Жажда жить

— Чтобы такая женщина, как Грейс, с ее умением вести хозяйство, что-то перепутала? — фыркнула Бетти. — Исключено. Думаю, она просто вспомнила в нынешний День выборов, как все это бывало, и решила, что День благодарения ничем не хуже. И должна сказать, я с ней согласна.

— Что так?

— А разве в этот день, чем валяться с брюхом, набитым индейкой, или тащиться на футбол, не лучше самим устроить игры какие-нибудь? Большинство обедает в час, и что потом целый день делать? А так можно хоть свежим воздухом подышать.

* * *

Мартиндейлы, включая детей, уселись за праздничный обед в половине первого, и, несмотря на родительские наставления и их же живой пример, что пищу надо прожевывать тщательно и не торопиться, пирог с начинкой из изюма и сливовый пудинг были на столе уже в десять минут второго. Как раз в тот момент Эдгара позвали к телефону.

— Привет, Эдгар, это Брок. Надеюсь, не оторвал от обеда?

— Как раз заканчиваем. Что-нибудь случилось?

— Извини, что не даю доесть пирог, но мне нужна твоя помощь.

— Конечно, все, что в моих силах. О чем речь?

— Сейчас скажу. Нынче утром я пошел в редакцию «Часового» посмотреть подписные полосы дневного выпуска и столкнулся там с Джеком Холлистером. Ну, ты его знаешь. Короче, я пригласил его с женой к нам на ферму.

— Ах вот как, просто взял и пригласил?

— Только вот не надо этого тона, ты же пока не поверенный Всевышнего. Ведь я затем и позвал их.

— Затем — зачем?

— Чтобы положить конец сплетням о нем и Грейс. Мы-то с тобой знаем, что на самом деле ничего нет, ну и подумал, что если люди увидят его с женой в гостях у Грейс, тоже сразу поймут, что это чушь.

— Спорю на четыре тысячи долларов, что с Грейс ты об этом не договаривался.

— Ты прав. Но так будет более естественно — если они просто возьмут да приедут. А Грейс ты знаешь. Она хорошая хозяйка и, если захочет, само очарование.

— По-моему, ты слегка свихнулся, но как к этой идее отнеслась миссис Холлистер?

— К сожалению, мы до нее не дозвонились. Холлистер сказал, что она, наверное, едет к матери, ну я и решил, ты, может, подбросишь его до фермы, а я заеду за миссис Холлистер, и все будет тип-топ. Не кто-нибудь, а брат Грейс будет ее сопровождать. Сам-то Холлистер полностью за. Понятно, о сплетнях мы не говорили, но он умеет читать между строк и сразу понял, зачем все затевается. Совесть у этого малого чиста, можешь мне поверить, Эдгар, в таких делах я разбираюсь, не дурак.

— Это уж точно. Кстати, я и Холлистера никогда не считал дураком — до этого момента. А теперь слушай, Брок. Коль скоро уж ты назвал меня поверенным, позволь задать вопрос: почему Холлистер не отмечает День благодарения с женой и детьми?

— Работает. Говорю же, я в редакции с ним столкнулся.

— Не могу сказать, что этот ответ меня удовлетворил. Почему бы ему не пойти на обед к теще после работы?

— А теперь ты меня послушай, Эдгар. Я его босс, не так ли? Так вот, босс сказал, что он сегодня свободен. Вот и все. Ясно как Божий день.

— Для меня даже слишком ясно, — проворчал Эдгар, — впрочем, насколько я понимаю, дело зашло слишком далеко, чтобы что-то менять.

— Эдгар, может, ты замечательный адвокат, но в некоторых делишках я разбираюсь лучше тебя. Ладно, хватит, будь молодцом, садитесь с Бетти в свою развалюху и поезжайте в редакцию. Холлистер ждет.

Бетти так и вскочила:

— Какого черта Брок лезет не в свое дело?! Грейс в полном порядке, я это точно знаю. Только на прошлой неделе говорила с ней, и она заверила меня, что с Холлистером у нее покончено. Прямым текстом сказала, Эдгар. Черт бы побрал этого Брока Колдуэлла! Грейс сказала, что если Холлистер придет с мандолиной и сыграет под ее балконом, она, может, чуть пошире откроет окно, но преследовать его не будет ни в коем разе. Она шутила, понимаешь ты это? Ладно, единственное, что мне остается, так это позвонить и предупредить ее.

— Думаешь, стоит?

— Ты что, тоже спятил? — Бетти набрала номер, и экономка подозвала Грейс, которая, не перебивая, выслушала подругу до конца.

