Особый дар

Тут к ней устремилась Аманда:

— Миссис Робертс, вы, наверное, уже на пределе сил, да и пообедать хотелось бы без спешки.

Словно в полусне Тоби с матерью и Мейзи попрощались с остальными, после чего Аманда увлекла их за собой. Все четверо сели в машину.

— Вам надо пообщаться с Питером, — сказала она Тоби (Питер был тот самый молодой человек со змеиной головкой). — До чего блестящ, просто ослепителен. Вы, конечно, читали его роман?

— К сожалению, нет. Но прочитаю.

— Вот и прекрасно. Надо приучаться всегда идти в ногу со временем.

Шофер привез их в гостиницу «Университетский герб», где Аманда заранее заказала столик в ресторане.

— Ну что ж, прямо сейчас и пообедаем, хорошо?

Через большой, мрачный, как пещера, холл они прошли в зал.

— Миссис Робертс, дорогая, ваше место рядом со мной. Вы понимаете, что к вам пришел успех? Дриффилд вам это объяснил? Я считаю, что по такому случаю следует выпить шампанского, правда, Мейзи?

— Очень жаль, но я не пью, — робко ответила миссис Робертс.

Сейчас, в узком кругу, она позволила себе выйти из роли художника-творца. И к тому же она устала предельно.

— Мама, но, может, в честь такого чрезвычайного события ты все-таки позволишь себе выпить глоточек?

— Меня только развезет.

Аманда просияла от удовольствия, словно услышала невесть какую мудрость.

— Не развезет. Это я вам точно говорю, а я никогда не ошибаюсь, правда, Мейзи?

— Никогда и ни в чем, — ответила Мейзи, опьяневшая от того, что Тоби тут, рядом.

Официант принес шампанское, выпили за здоровье миссис Робертс, к удивлению Тоби, мать тоже выпила — половину бокала.

— До чего же вкусно! — воскликнула она.

— Еще бы, мама, — после неизменного чая и какао.

— Ей-богу, это смешно, но я обожаю какао, — сказала Аманда. — Наверное, потому, что оно всякий раз возвращает меня в детство. А ведь сейчас редко кто его пьет.

— Все дело в том, как его заваривать, — объявила миссис Робертс, возвращаясь на привычную стезю домашней хозяйки. — Никак нельзя, чтобы молоко закипало — а то будет пенка.

Обед был очень обильный. Миссис Робертс — опять-таки к удивлению Тоби, который весь вечер только и делал, что удивлялся, — ела с большим аппетитом. Должно быть, просто от того, что испытывала неимоверное облегчение. К тому же за ленчем она куска не могла проглотить.

— Ну так, — сказала Аманда. — Завтра будет сообщение в местной газете, а в конце недели, бог даст, появятся две-три рецензии в столичных.

— Я думаю, вы сами понимаете, как мы вам благодарны за все, что вы для нас сделали, — сказал Тоби.

— Я? — удивилась Аманда. — Да я бы палец о палец не ударила, если бы дело того не стоило. Благодарите Мейзи — всю подготовительную работу провела она.

— Спасибо вам обеим, — сказала миссис Робертс. — Это самый счастливый день в моей жизни — с тех пор… — Она замешкалась. — Ну, словом, с рождения Тоби.

Молодые люди терпеть не могут, когда говорят о днях их младенчества, и Тоби передернуло.

Наконец пришло время уходить.

— А вы все-таки не хотели бы переночевать в Кембридже? Может быть, останетесь? — просительно сказала Аманда. — Я могу получить в этой гостинице номер для вас, и утром вы позавтракаете не спеша, в свое удовольствие. Ведь вы, наверное, еле держитесь на ногах.

— Нет, спасибо, мне никак нельзя. Стэн — это мой муж — с ума сойдет от беспокойства.

— Так позвоните ему.

— У нас нет телефона.

— В таком случае вы возродили утраченное ныне искусство переписки — хвала вам!

— Тоби и вправду пишет очень милые письма, — подтвердила миссис Робертс.

Они отвезли ее на вокзал, и Тоби вышел с матерью на перрон, уговорив Мейзи и Аманду не ждать его.

— Ну, ты довольна? — спросил он миссис Робертс. — По-моему, все было очень здорово. И я горжусь тобой. Да и выглядела ты так мило.

— Мейзи — она все делает как надо, — убежденно ответила мать.

