Не стану взрослой

— Так, наверное, везде так… во всех преуспевающих компаниях…

Никита сперва усмехнулся, а потом быстро произнес:

— Хорошо. Назови любую другую преуспевающую компанию в нашем городе. Такого же масштаба, как «Третья планета».

— Ну… не знаю.

— Потому что их нет. Вопрос считаю закрытым.

— А давно ты работаешь?

— Второй год. Мне еще в прошлом году предлагали пойти на повышение, но я пока отказался. Карьерой займусь, когда закончу учебу. А пока мне нравится работать с живыми людьми, а не с компьютерами. В кабинете еще успею насидеться.

…Саня весь день вспоминал этот вчерашний разговор. Он бешено завидовал Никите, чего скрывать. Его спокойствию, уверенному виду, манере разговаривать, умению флиртовать — расплачиваясь, он завел разговор с официанткой и довольно быстро получил номер ее телефона.

Десятник хлопнул Саню по плечу:

— Дело есть. Не желаешь ли завтра поработать сверхурочно?

— Завтра же выходной?

— У тех, кто хочет. Для остальных есть специальное предложение. Работы на два часа, даже меньше. Платят, как за целую смену. Ты заинтересован?

— Ну, если как за целую смену — то да, конечно… Что за работа?

— Подробности — завтра. Подходи к Центру развития. В 22.00.

— Так поздно?

— Да, так поздно. Я же говорю: предложение специальное.

— Так что делать-то надо?

— Завтра все узнаешь.

Никита посмотрел на часы и вынул из кармана свисток. Звук корпоративного свистка был громким, но не таким противным, как у физкультурного. «Санитары» сбрелись на небольшую полянку, где стояли Саня с Никитой. Десятник вышел в центр, воткнул пику в землю. Десять его подчиненных выстроились вокруг него, образовав правильный круг. Саня участвовал в этом ритуале уже в четвертый раз, потому успел к нему привыкнуть: рабочий день «санитаров» начинался и заканчивался таким вот образом.

— Мы сегодня отлично потрудились, — сказал Никита. — Давайте похлопаем сами себе!

Подчиненные зааплодировали.

— Кто мы? — воскликнул десятник.

— «Санитары города»! — хором ответили парни.

— Наша задача?

— Очищать и улучшать!

— Наша сила?

— В команде!

— Наш успех?..

— …Это успех компании!

— А успех компании?!

— …Это наш успех!

Никита запел:

В твоей руке — моя рука,

В груди огонь горит.

Гордится нами вся страна,

Весь мир у ног дрожит!

И все его люди подхватили припев, взявшись за руки:

Сила и смелость, воля к победе

Пусть нам помогут в пути.

«Третья планета», «Третья планета» —

Та, что всегда впереди!

Саня вернулся домой в шесть вечера. Разулся, напевая: «Третья планета», «Третья планета»… В своей комнате, за компьютером, обнаружил сестру.

— Карик, привет. Ты надолго?

— Да, — сухо ответила Карина, не оборачиваясь. — Надо кое-что найти в Интернете.

— Что-то конкретное?

— Да. Надо по работе.

— Ты наконец-то на работу устроилась?

У него был такой ехидный голос, что Карина развернулась на вращающемся кресле и спросила:

— Ты что себе позволяешь, тунеядец?

— Уже нет, — сказал он и с победными интонациями отчеканил:

— Количество дней, отработанных Александром, — два. Количество дней, отработанных Кариной, — НОЛЬ!

В руках он держал какую-то книгу в потрепанной обложке — наверное, библиотечную.

— Да что у тебя за работа? Ты же дворник!

— «Санитар города», — снисходительно поправил Саня.

Какой ребенок, подумала Карина. Кажется, думает, что раз он помахал метлой два дня, то теперь он настоящий мужчина. Саньку бы в деревню к тете Вале, и не в сене валяться, а вкалывать, как деревенские парни вкалывают, которых с детства приучают к физическому труду. Быстро бы понял, какое он ничтожество.

— И сколько тебе платят, санитар?

— Пятьсот рублей в день.

— Не многовато за такую работу? Ты сам-то в это веришь?

— А чего «веришь»? Мне уже заплатили. У нас каждый день платят, в конце рабочего дня.

