Жизнь заново

– Неудобно?! А бросить меня здесь? С этой крышечкой? На этой дороге?

– До свидания.

– Подождите.

– Да?

– Я не хочу кофе.

– Отлично. А я как раз хочу.

– Возьмите!

Я протянула ему термос.

– Я хочу попить кофе у себя дома.

– Вот видите! А меня заставляете делать это в машине! Да ещё становится холодно!

Он вздохнул.

– Вы вздыхаете для того, чтобы посмотреть, не идёт ли пар?

– Скорее, для того, чтобы выпустить собственный.

– А свисток у вас есть?

– Какой свисток?

– Как на чайнике.

– Разрешите мне уйти, меня ждут.

– Разрешите мне пойти с вами!

– А машина?

– Что машина? Это вообще не моя машина.

– Если честно, я думаю, что с ней ничего не случится. Здесь мало кто ездит.

– И не ходит?

– По ночам? Нет.

– Только вы?

– Только я.

– Может, вы серийный убийца? А я собираюсь выпить с вами чашечку кофе.

– Нет, я директор музея.

– Боже! Здесь есть музей? Надеюсь, это музей кошек?

– Это музей современного искусства. В нашем городе останавливались величайшие художники серебряного века, вы даже не представляете, какие это имена!

– Поверю на слово. Пойдёмте.

Дорога не предназначена для каблуков. Или мои каблуки не предназначены для этой дороги.

Сняла туфли.

Выбросила их в сторону телефона.

Через минуту пришлось остановиться.

– Слишком грязно, – сказала я. – Идти босиком невозможно.

– Но зачем вы выбросили туфли?

– А зачем вы не чините дороги?

– Я пойду поищу их.

Он скрылся в кустах.

Я переминалась с ноги на ногу, мне казалось, что по ногам кто-то ползает.

Он принёс туфли с грустным видом:

– Они попали в лужу. Вряд ли вы сможете их теперь надеть.

Наверное, надо расплакаться.

– Хотите, я принесу вам из дома какую-то обувь?

– Я не могу больше здесь стоять! По мне кто-то ползает!

– Может, мне вас донести?

– Хорошо. Только аккуратно, я бы не хотела помять платье.

Он взял меня на руки. Очень заботливо. Как же я устала сегодня! У него зелёные глаза. Он смущается.

– Вы давно не носили девушек на руках?

– Не помню. Давно. Или никогда.

– Видите, какое разнообразие я внесла в вашу жизнь!

– Пока что внёс вас я. В свой дом.

– Боже! Столько картин! Вы – коллекционер?

– Нет, я вам говорил. Это – музей. А я живу в небольшой комнате при музее. Пойдёмте.

Он принёс мне странные тапочки. На слона.

– Это специальные музейные тапочки, – объяснил он. – Обычно они надеваются прямо на обувь, но раз у вас нет обуви…

Надо было надеть серое платье. К серым тапочкам.

Его друг был похож на Гарри Поттера. В старости. Ему было около тридцати. Его звали Владимир.

Увидев меня, он резко встал и ударился головой о потолок.

– Познакомьтесь. Это – Элла.

Владимир покраснел и заморгал.

– Федор, я не знал, что у тебя гостья…

Оказывается, он – Федор. Дядя Федор.

– Элла, может быть, я предложу вам кофе внизу, в выставочном зале? – спросил Федор.

– А что будете делать вы? – Я снова покосилась на его странный галстук.

– Нет, нет! – закричал Владимир. – Наоборот, если Элла согласится и тоже послушает…

– Ну, как хочешь, – кивнул Федор.

– Послушает что? – поинтересовалась я.

– Мою новую песню.

– Наверное, я попью кофе внизу.

– Да, пойдёмте, я вас провожу, – кивнул Федор.

Неожиданно Владимир взмахнул рукой, топнул ногой и запел пронзительным фальцетом что-то яростно грустное. Про любовь.

– Ничего себе! – похвалила я.

– Хотите ещё? – воодушевился Владимир.

– Пойдёмте вниз, – сказал Федор.

– Нет, хочу. Мне понравились слова.

Он снова взмахнул рукой, топнул ногой. И запел:

Я захлопала в ладоши. Он кинулся ко мне, рухнул на колени и поцеловал подол моего платья. Я кивнула.

