривать отведать коктейль Молотов, а за бесплатное угощение я должен был заполнить какие-то анкеты и вопросники. К тому же мне обещали в подарок 2-литровую эксклюзивную бутыль этой алкогольной бурды. Я согласился. Мне стали наливать образцы продукции. В анкетах я написал, что вкус у коктейля отвратительный, алкоголь безнадёжно испорчен всякими ароматизаторами и красителями, хорошее у напитка только название. К тому же неудачные расфасовки — для одного много, для компании — мало. На вопрос, где впервые я отведал этого коктейля, я ответил, что в одном дальнем пригороде, в деревне, где весь алкоголь был раскуплен, а оставался лишь этот Молотов как напиток самый неприглядный, который покупается в последнюю очередь, когда нечего распивать. К тому же я раскритиковал плакат, рекламировавший эту отраву. Я даже влез на стол и станцевал танец упившегося Молотовым. Тут в комнату сбежались все менеджеры и стали внимательно выслушивать мои замечания. Особенно я был недоволен расфасовкой в 2 литра — ни то, ни сё для весёлой компании, которая устраивает пикник на обочине. В результате меня наградили, несмотря на резкую критику в адрес продукта, целой упаковкой баночек Молотов, что было гораздо больше, чем обещанные 2 литра.

Я как-то увидела на Невском огромную очередь, в начале нулевых. Очередь тянулась к дверям стоматологического центра. Я очень удивилась. Разные домыслы возникали у меня. Может быть там вставляют какие-то особо прочные зубы нового поколения? Или особо дешёвые? Люди стояли в очереди разных полов и возрастов, стояли с видом упорным и терпеливым, многие читали толстые газеты и книги, чтобы не скучать. Я спросила, что это за очередь. Выяснилось, что это выстроились в хвост профессиональные стоматологи, все они хотели попытать счастья и устроиться на высокооплачиваемую работу в этом центре.

Однажды я решил устроить вечернюю фотосессию. Ближе к ночи я вышел на Староневский проспект, занялся съёмкой, ушёл во дворы. Вдруг ко мне подошло несколько подростков. Они развязно обратились ко мне: «Дядя! А не хочешь ли ты подарить нам свой фотоаппарат?», — задали они мне деликатный вопрос. «Конечно, хочу! Даже мечтаю, ребятушки, — ответил я им с вежливой готовностью. — Подходите, забирайте». Когда они подошли вплотную, я скинул с головы капюшон и достал из двух карманов перочинные ножики с выскакивающими лезвиями, которыми можно не только перья точить. К тому же у меня абсолютно голый, лишённый растительности череп. К тому же я оскалил свои зубы, которые никогда не бывали у стоматолога. К тому же я очень громко зарявкал на них — я люблю петь, и когда во всю мощь издаю звуки, то можно оглохнуть, если находиться рядом. Подростки донельзя опешили, испугались и, как стая воробьёв, сиганули в разные стороны. Я помчался за ними. Мне хотелось отучить юных шалопаев от привычки воровства, я хотел легонько потыкать их лезвием в мягкое место. Они, видимо, правильно поняли мои учительские замашки, бежали они от меня с воплями и очень быстро. Догнать никого не удалось.

Через Интернет со мной захотели познакомиться разные мужчины, и я решила ради прикола со всеми встретиться на Невском проспекте. Первый же мужчина, который в Интернете описал себя как молодого красавца, меня изумил. Я написала правду, как есть, что у меня рост 180, я молода и красива. Но он оказался обманщиком. Передо мной стоял человечек очень маленького роста, пожилой, потрёпанный, истасканный и в стоптанных башмаках. Я спросила его, зачем я ему нужна, и что он может мне предложить. Зачем пожилому, некрасивому и бедному мужчине молодая, красивая и ухоженная женщина. Он сказал, что именно таких женщин он и любит. Я ему сказала, что именно таких, как он, я и не люблю. Он сказал, что почему бы мне не проявить гуманность, терпимость, деликатность и т. п. душевные качества. Я ему сказала, что почему бы ему не проявить такие же качества — пойти на свидание к женщине пожилой, жирной и плохо одетой. Так мы друг друга и не поняли.