Aprositus (Ненайденный)

Заканчивались оба пляжа скалистыми утёсами, за которыми берег делал резкий поворот, и начинал сужаться, образуя остроугольный мыс. За одним из мысов обнаружился очередной пляж, с двумя или тремя небольшими бухточками, а за другим вдоль берега тянулась каменистая гряда, усыпанная каким-то странным колючим кустарником. Между берегами располагалась долина с тем самым быстрым пресным ручьем, рядом с которым робинзоны ночевали накануне, и который стекал сюда откуда-то с гор. Горы или, скорее, скалы, отвесными крутыми обрывами закрывали вход и выход из этой долины, не оставляя им шанса выбраться отсюда на противоположную сторону.

К обоюдному разочарованию, в этой части острова друзья не встретили ни местных жителей, ни их домов, ни протоптанных троп, ни заборов вокруг фруктовых садов, ни обёртки от чипсов, ни брошенной на берегу бутылки из-под кока-колы, ни каких бы то ни было признаков цивилизации. Ничего. Складывалось ощущение, что остров необитаем.

Самым удивительным было то, что на берегу не обнаружилось и ничего, что могло иметь связь с аварийной посадкой их «боинга». Личные вещи пассажиров, багаж, обломки отвалившихся хвоста или крыльев, видимо, ушли на океанское дно.

Единственной неожиданной находкой на берегу оказался большой деревянный крест, вкопанный в песок в самом центре «рыбьего хвоста». Крест этот находился далеко от воды, почти среди пальм на склоне того самого холма, на который Герман взбирался накануне. Крест он пропустил потому, что тот был установлен на стороне, обращенной к воде, и был виден только с океана.

По виду крест был очень старым, католическим, сделанным, как определил сведущий в этих делах Андрей, из сосны. Дерево удивительно хорошо сохранилось. Оно почернело, но от времени стало лишь прочнее и твёрже и сейчас походило скорее на камень, чем на дерево. Трещин в древесине заметно не было: по всей видимости, крест был сделан очень добротно. К огромному обтёсанному столбу, обхватить который два друга смогли только вдвоём, и то с большим трудом, сверху была приделана не менее массивная перекладина.

Крест впечатлял. Он был прост и величествен, мрачен, тяжеловесен и непоколебим, то есть именно таким, какими были распятия в средневековых инквизиторских соборах. Он вселял благоговение и уважение к людям, когда-то водрузившим его на этом райском берегу. Казалось, что это древнее распятие стоит здесь целую вечность, со времён сотворения мира. Друзья долго рассматривали крест, но никаких знаков или надписей на нём не было.

– Ни латыни, ни года, ни имени… – констатировал Герман.

– А ты и латынь понимаешь?

– Проходили в институте. Мы ж переводчики, а почти все основные европейские языки начало от латыни брали.

В Андрея найденный крест вселил оптимизм:

– Гера, зато теперь мы знаем, что мы не первые люди на этом пляже…

Однако, кроме креста, друзья не обнаружили в этой части острова ничего.

– Я что-то совсем ничего не понимаю, – сетовал вечером Андрей, устало усаживаясь на поваленное дерево и надкусывая только что сорванное с ветки яблоко: на острове они обнаружили множество съедобных фруктов, которыми и питались весь день. – Ну ладно берег не обжит, всё-таки такие скалы, естественная преграда, тоннель не стали в этих скалах делать, взрывать тут может ничего нельзя, то-сё, допустим. Но такой пляж, с такой долиной! Да тут должны стоять штук тридцать яхт в каждой бухте и народ везде должен купаться! Где сейчас такие безлюдные пляжи найдешь?! Нудистам тем же раздолье! Сплошное уединение. А тут ни-ко-го! – Для убедительности Андрей потряс над ухом тремя собранными в щепотку пальцами, что часто делал, сам того не замечая. – Такой отель здесь можно построить! Закрытая территория, эксклюзив, клиентов на вертолётах привозить, как в Эмиратах! А те же фруктовые сады! Ты посмотри, какая тут папайя! Какие апельсины и яблоки! Неужели никто эти фрукты не собирает?! Мой папа бы сказал: «Собирать не надо – сами в рот падают»!

Да тут только на экспорте состояние можно сделать! Даже везти далеко не надо: на одном Тенерифе шесть миллионов туристов каждый год отдыхают, вози на соседний остров и всё… Да-а-а, загадка… – протянул он, сплюнув на землю яблочные семечки.

