Иллюзии II. Приключения одного ученика, который учеником быть не хотел

Дэн тоже смеется. Над нашими неосуществимыми надеждами — они неосуществимы все время, пока мы еще только надеемся, но наша вера шаг за шагом превращает их в реальность. Неосуществимо. Реально. Смешно.

Мы сидим в своих кабинах, в нескольких метрах друг от друга и хохочем.

— Фантастика, Дэн! Пафф снова летает!

— И прекрасно летает. Как я ждал этого полета!

— Потрясающе. Просто потрясающе. Когда осуществляется мечта длиною в год…

Он выскользнул из своего аэроплана и прикоснулся к крылу Пафф.

— Что она сказала по поводу того, что вы снова летаете вместе?

— Ничего. Ни слова.

— Ни слова? Странно.

— Она сказала… ее дух сказал мне много месяцев назад, что ей потребуется время, чтобы вспомнить, кто она есть, и тогда, возможно, мы будем снова разговаривать.

— Хорошо, — сказал он. — Я верю в Пафф.

Нам нужно еще кое-что с ней сделать. Некоторые мелочи. Установить указатель поворота, нанести завтра же антикоррозийную смазку на все новые…

— Дэн, — сказал я, когда мы занялись этим. — Джим не использовал повторно ни единого старого болта, когда крепил крылья и хвост. Ни единого! И теперь мне нужно нанести «Пар-аль-кетон» на миллион болтов.

— Это он правильно сделал, — ответил Дэн.

Наутро мы с Дэном снова отправились в полет.

Совершили еще несколько приводнений. Взлетая с поверхности озера после последнего приводнения, Пафф сказала:

— Привет.

И больше ни слова до конца полета. Дух Пафф был прав по поводу ее возрождения к жизни.

Все это — в пространстве-времени: новость о моем крушении когда-то облетела все мировые СМИ, а о том, что мы снова в полете, никто не сказал ни слова. И ни слова о том, что Пафф снова заговорила.

Следующей ночью мне приснилось, что я лечу на Пафф вместе с моим другом Доном Шимодой.

— А они закончатся? — спросил я. — Иллюзии?

— Конечно. В тот самый миг, когда мы проникаемся верой, что отделены от Любви, мы попадаем в Кажущийся Мир — на миг или на миллиард лет. Каждый мир и каждый загробный мир, каждая возможность ада и рая — все это танцы под музыку наших верований. Насколько мне известно, верования говорят на одном языке — языке иллюзий. Прогони иллюзии, и верования рассеются. И ты сразу же обретаешь единство с Любовью — которое, собственно, было всегда.

— А ты здесь не един с Любовью?

— Нет. Я дух-проводник, такой же, как и ты.

— Такой же, как и я? Жаль тебя разочаровывать, Дональд, но, полагаю, ты заблуждаешься. Я — волк, который учится ходить на ходулях. Слишком часто падаю.

— Возможно. С точки зрения смертных важно лишь то, что ты завершил свою историю, которая была так важна для тебя с того самого дня, когда вы с Пафф пережили иллюзию крушения. Ты не погиб, и Пафф не погибла. Вы пережили все это, вы извлекли уроки, вы на практике прошли определенный путь — и в результате ваш дух изменил верования в отношении ваших тел.

— Что ж, я должен был попробовать. У меня получилось. Это работает для всех?

— Нет. Это не работает для тех, кто убежден, что верования не могут изменить тело.

Я задумался над этим. Я слушал аффирмации моей сердечной подруги Сабрины. И я сам тысячи раз твердил то же самое за последний год!

Я еще раз прошептал ключевую фразу моей истории, которая будет истинной всегда — и для тебя, дорогой читатель, и для меня:

Я — совершенное проявление совершенной Любви, здесь и сейчас.