Aprositus (Ненайденный)

– О’кей, – отозвался Андрей. – В общем-то, выбирать, в любом случае, не приходится.

Этот план его устраивал. Сегодня у него самого в голове мелькнула мысль попробовать обогнуть эти скалы по морю, но он не поверил в её серьёзность. Сейчас, подумав над предложением Германа ещё раз, он приходил к выводу, что других способов перебраться на другую сторону острова у них действительно нет.

Андрей вернулся к бревну с горстью персиков и устроился на своём месте. Персики здесь были интересные: мелкие, не круглые, а какие-то плоские и красные. Раньше ни он, ни Герман таких не видели. Но вкус у них был потрясающий. И именно персиковый.

– Темнеет, – сказал Герман. Он уже поужинал фруктами и пил из ручья воду. – Красиво здесь на закате. Такие бы фотографии получались!

– Да ладно, Гера, не расстраивайся, даст Бог ещё пофотографируешь. Слушай, а я вот о чем думаю, – он усмехнулся. – Хорошо, что огонь нам здесь не нужно добывать! А то были бы как тот Робинзон, терли бы полдня палку о палку, или кремнем стучали, искру высекая.

– Это точно, – улыбнулся Герман. Ему понравилось это сравнение с Робинзоном. – У меня повесть о Робинзоне Крузо в детстве любимой книжкой была. Мне её мама читала. Ночью, перед сном. Устроюсь рядом с ней, под одеялом, чтобы не страшно было, и слушаю про следы на песке и про Пятницу. Сердце замирало. Представлял себе, а как бы я себя повёл, если бы на необитаемом острове оказался.

– Ну что ж, поздравляю, у тебя появилась возможность это продемонстрировать, – расхохотался Андрей. – Чем тебе не необитаемый остров? Людей нет, домов нет, ты, я, да ещё крест.

– Типун тебе на язык, Андрей, – обиделся Герман. – И так не по себе от всех этих происшествий, не хватало ещё, чтобы на этом острове и вправду никого не оказалось!

– Ну, а кто знает? – не переставал подначивать Андрей. – Переберёмся на другую сторону, а там такая же пустыня безлюдная.

Да ещё, не дай Бог, ни пресной воды, ни фруктов не будет. Друг друга станем есть через неделю.

– Вот у тебя фантазия!

– Да шучу я, шучу.

– И про крест лучше не вспоминай, – посерьёзнел Герман. – Какой-то он жуткий, этот крест, особенно, когда сейчас о нём думаешь, ночью в темноте. Ведь кто-то же его здесь поставил! Может, сидит сейчас вон там, на дереве и смотрит на нас.

– Вряд ли, Гера. Мне кажется, тот, кто его здесь поставил, давно уже перешел в мир иной. Этому кресту может быть лет тристачетыреста, если не больше. Европейцы-католики на Канары приплыли в начале четырнадцатого века, вот тогда, в каком-нибудь тыща триста …надцатом году его и могли тут водрузить.

Сгущающаяся темнота тем временем размазывала очертания деревьев, превращая фруктовую рощу в темную непроглядную чащу. На небе одна за другой зажигались звёзды, из-за прозрачного облака выплыла Луна, рассеяв, наконец, мрак.

– Млечный путь как хорошо сегодня виден, – сказал Андрей, но тут же умолк. Он стал с недоумением рассматривать звёзды. Большую Медведицу, Млечный путь, Луну. Затем те же светила в обратном порядке, и снова вперед. Выражение недоумения сменилось изумлением, секундной радостью открытия и снова тревогой. Андрей воззрился на песок, где вчера ночью рисовал карту звёздного неба и вздрогнул.

– Ты чего, Андрей? – спросил наблюдавший за его мимикой Герман.

– Гера, не хочу тебя расстраивать на ночь плохими новостями, – он перевёл взгляд на уютно устроившегося под деревом товарища и сглотнул, будто слова давались ему с трудом.

– Что там? – отозвался Герман.

– Мне кажется, что…

– Что?

– Что наш остров … движется.

– Остров движется? – Герман привстал на локтях со своего места и удивлённо воззрился на товарища. – Это с чего ты взял?

– Взгляни на небо.

Герман поднял голову к звёздам и внимательно их рассмотрел.

– А теперь посмотри на карту, которую я вчера нарисовал.

– Всё так же, как на небе.