– Вы не представляете, какая сегодня ночь! – закричал Владимир, не поднимаясь с колен. – У меня наконец-то появилась аудитория!

– Спасибо.

– Я бегу домой, у меня есть бутылка шипучего вина!

– Шипучего вина? Вы имеете в виду шампанское? Тогда у вас даже есть фанатка.

– Зачем вы смеётесь над ним? – спросил Федор, когда Владимир убежал.

– Я не смеюсь. Когда я буду смеяться, вы это услышите.

– Вам что, действительно?…

– Да, мне понравилось. Когда он пел, мне хотелось плакать. Знаете, так редко хочется плакать.

– Вы счастливый человек.

– А вы? Нет?

– Я? Не знаю. Иногда. Когда кто-то заходит ко мне сюда и я показываю ему картины, я дарю ему целый огромный прекрасный мир! И я вижу восторг в глазах и благодарность. И тогда я счастлив. А иногда, тёмными серыми вечерами, я брожу здесь один, и меня так же не существует, как и всех тех, кто написал эти шедевры.

– Вас легко сделать счастливым.

– Вы думаете?

– Конечно! Пойдёмте вниз, я хочу, чтобы вы все-все мне хорошенько показали.

Щёлкнул свет, и я, в своём красном платье и серых тапочках, в два часа ночи, в деревне Кошки, со сломанным «Феррари», оказалась в музее.

– В нашем городе творили такие великие художники, как Альтман, Кульбин, Лебедев…

Федор передвигался по залу, его глаза горели, он словно забыл о моём существовании.

– …великий Малевич…

– Малевич? – переспросила я. – Я, конечно же, знаю Малевича.

– Посмотрите, здесь эскизы, которые художник создал в тысяча девятьсот тринадцатом году к постановке оперы «Победа над солнцем». Вы видите эти декорации? Эти костюмы? Обратите внимание, какие простые формы! Как это не похоже на всё, что создавалось раньше! Какая геометрия! Вы видите?

Я улыбнулась. Вот такой вот Федор в странном галстуке показывает мне эскизы Малевича. У них вообще охрана есть?

– Вы знаете, ведь именно эти эскизы послужили толчком к открытию нового художественного направления – супрематизма!

– Супре?…

– Супрематизма!

– Это подлинники?

– Да. Два эти рисунка – подлинники. У нас небольшой музей и, конечно, много копий, но эти – подлинники.

Он гордо кивнул и остановился напротив эскизов. Двух небольших листков тетрадного формата.

– А сколько они стоят? – спросила я.

– Не знаю. В том смысле, что они – бесценны, понимаете?

Прибежал Владимир.

Мы поднялись наверх и громко открыли шампанское.

– За вас! За самое очаровательное явление в нашем городе! – провозгласил Владимир.

– Не только в вашем, – поправила я.

Шампанское было ужасным. Просто оно не было шампанским. Оно было газированным вином. Неплохим.

– Можно, я спою вам ещё раз? – спросил Владимир.

– Можно. – С каким же удовольствием я допила бокал до дна! У меня был очень тяжёлый день.

Владимир снова спел. Мне снова захотелось плакать.

– А что это значит? – спросила я. – «Я ищу под ногами солнечный свет. А нашу любовь я ищу в облаках». Вы пережили несчастную любовь?

– Нет, нет и нет! – закричал Владимир. – В том-то и дело, что нет! Потому что все в мире перемешалось, понимаете, Элла? Люди не находят свою любовь, потому что ищут её в облаках. И любовь, и счастье, все! А ведь все это рядом, это окружает нас, это наш мир! Он у нас под ногами!

– А в облаках только солнечный свет?

– Конечно! И ничего не надо менять местами!

Федор довольно улыбался. Он шепнул мне в ухо:

– Я давно не видел своего друга таким счастливым. Спасибо вам.

– Наверное, уже поздно, – спохватился Владимир, – наверное, мне пора.

– Наверное, вы хотите спать? – спросил Федор. – Ведь вашу машину всё равно не починить до утра.

– Спать? – Как раз спать мне не хотелось совсем. Как будто я и не проехала шесть часов по дороге Питер-Москва.