Политолог

— Мое мнение таково, — глубокомысленно ответил Гробман, для которого этот вопрос был не менее актуален, — видите ли, Ленин экспроприировал всю частую собственность России, объявив ее государственной и общенародной. Его последователи заставили вкалывать народ на протяжении семидесяти лет, преумножая эту собственность. Когда же она стала огромной и бесценной, ее отобрали у народа, раздали небольшому количеству нынешних миллиардеров, которые не могут не испытывать благодарность к Ильичу, положившему основу их баснословному богатству. Поэтому от наших алмазных, нефтяных, алюминиевых, лесных и сталелитейных олигархов я получаю заказы на саркофаги и ракетные рейсы к астероиду «Ленин». А один из них, не стану называть его имя, потребовал, чтобы его саркофаг сначала побывал на астероиде балерины Колобковой, а уж потом перелетел на астероид Ленин. Думаю, он тайно влюблен в балерину и мечтает наставить Президенту рога. Что ж, о вкусах не спорят. Это будет стоить ему удвоения расходов.

— Если можно, несколько слов о ваших дальнейших планах. От них, я слышал, кружится голова, — уподобляясь льстецу-журналисту, выспрашивал Стрижайло.

— Вам я слегка приоткрою завесу профессиональной тайны, — доверительно произнес Гробман. — Видите ли, новейшие достижения биоэнергетики доказывают, что существует «фантом человека» — энергетический отпечаток личности, который продолжает жить после смерти. Обычное погребение имеет дело только с мертвым телом, не обращая внимание на этот «фантом». А ведь он-то и является истинным покойником. Мой футурологический проект сводится к тому, что мертвец сжигается в мартене, его плоть переходит в сталь и продолжает жить в теле железных машин, — кораблей, автомобилей, танков, а «фантом» выделяется и с помощью громадных зеркал направляется в отдаленные участки Вселенной. Таким образом, неограниченно увеличиваются кладбищенские площади, совпадая с размерами Вселенной. Земной человек транслируется в иные миры, о чем провидчески написал поэт Маяковский в стихотворении «На смерть Есенина»: «Вы ушли, как говорится, в мир иной». Мой добрый приятель критик Лев Данилкин, работающий в «Афише», предложил озвучит проект. Но я сказал ему: «Рано, Лева, рано». Но он не оставляет меня в покое.

— Грандиозно, — неподдельно восхитился Стрижайло, обнаружив в Гробмане сходство с собой, — та же необузданная фантазия, не отличавшая мечту от реальности.

— Теперь прошу меня извинить, мы приступаем к летным испытаниям, — сказал Гробман и повернулся к свите конструкторов и инженеров.

Стрижайло видел, как к самолету подкатывает автокар, на котором покоится длинная капсула, очертаниями повторяющая человеческое тело. Так деревянный, расписной футляр мумии повторяет ее голову, сложенные на груди руки, вытянутые, с заостренными стопами ноги, — все деревянное, убранное золотом, исписанное иероглифами, с широко раскрытыми голубыми глазами, устремленными в бесконечность. Небольшая лебедка подцепила капсулу и бережно перенесла ее в кабину летательного аппарата. Авиационная прислуга, они же авиагробовщики, закрепляли покойника внутри самолета, закрывали кабину, отгоняли погрузчик. Летающий гроб, обретя наполнение, точный, четкий, прошедший обдув в аэродинамической трубе, был устремлен в небо, дерзновенно и гордо приподняв красно-золотой фюзеляж.

— Взлет и посадка автоматические — пояснял Гробман. — Фигуры высшего пилотажа введены в программу компьютера, вершиной которого, как вы можете догадаться, является «мертвая петля». В нашем случае роль пилота исполняет умерший бомж, на смерть которого в течение недели никто не откликнулся. Умер, как бомж, а хоронят, как Абрамовича…

Операторы дистанционно запустили мотор. Солнечный вихрь образовался на заточенном фюзеляже. Бодрый металлический звук наполнил пространство, оглашая его дерзновенной одой неукротимому человеческому духу. Самолет качнулся, легко покатил. Сбрасывал с плоскостей стеклянный блеск. Легко оттолкнулся от бетона и прянул ввысь. Изящный аппарат демонстрировал торжество одухотворенной мечты, не желающей смириться с окончанием бытия, прекращением творчества, с распадом безжизненной плоти, погруженной в сырую могилу. И после смерти человек стремился в небеса, наслаждался скоростью, светом, полетом.