– Есть такой анекдот про экспорт, – невозмутимо отозвался Герман, тоже жевавший яблоко и внимательно выслушавший весь монолог. – Приезжает американец в Мексику. Видит, сидит на берегу моря у бара мексиканец с бутылкой текилы, играет на гитаре и горланит песни во всё горло. «Слушай, как бездарно ты проводишь своё время! – говорит ему американец. – Ты вообще кем работаешь, чем занимаешься?» «Утром я ловлю рыбу, а вечером сижу в этом баре с друзьями, пью текилу, а потом пою песни под гитару.» «Но почему ты не ловишь рыбу по вечерам?» – спрашивает американец. «А зачем?» – удивляется мексиканец. «Ну, как же?! Ты мог бы ловить в два раза больше рыбы! Через какое-то время ты смог бы нанять помощника и ловить в четыре раза больше рыбы! Через год у тебя было бы уже десять помощников. Ты смог бы открыть небольшой завод и делать из рыбы консервы! Ты бы стал продавать их у нас в Соединенных Штатах, а через три года построил бы большой завод и мог бы стать самым крупным производителем консервов в Мексике!» «Так, а зачем мне всё это?» – не понимает мексиканец. «Ну, как зачем? Чтобы потом спокойно приходить по вечерам в бар, ужинать с друзьями, пить текилу и петь песни под гитару, любуясь вашими прекрасными океанскими закатами!» На что мексиканец говорит: «А я и так это делаю!»

– Да, смешно, – хмыкнул Андрей. – Люблю юмор. Только вот этот мекс хоть на гитаре играет, то-сё, а мы вот с тобой вообще ничего не делаем.

– У тебя есть план?

– «Есть ли у вас план, мистер Фикс?…» – процитировал известный мультик Андрей. – План один: перебираться через хребет. По всему выходит, что цивилизация там. Вот только как на ту сторону перебраться?

Они оба, как по команде, повернули лица в сторону отвесных скал, залитых лучами заходящего солнца.

– Я вижу два варианта, – предложил Герман. – Первый – залезть на эти скалы. Высота у них метров сто – сто пятьдесят. Вон там слева, – он показал на неглубокую выемку в горном хребте, – высота даже меньше. Если и забираться где-то наверх, то только там. Я думаю, завтра нужно осмотреть эту низину, да и вообще пройти вдоль всей гряды, слева направо, посмотреть на эти скалы вблизи. Какие-то трещины, выемки всегда в камнях попадаются, так что, возможно, и более подходящее место для подъема отыщется.

– То есть ты предлагаешь забраться на этот хребет, как тот француз, человек-паук, который без страховки на небоскрёбы лазит? – усмехнулся Андрей.

– Да, француз бы этот нам явно сейчас пригодился. Ален Робер его зовут. На шестидесятиэтажный небоскрёб за час поднимается. Но он всё равно со снаряжением наверх лезет, а у нас с тобой ничего нет.

– Ну, а второй вариант у тебя какой? – Андрей закопал яблочный огрызок в песок и полез за персиком.

– А второй, Андрей, это плыть.

– Куда плыть? – уже почти дотянувшись до высокой ветки, на полпути замер здоровяк и обернувшись, уставился на Германа удивленными глазами.

– Вокруг скал.

Андрей озадаченно поднял глаза к горизонту и оглядел перегораживающую дорогу скалистую гряду, уходившую с берега далеко в океан как с правой, так и с левой стороны. Он не мог вспомнить, видел ли он когда-либо нечто похожее в своей жизни. Вид у скал, отвесно подымавшихся вверх прямо из моря, был каким-то доисторическим, и потому они казались абсолютно неприступными. В океане скалы обрывались не меньше, чем через три километра.

– Очень свеженький, нестандартненький ход мыслей! И на чём ты собираешься вокруг них плыть? Тут расстояние – ой-ёй, и волна смотри какая об эти скалы бьётся!

– Сегодня утром думал, что вплавь, но сейчас думаю, что устанем быстро, надо строить плот. Брёвен поваленных здесь в роще много, надо их просто друг с другом чем-то связать.

– Лиан здесь я не видел…

– Лиан нет, это точно. Поэтому завтра пойдём вдоль скал. Во-первых, выемки в стенах поищем, а во-вторых, может, лианам какую-нибудь альтернативу найдём.