Проводив ее, Тоби не стал дожидаться автобуса, а торопливо зашагал к себе в колледж. Там он прежде всего пошел в библиотеку и, взяв справочник «Кто есть кто», прочел: «Ллэнгейн, Идрис Дэниел Фоллз, 4-й барон; р. 1898; ж. Мойра Сусанна Пауэлл; один с., одна д. Образов.: Винчестер и Нью-колледж, Оксфорд». Оказалось, что он директор торгового банка и других занятий не имеет. Хобби перечислены не были. Адрес: поместье Барден, близ Глемсфорда, графство Суффолк. Клубы: «Гаррик», «Уайт».

Что ж, Тоби это кое о чем говорило.

9

На другой день в местной газете появился довольно подробный отчет о выставке: то не была рецензия, скорее, материал для раздела светской хроники. Впрочем, в нем не было почти никаких данных о самой миссис Робертс — она упорно отклоняла все вопросы личного характера и говорила лишь о своей живописи. Был также помещен ее снимок — несколько смущенная, она указывает на самую большую из своих картин — и снимок Тоби, а под ним подпись: «Сын художницы, студент». Что касается его самого, то могло быть и хуже, решил Тоби, и с особым уважением к матери отметил про себя, что она решительно отмела попытки репортера выудить хоть какие-то сведения о частной жизни — своей и сына.

И все же сообщения о выставке оказалось достаточно, чтобы заинтересовать публику и привлечь посетителей. Тоби сразу же написал матери и вложил в письмо вырезку из газеты.

Теперь надо было дождаться конца недели. Ему позвонила Мейзи, донельзя обрадованная: правда, два лондонских критика, присутствовавших на вернисаже, не упомянули о нем ни словом, зато Поллок отвел выставке второе место в еженедельном обзоре. Он с большой похвалой отозвался о новом «примитиве» и советовал всем, у кого есть такая возможность, съездить в Кембридж.

— Чудесно, да, Тоби?

— Да. Мама будет страшно рада. Но мне хотелось бы кое о чем потолковать с тобой. Может, выпьем вместе чаю?

Мейзи, разумеется, согласилась.

Тоби заранее продумал весь разговор и на сей раз в виде исключения стал задавать вопросы.

— Нам тебя бог послал, — начал он. — Но мне нужно знать: во что это все тебе обошлось?

Мейзи вспыхнула.

— Мне?

— Да, тебе. Вино и сыр на вернисаже. Я мысли не допускаю, чтобы деньги за это выложил Дриффилд.

— Вот и ошибаешься, — объявила она торжествующе. — Дело было совсем не так, вернее, не совсем так. Дриффилд оплатил почти все. Мамочка помогла немного, но это сущие пустяки. Для нее это одно удовольствие.

— Мне хотелось бы знать, сколько я ей должен.

— Но если ты спросишь мамочку, она взорвется. Ей-богу, Тоби, это такая малость! Она же сказала, что хочет выгодно поместить деньги, — и сделала это таким образом. Из чисто эгоистических побуждений, мой хороший.

— Если это такая малость, ума не приложу, как Дриффилд умудряется зарабатывать на жизнь?

— Во всяком случае, его расходы по этой выставке окупятся. Да и вообще он человек со средствами.

— А кто заплатил типографии за пригласительные билеты?

— Дриффилд, конечно. Так положено.

— Хотелось бы думать, — произнес Тоби с расстановкой, — что ты говоришь правду.

— Но я всегда говорю правду, — возразила Мейзи с шутливым негодованием. — С детства приучена.

Он понял, что разговор ни к чему не приведет; да и денег у него осталось в обрез.

— В таком случае передай от меня маме самую горячую благодарность.

Вскоре Тоби уехал домой — начались пасхальные каникулы.

Миссис Робертс не терпелось поделиться с сыном новостями.

— Просто замечательно, правда? Это я про мистера Поллока. И потом, от мистера Дриффилда письмо — пишет, что почти все картины распроданы, остались только три. Мы получим изрядные денежки. А тут ко мне приходили, спрашивали, что у меня есть еще.

Мистер Робертс все никак не мог опомниться от удивления:

— Похоже, мне достался в жены гений. А я-то думал, это у мамы просто увлечение такое.

— Никакой я не гений, — отвечала миссис Робертс, — и никто меня гением не называет. Но отныне я знаю точно: мне надо писать и дальше. И потом, теперь я могу позволить покупать себе холст. А то на сухой штукатурке — грунтуй ее хоть до одури — краски жухнут. Я уже купила четыре холста.