— Секрет нашего коммерческого успеха и огромной раскупаемости нашей продукции в том, что мы как бы не замечаем факт смерти. Предлагаем человеку бессмертие, за которое тот готов платить сколь угодно большие деньги. Мы обращаемся с мертвецом, как с живым. Создаем для него сервис, — сауны, массажи, сопровождаем в аквапарки и турпоездки. Устраиваем просмотры телесериалов, включаем в телевизионную игру «Миллион», смешим юмористической программой «Аншлаг». Иногда мы отправляем нашего клиента на дискотеки и в «ночные клубы». Одного клиента посмертно приняли в партию «Единая Россия» и добились, за некоторую, сравнительно небольшую плату, включение его в политсовет партии. Люди, всю жизнь проходившие по земле, после смерти хотят летать. Вот и летайте, крылатые мои…

Гроболет сделал круг над аэродромом и взмыл свечей, исчезая на солнце. Стрижайло чувствовал, как упивается пилот этим отвесным воспарением ввысь, сбрасывая гравитацию, освобождаясь от угрюмого притяжения, сверля высоту, ввинчиваясь в бесконечность. Достигнув вершины, машина опрокинулась вниз, завертелась веретеном, свалилась в крутой штопор, раздирая кромками небо, расшвыривая брызги света. Пилот в счастливом падении, бесстрашно ждал столкновения с землей, предвкушая ослепительную вспышку, в которой исчезнет плоть, превратится в бесконечный свет. У самой земли самолет вышел из штопора, набрал высоту и стал делать «бочки», крутые виражи, и Стрижайло представлял, как появилась на лице мертвеца счастливая улыбка безумия, упоительного сладострастия, сотрясая восхищенное тело судорогой наслаждения. Самолет ушел от аэродрома, развернулся и воющим вихрем стал разгоняться. Взмыл, охваченный стеклянным свечением, сделал «мертвую петлю», и пилот в этой восхитительной спирали, на секунду теряя вес, парил в невесомости. Счастливо озирал вставшую на дыбы землю, белоснежные, с отблеском солнца, поля, туманные дороги, дымы огромного розового города и прозрачную радугу, охватившую кабину.

— Есть поступки, на которые человек не решается при жизни, но готов совершить после смерти. Один клиент всю жизнь ненавидел соперника, желал ему гибели. И только после того, как умер, позволил себе совершить на врага покушение, разумеется, не без нашей помощи. Подстерег его на трассе, в районе Жаворонков, привел в действие фугас, и только по счастливой случайности джип не попал под взрывную волну. ФСБ расследовало покушение, исполнитель был обнаружен и арестован. Однако в процессе судебного разбирательства, благодаря умелым действиям адвоката Резника, которого наняла наша фирма, обвиняемый был освобожден под залог и похоронен. Иногда, обслуживая клиентов, мы сталкиваемся с такими юридическими казусами, что их в состоянии разрешить только Международный суд в Страсбурге…

Пока он говорил, картина в небе резко изменилась. Из-за белого кучевого облака выскользнула еще одна машина, черно-желтая, хищная, яростно накинулась на ликующий, беспечно кружащий гроболет. Стала пикировать на него под углом, направляя тонкие иглы пушечных очередей. Промахнулась, иглы ушли в пустоту, а красно-золотая машина, истошно взвыв, отвернула от разящей погони. Черно-желтый стервятник, такой же гроболет, с опытным ассом-покойником, не оставлял преследование. В плавном вираже, срывая крыльями кудрявую бахрому, зашел противнику в хвост и снова из огнедышащих трубок запульсировали, заскользили тонкие лучистые трассы, проходя совсем близко от красно-золотого фюзеляжа. Вот где пригодилось искусство высшего пилотажа, которым обладали оба соперника. Машины то взмывали на параллельных курсах, почти касаясь брюхами. То распадались в плавных отворотах, будто теряли интерес друг к другу. Ревя и сверкая пропеллерами, шли в лобовую атаку, и Стрижайло ужасался тому, что ни один из пилотов не уступит другому, и они столкнуться, превращаясь в пылающий рыхлый взрыв. Наконец, черно-желтому гроболету удалось зайти в хвост сопернику, поймать пульсирующим пунктиром вертящуюся машину. Снаряды обрубили плоскость, срезали киль, вспороли обшивку фюзеляжа. За гроболетом потянулась прозрачная струйка дыма, гуще и гуще, превращаясь в черный жирный шлейф.