– Звёзды те же, но посмотри, как они расположены! Звёзды на карте сейчас почти перпендикулярно звёздам на небе!

– Да, так и есть, почти под прямым углом. Но что с того?

– А вчера они были параллельны!!!

Герман не мог в это поверить.

– Ты уверен?

– Да точно! Я вчера специально так всё срисовывал, чтобы на карте и в небе положение звёзд совпадало. Млечный путь шел вдоль ручья. Я ещё подумал, что Млечный путь – тот же ручей, только космический. Романтик, ё-моё… И на песке я его нарисовал параллельно ручью. А сейчас Млечный путь поперёк ручья идёт! И если я его сейчас нарисую, – он пальцем провел размашистую черту на своей песочной карте, – то у меня крест получится!

Его округлившиеся глаза оторвались от песчаной карты и смотрели на Германа.

– Вот и мне сегодня странным показалось… – начал Герман.

– Что?

– Солнце восходит на востоке… и сегодня оно взошло как раз над тем пляжем, на который меня выбросило, сразу за холмом, у которого мы с тобой крест нашли. А село сегодня солнце помнишь где?

– Да, здесь справа… Чертовщина какая-то…

– Вот именно, – подтвердил Герман. В этой фруктовой роще у искрящегося ручья, в сгущающихся ночных сумерках стало неуютно. – Зашло солнце не за скалами, как должно было бы, а вон за тем берегом, где камни и мох. Пока на закат смотрел, думаю, что-то меня смущает, но что именно так и не понял, а вот теперь ясно стало…

Он помолчал. Минуту подумав, снова посмотрел на Андрея и спросил:

– У тебя есть всему этому объяснение?

– Одно из двух… – подумав мгновение, ответил Андрей. – Либо этот остров куда-то плывёт…

– Так. Либо?

– Либо это не остров!

– Не остров? А что же это тогда такое?

– А вот об этом не спрашивай… – Андрей замолчал.

– Одно из двух говоришь. А у меня есть ещё два варианта.

– Выкладывай.

– Во-первых. То, что вставало и садилось – это не солнце…

– Что?! – такого хода мыслей у друга Андрей не ожидал.

– А почему нет? Смотрел фильм с Джимом Керри, где вся жизнь у человека – это телесериал? Там всё вокруг – бутафория и декорации, его снимают из каждого отверстия и даже небо над его головой – это купол киностудии.

– Вот тебя прёт, Гера. – Андрей стал внимательно изучать у друга глаза. – Эти местные персики мне как-то сразу подозрительными показались.

Герман рассмеялся. С юмором у Андрея было всё в порядке.

– А вот это как раз моя вторая версия: у нас с тобой групповые галлюцинации.

Взгляд у Андрея стал озадаченным. Такого хода событий исключать было нельзя:

– Мы что с тобой ели сегодня?

– Фрукты ели. Папайю, инжир, плоские персики эти неизвестные и яблоки.

– А я на холме ещё апельсины.

– Да, из ручья воду пили!

– Теоретически, пить воду из ручья – это неправильно, но расстройств нет, да и на вкус вода хорошая. Судя по всему, в меню не было ничего галлюциногенного, – подвёл итог Андрей.

– А может, нам головы напекло?

– А что, могло, – обрадовался Андрей. От этой ещё более вероятной возможности на душе у обоих стало легче. Критически мыслящий мозг человека так устроен, что ему легче принять правдоподобную, поддающуюся объяснению, но маловероятную реальность, чем логически объяснимый, но абсолютно невозможный вымысел. По крайней мере, в остальные версии ни Герман, ни Андрей поверить всерьёз не желали принципиально.

– Есть только один способ всё проверить, – сказал, наконец, Герман. – Сейчас ложимся спать. Завтра днем, во-первых, ничего не едим, только пьём, во-вторых, делаем себе шляпы из листьев, и, в-третьих, смотрим, где восходит и заходит солнце.

– Толково, – поддержал Андрей. – Давай так и сделаем.

– Твой папа что-нибудь говорил по этому поводу?

– Ну, а как же! Он говорил: «Сначала проверь, затем перепроверь, а потом переперепроверь!»

– Мудрый у тебя папа! – засмеялся Герман.

– Ты что! Вернёмся домой – познакомлю. А пока – спокойной ночи.

С этими словами они решительно улеглись на песок и, выкинув из головы ненужные отвлекающие мысли, быстро, без сновидений заснули.