«Все против меня», — с отчаянием подумала Карина, которая если что-то и заработала в своей жизни, то какие-то совсем жалкие копейки за публикации в местных газетах. Нужно пробиваться в крупные журналы, но там все места давно поделены. А еще лучше — в столицу, в большие издания.

Но последнее слово она попыталась оставить за собой:

— А чего-нибудь поинтеллектуальнее ты не смог найти? Охота тебе тереться с разными алкашами и чурками?

Саня с довольным видом рассмеялся:

— Нет там ни алкашей, ни чурок. В «Санитары» берут только студентов. У нашей компании такое правило: работу имеет тот, кто этого достоин.

Молчание.

— Ты скоро? — повторил Саня.

— Подождешь.

Как назло, как раз в этот момент в комнату заглянула мама и затараторила:

— Карик, ну что ты опять мальчишку притесняешь? Пусть поиграет, он сегодня заслужил. Могла бы тоже куда-нибудь на лето пристроиться, большая ведь уже у меня! Правильно говорят: велика Федора, да дура.

Карина вскочила:

— Нате, подавитесь! — И выбежала из комнаты, чуть не сбив маму с ног.

И что они от нее хотят? Чтобы она, как этот недоумок Саня, пошла в дворники? Или, может, на улице рекламные листовки раздавать? Ей однажды предлагали поработать промоутером. Она отказалась: несерьезно. Совсем не хотелось услышать на собеседовании в какой-нибудь солидной организации: «Девушка, а где я вас видел? Это не вы на площади рекламировали «Империю пиццы»?

— Карик! Карик! — позвала мама.

— Ну что еще?!

— Вернись.

Зачем-то она послушалась.

— Карик, что с тобой? Это из-за Алены?

— Не знаю. Наверное.

И зачем только она напоминает об этом?

— Карик, ну что теперь, из окна выкинуться? — спросила мама, не слыша в своих словах злой иронии.

— Вы можете оставить меня в покое?

— Ладно-ладно, Карик. Я все понимаю, — мамин голос стал добрым. — Я вот блинчики хочу испечь, твои любимые. Будешь блинчики?

— Буду… — устало ответила Карина. Можно подумать, у нее есть выбор!

А мама относится к ней, как к девочке детсадовского возраста. Хочет успокоить ее какими-то глупыми блинчиками!

Мама ушла. Карине тоже нечего было делать в комнате брата. Осталось лишь спросить:

— А что это за книжку ты принес?

— Посмотри.

Карина взяла со стола томик, глянула на название и бросила обратно, фыркнув:

— Все сказочки читаешь? Когда ж ты повзрослеешь!

Концерт начался с того, что Элла куда-то убежала, оставив Максима одного недалеко от сцены. «Я сейчас». Ладно, есть время осмотреться.

Фойе и круглый зал с невысокой сценой — вот и весь клуб. По краю зала — стойка бара и столики. Ничего особенного, если не считать того, что клуб находился в каком-то огромном подвале, в который вела крутая лестница с высокими, неудобными ступенями, к тому же без перил. Приходилось опираться на стену.

Первая группа уже настраивалась. И совсем не «дети», как презрительно назвал их Костя, даже не студенты, кажется. Хотя черт их разберет: за длинными волосами и бородами совсем не видно лиц. Да и на эмо не особенно похожи, скорее на металлистов, но только из-за причесок, — одеты вполне нейтрально, только у басиста на футболке какая-то готическая надпись.

Максим глянул на экран КПК. Концерт начнется меньше чем через пять минут. Публики поразительно мало: что-то между двумя и тремя десятками, из них тех самых «эмо», подростков с черными челками, пирсингом и смешными галстучками, всего треть. Есть еще три-четыре не то гота, не то металлиста, остальные выглядят вполне обычно. Просто молодые люди с девушками, которые пришли отдохнуть. Почему же народу так мало? Слишком дорогие билеты? Пожалуй, действительно дороговаты, хотя и не по меркам Максима. А может, все ушли на «Назарет»? Тоже вероятно. Как бы то ни было, музыкантам можно только посочувствовать. Играть концерт для практически пустого зала — ребята, мне вас жаль…