Теория танца

ЛЮМБАГО, ИШИАС И ДРУГИЕ

Да, возвращаясь к запахам… Нет, все же не будем о них. В этой обширной области ничего забавного не наблюдается — только приятное и неприятное. Последнего на порядок больше. Как и в типах кожи — степеней ее тургора (страшное слово, означающее упругость) — и ее помытости (с некоторых можно снять полную простыню мертвого эпителия, попросту — шелухи). Не буду открывать застарелые мозоли, разноцветные желваки от множественных уколов, язвы, экземы, вспухшие тромбофлебитые вены и даже обыкновенный целлюлит. Воздержусь снимать самое нижнее белье с престарелых пациентов. Если вас еще не тошнит, идем дальше.

А дальше — маленький секрет, который удивит бывших и будущих пациентов. Скажем без обиняков, обухом по доверчивой голове:

Врач должен быть равнодушен к страданиям его пациента. Мало того, он просто обязан быть безжалостен.

Здесь — твердая точка, а не восклицательный знак, потому что это не восклицание, а спокойное, основанное на многолетнем опыте утверждение.

Не так безжалостен и равнодушен, как доктор Менгеле, по-другому, — речь не о терзании пациента болевыми приемами, нет. Если вы, слушая нытье, увлеченно выдаваемое пациентом, проникнитесь его страданиями, вы пропали. Не удивляйтесь, почувствовав после сеанса, что у вас заболело то же самое или где-то рядом. И будьте уверены: взяв на себя боль, вы не освободили от нее больного — это вам не закон сообщающихся сосудов, это перенос заболевания любой этимологии информационным путем. Информационный вирус, попав в неподготовленный мозг, начинает стремительную работу. Но об этом как-нибудь поговорим подробнее, вплоть до ужасов, а сейчас… Хорошо все же быть не совсем профессионалом, и не в полном объеме представлять внутреннее устройство объекта, с которым работаешь. Все эти связки, суставные сумки, нервы, межпозвонковые диски… Лучше знать обо всем примерно, представляя это в легкой дымке собственной фантазии и компенсируя незнание вдохновением и интуицией.

— Проходите, раздевайтесь, садитесь, — рассеянно сказал массажист У., попивая крепкий чай, любителем которого он являлся.

— Доктор, вы даже не спросили, что у меня…

— Что у вас?

— Люмбаго, доктор.

— Что? — спрашивает У., массажист с недельным стажем.

Массажист Х., лежащий на кушетке в своей кабинке, с улыбкой приподнимается на локте, предчувствуя забаву.

— Вы не знаете, что такое люмбаго, доктор? Хотя, может, я ошибаюсь, и это ишиас? — интонация выдает опытную пациентку. Она почувствовала слабые ноги жертвы и загоняет ее.

Молчание. Слышен скрип ручки по бумаге. Судя по скрипичным линиям, массажист У. вовсе не пишет, а выводит какой-то заковыристый рисунок. Он мучительно пытается вспомнить — слова вроде знакомые, может, он пропустил это занятие на курсах?

— Так вы знаете, что такое люмбаго?

"Сволочь, сука старая!" — слышит массажист Х. мысли массажиста У.

— Мне ли не знать, что такое люм-ба-го, — наконец говорит массажист У. — Проходите, раздевайтесь до пояса, садитесь.

— Сверху или снизу?

— Ну, сверху, сверху…

Массажист Х. кусает подушку.

— А зачем сверху, у меня же ишиас…

— В любом случае, начнем с шейно-воротниковой… — массажист У. все еще лихорадочно ищет в памяти, к какой зоне данного тела приписаны названные слова. Ему нужно время.

Массажист Х., представив седалищный нерв, тянущийся от головы, или поясницу под затылком, корчится на кушетке в судорогах. Собрав все спокойствие в голос, говорит:

— Шамиль, ты разве не читал новых инструкций минздрава?

— Нет, а что там? — радостно откликается массажист У., понимая, что помощь пришла.

— Сейчас при ущемлении седалищного нерва уже не требуется предварять "воротником". Сразу делай пояснично-крестцовый и ногу. Какую ногу тянет, гражданка?

— Левую, — смирным голосом говорит пациентка, почувствовав привычный хозяйский тон.

