В вокзальной суете
В вокзальной суете читать книгу онлайн
"Эту повесть я написала для юношества. И мысли, и способ их выражения, и язык те же, что и в других моих повестях и рассказах. Просто сюжет, герои, их романтическая любовь, если мне удалось это передать, ближе молодым, чем зрелым. Более сорока лет, что длилась эта история, — срок немалый. Многое в жизни поменялось с тех пор, в том числе и в сознании, и в оценке ценностей. Время и здесь внесло коррективы — сексуальная распущенность перестает быть «модной», а целомудрие вновь обретает цену. Чистота отношений главных героев повести, флер поэзии и музыки — это не авторская находка. Повесть биографична. Можно, оказывается, пронести через всю жизнь светлое чувство, не осквернив его. Мне кажется, это возможно только тогда, когда двое изначально серьезны к самим себе и своим отношениям. Для этого совсем не обязательно быть взрослым. Серьезность подростка, юноши и девушки столь же полноценна и достойна уважения. Легкомыслие в главных в жизни делах чревато не только тяжелыми рубцами, но и калечеством. Дай Бог вам избежать этого, и если исповедь моя в чем?то поможет — буду рада." (от автора)
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— так лечи, а если поешь, так при чем здесь медицина. Непонятно все это людям.
— А что, не каждый день поют со сцены профессора- хирурги?
Легкий шумок, почти вздох облегчения. Заулыбались. Я подтвердила сказанное Анатолием. Совсем коротко, но убедительно.
— Я не всегда была такой вот старой толстой теткой, а этот человек — лысым и в очках. Стройный красивенький поющий мальчик бегал за 12 километров из Атаманской в Павловскую в любую погоду по шпалам к такой же красивой стройной поющей девочке. И гоняли его за это обе матери, учителя, павловские ребята, а он все‑таки бегал, несмотря ни на что.
Я говорила им, они слушали, лица их теплели, глаза оттаивали. Отдельные лица я уже различала. Они улыбались мне, а потом совсем радостно захлопали, когда я им пропела:
Мне кажется, что взаимность в любви здесь ни при чем. Каждая женщина, как бы счастлива в любви ни была, всегда задает себе этот вопрос. А если небо облачно, если сказаны обидные слова, если сердце давно гложет обида, если самой себе страшно задать этот вопрос — глаза уже не только добрые, они влажные. Так было и в тот раз в этой огромной и страшноватой на первый взгляд аудитории.
Мне показалось, что я своим непрофессиональным пением, стихами, совсем неактерским видом не испортила общей обедни. Потом я слышала от артистов и более теплые отзывы, но главное — как ты сам себя оцениваешь. Во всяком случае, на прощальный ужин я пошла не как старая подружка руководителя, а как свой брат — артист, честно отработавший сегодня на сцене.
Мы поднимались с Анатолием по высоким ступеням к двери столовой, где должен был состояться ужин, и только я подумала: «Как на паперти», — над головой коротко блеснуло и раздался сухой треск запоздалой осенней грозы. Откуда она взялась? Днем было тепло, солнечно. Вечер был тихим, сухим. Ни единой капли дождя ни до нее, ни после не упало.
Банкет для ансамбля — продолжение концерта только в меньшей аудитории. Пели все солисты. Пела и я. Обращаясь к молодым, я советовала все делать вовремя. Любовь, безусловно, сопутствует человеку всю его жизнь, но весной она значительно лучше, естественней, чем поздней осенью.
Утром уезжали мы, уезжал и ансамбль. Я ехала, думала, молчала. Вспомнился тот внезапный раскат грома. И вот в голове зазвучали сразу стихи и мелодия:
9 октября 1993 г.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Я смогла рассказать вам эту историю только потому, что у меня были эти старые письма. Первое из них от 1 июля 1951 года. Старые письма… Впервые я узнала, что это такое, от своей старшей сестры. Выпускной вечер после окончания ею средней школы был 21 июня 1941 года. Мальчики — одноклассники уходили уже 23–го. Были они 23–го, 24–го года рождения. Почти никто из них не вернулся. А там, где смерть была близко, прямо за поворотом, они страдали от того, что никого не успели полюбить, некому было написать теплое ласковое письмо и получить такое же в ответ. Поэтому они писали умной, красивой девушке — однокласснице. Некоторые присылали три — четыре письма. А потом замолкали. Навсегда. Сестра всю жизнь, а ей уже семьдесят, хранит эти письма, и я ее понимаю.
Лучше и, главное, короче я не смогу рассказать вам о моем отношении к старым письмам, чем в моей балладе, которую я написала 12 июля 1993 годы, в день рождения моей сестры, Наполовой Зои Ивановны, и посвятила ей.