— Ну что ж, — сказала она, — делать нечего. Да и сказать тоже. Не могу же я звонить Холлистерам, сначала ему, потом ей, и отменять приглашение. Скажи Эдгару, что он может защитить женщину, случайно-намеренно пристрелив ее брата.

— Вполне тебя понимаю. Сама боюсь притронуться к ружью, как бы не прикончить Брока.

— Бедняга Брок, — вздохнула Грейс. — А ведь он-то хотел, чтобы все выглядело хорошо и пристойно.

— Слушай, Грейс, а что, если мы просто проскочим мимо редакции и сделаем вид, будто не нашли Холлистера?

— Да, но Брок-то не собирается проскакивать мимо миссис Холлистер. Ты же его знаешь. Он у нас человек воспитанный. Заедет домой к матери миссис Холлистер, весь из себя элегантный и вежливый, так что отказать ему будет невозможно. А потом все ляжет на меня. Остается лишь благодарить Бога, что сегодня мы ждем кучу гостей. Сорок по меньшей мере. Будет нечто вроде сражения при Марне. Кто его, кстати, выиграл? Мы?

— Грейс, я люблю тебя! — воскликнула Бетти. — А сейчас больше, чем когда-либо.

— Спасибо, Бетти. И за предупреждение спасибо. Как-нибудь выкручусь.

— Молодец. — Бетти повесила трубку.

Проскочить мимо редакции и прикинуться, будто Холлистера не удалось найти, все равно бы никак не получилось: Мартиндейлы увидели его еще за квартал у входа в редакцию «Часового». На нем была теплая полушинель — не та, что он носил на фронте, но купленная недавно, для участия в похоронах и военных парадах. Не вынимая рук из карманов, Холлистер курил сигарету. Они притормозили у тротуара, и Холлистер сел в машину, сзади. Бетти, сидевшая рядом с Эдгаром впереди, перекинула руку через сиденье и вежливо повернулась к пассажиру.

— Большое спасибо за то, что заехали, — сказал Холлистер.

— Не за что, — отмахнулся Эдгар, — всегда рады. Любите стрелять?

— Не могу сказать, что так уж хорошо управляюсь с дробовиком. Ведь там из дробовиков стреляют, верно?

— Ну да, вы же знаете, эти игры в индеек на День благодарения.

— Знать-то знаю, но всяко бывает.

— Ах вот как, всяко? — не слишком любезно переспросила Бетти.

— Да, бывает, бьют из винтовки, — подтвердил Эдгар.

— Из винтовки? — недоверчиво спросила Бетти.

— Вот именно, — кивнул Холлистер. — Сажают индейку в ящик с плотной обшивкой, чтоб только голова была видна, и первый, кому удастся ее отстрелить, считается победителем. Конечно, это незаконно, но в частных домах все еще практикуется.

— У нас тоже частная охота, но на такое мистер Колдуэлл и миссис Тейт никогда не пошли бы. Это же ужасно, по-моему.

— Конечно, но, боюсь, для меня лично это единственный шанс. Не могу не вспомнить морскую пехоту. Помимо всего прочего, там учат стрелять из винтовки.

— Надеюсь, однако, не по индейкам, — вставила Бетти.

— Разумеется. — Холлистер явно решил не отвечать на насмешки.

— В таком случае в кого же вы стреляли? — настаивала Бетти.

— Если вы говорите о Пэрис-Айленде, то по мишеням в человеческий рост.

— А потом, в Европе, в людей?

— Да, мэм.

— В немцев?

— Главным образом.

— То есть как это, главным образом?

— Ну, мы старались попадать больше в немцев, чем в американцев.

— Мистер Холлистер, по-моему, вы насмехаетесь надо мной, — укоризненно сказала Бетти.

— И не без успеха, — подтвердил Эдгар. — Не забывай, мистер Холлистер юморист.

— Ну да, конечно-конечно, — зачастила Бетти. — И еще кое-что, мистер Холлистер. А убивать немцев вам приходилось?

— Да, мэм.

— Серьезно?

— Серьезно, мэм.

— Из винтовки?

— Да, из винтовки.

— Вы говорите так, будто не только из винтовки? Из чего же еще?

— Из пистолета.

— Ах, у вас и пистолет был?

— Не только у меня, у всех. У офицеров табельное оружие автоматические пистолеты сорок пятого калибра, у низшего командного состава и других солдат — винтовка и пистолет либо пулемет и пистолет. Но пистолет был у всех.