— Смотри-ка ты, — после паузы говорит массажист У. — А я не читал нового положения. Ну, слава богу, хоть это отменили — меньше работы. Ложитесь, приспускайте юбку, будем ваши люмбаго с ишиасом лечить.

— Теперь, — говорит массажист Х., снова заваливаясь на кушетку, — "воротник" остается в силе, только если ноги у пациентки от ушей растут. Я отсюда не различаю, Шамиль, — у тебя тот случай?

— Да куда уж нам… — обиженно кряхтит тетка, карабкаясь. — У нас они вообще от колен начинаются.

БАЛЬЗАМ НА РАНЫ

Слово за словом — стандартный прием соединения коротких историй. В нашем конкретном случае звеном в цепи служит слово "благодарность".

Пациенты — благодарный народ. Уж спасибо-то всегда скажут. И даже добавят: "Я вам так благодарна, доктор, что не знаю, чем и благодарить". В ответ на языке благодаримого вертятся различные ответы — в зависимости от возраста благодарной. Но он лишь улыбается и пожимает плечами. Верша такое благородное дело, нельзя, что-то выпрашивать взамен. Кодекс народного лекаря не позволяет. Что дадут, то и примем — даже простое спасибо. Правда, в последнем случае только нищий вид пациента может нейтрализовать закипающую в душе бескорыстного целителя кислоту.

— А вот иди-ка, сынок, — хитро подмигивая, зовет его в кабинку дедушка-ветеран. — Что я тебе дам, посмотри-ка…

Заинтригованный, предчувствуя большой куш в те годы большой бескормицы, массажист входит. В протянутой сморщенной руке — металлический ельцинский рубль.

— На-ка, купи себе хороших сигарет, — довольно похлопывает его по плечу добрый дедушка. — Покури на здоровье.

— Спасибо большое, — говорит с чувством массажист, мгновенно подсчитав, что здесь хватит на вафельный стаканчик без мороженого. Дед, видимо, под присмотром, и отстал от быстро утекающей жизни.

Но это — раритеты. А так в постоянно обновляемой коллекции позвякивают прозрачные и не очень бутылки с различными наклейками, банки с вареньем-огурцами-грибами, источают аромат какао конфеты, и разнокалиберные плитки шоколада, попадаются мыло с полотенцем, рубашки, шарфы… Не так густо, конечно, как в перечне, — здесь нужно растянуть хотя бы на полгода… Бывает, что благодарность не знает никаких, даже моральных границ, но об этом негодяй расскажет потом — если решится, и если слушатели позволят. А пока…

— Так, — сказал массажист Х., завершая начальный сеанс. — Завтра возьмем несколько точек. У вас дома "Звездочка" есть? — спросил он, подразумевая вьетнамский бальзам с красной звездой на круглой коробочке. Ответом было недоуменное молчание и съеживание голых плеч.

— Я имею в виду вьетнамский бальзам, — уточнил он.

— Сколько надо? — отрывисто спросила пациентка, каменея спиной.

— Да баночки за глаза хватит, — ответил безмятежный массажист, уходя мыть руки.

Тетка ушла, не попрощавшись. На следующий сеанс, уже в кабинке, молча достала из сумки и протянула массажисту бутылку бальзама "Иремель" (45-градусная настойка на травах Башкирии).

— Вот, — зло глядя в глаза массажиста, сказала она. — Весь город обегала, никаких вьетнамских, да еще в банках, не нашла. Он в трехлитровые разливается, что ли? Уж удовлетворитесь этим, господин доктор!

Массажист Х. рассмеялся, ласково сжимая шею пациентки:

— Я ж не знал, что в нашей стране есть люди, не знающие, что такое вьетнамский бальзам. Это мазь лекарственная, копейки стоит. Хотел в точки вам втирать, хорошо пролонгирует действие. А такую дрянь я не пью, и вам не советую — она для сердца дюже вредная. А еще и с укором преподнесенная — вообще яд!

— Ой, простите, доктор! — засмеялась женщина. — Есть у меня такая мазь дома, целых две баночки. Это я, дура, не поняла, просто заранее мучилась, чем благодарить положено, вот и совпало. Ох и покостерила я вас! Не икали? А хотите самогонки на ранетках? Сама делаю…