Жара в Архангельске

На город опустилась белая ночь.

Никки стояла у окна и задумчиво теребила в руках тюлевую занавеску. Тихо тикали часы на холодильнике. Стрелки показывали половину двенадцатого.

Даниил не пришёл.

Она вздохнула и села за компьютер. Открыла свой дневник.

"Читай между строк, боли больше не надо…" …Она вспомнила, как они познакомились. Ей было больно тогда, как бывает больно любой девчонке, которую бросает парень. После ухода из её жизни Алика, Никки стало тоскливо и одиноко. И тогда появился в её жизни этот человек – Даниил.

Она вспомнила, как они гуляли по набережной, взявшись за руки. Как легко и непринуждённо болтали обо всём на свете, и как тепло и уверенно чувствовала она себя рядом с ним. А Даниил, держа её ладони в своих, говорил, глядя куда-то поверх её головы, что любовь не должна подразумевать привязанность. Он говорил, что он свободен и никогда не свяжет себя любовью, и обещал сделать свободной и её. Свободной от любви, от боли, от слёз и потерь. И она слушала его, соглашалась с ним, верила, что он сможет ей помочь…

"Мне нравится, что ты никогда не полюбишь меня и не сделаешь мне больно. Просто мы можем с тобой общаться бесконечно и останутся темы, которые мы не затронули.

Я не ищу в твоих словах и действиях "скрытого смысла"… Мне тепло с тобой, я не боюсь подпускать тебя близко, просто где-то глубоко есть ощущение, что ничего плохого ты мне не сделаешь…" Он честно предупредил её в первую же встречу, что он не испытывает ни к кому любви такой, какой её принято понимать в обществе. Он сказал, что поможет и ей избавиться от этих предрассудков общества, от этих цепей и оков, которые подразумевает любовь. Ведь что такое любовь? – рассуждал он, стоя с Никки на мосту и обнимая её. Это обязательства, которые тяжким грузом ложатся на тебя.

Это обещания, которые даёшь в пылу, а потом не можешь выполнить. Это боль, когда кто-то один перестаёт любить. Это мучения, когда наступает разлука… А не лучше ли быть свободными людьми? Любовь без боли – вот что пропагандировал Даниил. А значит, не иметь никаких обязательств, просто дарить тепло всем, и не скорбеть, когда кто-то уходит. Иными словами, просто любить всех, но никого в отдельности.

И тогда не будет страданий и разбитых сердец, а будет всеобщее счастье.

Никки слушала его и сознавала, что Даниил прав. Действительно, любовь без боли – вот чего ей хотелось сейчас больше всего. Она смотрела на Даниила, на его красивое строгое лицо, на распахнутый ворот его джинсовой куртки, и сознавала, что готова ему всё отдать, и слушать его во всём, даже если скажет – прыгни с моста в реку – она с радостью бы прыгнула. Ей было так легко и радостно рядом с ним, что она была согласна на всё, и с радостью приняла его философию и все его условия.

Он повадился ходить к ней домой. В любое время. И она в любое время радостно бежала открывать ему дверь, даже если часы показывали семь утра или одиннадцать вечера. Даниил приходил, Никки кормила его обедом или ужином – как придётся. Он опустошал её холодильник и тут же садился перед монитором. Своего компа у него дома не было; до знакомства с Никки он обычно выходил в интернет от Лиса, но однажды Лису это надоело и он ограничил Даниилу доступ к своему компьютеру; тогда Даниил принялся посещать интернет-кафе, где спускал всю свою стипендию. А теперь он нашёл место, где можно зависать в инете хоть круглые сутки. Удобно устроившись перед монитором с чашкой кофе, он принимался бороздить виртуальное пространство, параллельно переписываясь в ICQ с различными девушками, в списке которых была и Олива…

Никки в глубине души не нравилось, что Даниил почти всё время у неё дома проводит за компьютером. Но она смирилась и с этим – главное, что сидел он рядом с ней, у неё дома – и Никки даже этого было достаточно, чтобы быть счастливой.

Но постепенно счастье её переросло в тайную печаль и горечь – ей всё-таки хотелось настоящей любви. А Даниил сразу сказал, что этого дать он ей не сможет.

И ей не в чем было упрекать его – ведь она сама приняла его правила игры. Но что она могла сделать, если любила его, любила по-настоящему. А он… что он? Он знал это. Но он-то был свободен, по крайней мере внушал себе это. И был волен делать всё, что хотел…

А Никки плакала украдкой в подушку от его холодности и всё-таки любила его.

Любила с болью. А он приходил и уходил. Он же был свободен… А она садилась за свой дневник и писала:

"…Хочу сидеть и рисовать узоры на запотевшем стекле… хочу знать, что кому-то нужна и в то же время хочу побыть одна… В голове обрывки фраз, фрагменты чувств моих… к тебе. Всё моё существование будто превратилось в мозаику. Самой мне вряд ли удастся её собрать, так и придётся жить с обрывками фраз да фрагментами чувств в голове. А ещё ближе к рассвету сажусь пишу тебе письма, но только не отправлю, и ты их никогда не прочитаешь… а мне бы хотелось, чтоб ты знал, но нельзя раскрывать тебе этой тайны. Зачем? Наша игра затянулась, тебе так не кажется? Порой я сама начинаю забывать, что играю… но ты возвращаешь меня в наш придуманный мир, точнее мой… Стенка… Мы лежим рядом, но я тебя не чувствую… сейчас кажется, что этого и не было… Это были всего лишь игры твоего разума с моими чувствами… И я сама этого хотела…

Я хочу найти сама себя,

Я хочу разобраться в чём дело,

Помоги мне, помоги мне,

Я хочу, чтоб моя душа тоже пела…

Я поверила, что ты можешь мне помочь, открыла душу, но тут поняла, что тебе это совсем не нужно – вот дура… И теперь пошла обратная реакция. Сегодня я думала, что ненавижу тебя, но ненависть слишком сильное чувство… для тебя – простая апатия, мне пофиг… Забудь меня, прости меня, не замечай меня… Все эти слова не для тебя…

Тяжело это всё…

Но я тянусь к тебе…

Знаешь, мне тут рассказали про птицу феникс, которая сжигала себя каждые 100 лет и возрождалась из собственного пепла. Так и я готова сжечь себя для тебя и возродиться…Чтоб стать сильнее…

А я глупая маленькая девочка, которая нуждается в защите и любви… Нет, я давно не стремлюсь быть понятой и принятой. Мне просто иногда необходимо ощущать, что я нужна хотя бы одному человеку на земле, тогда у меня будет смысл стремиться к новым вершинам.