Аномальная зона
![Аномальная зона](/uploads/posts/books/133691/133691.jpg)
Аномальная зона читать книгу онлайн
Четверо наших современников – журналист-уфолог, писатель, полицейский и правозащитник попадают в самый настоящий сталинский лагерь, до сего дня сохранившийся в дебрях глухой тайги. Роман не только развлечёт читателей невероятными приключениями, выпавшими на долю главных героев, но и заставит задуматься о прошлом, настоящем и будущем России.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Несмотря на неопределённость положения, в котором оказался лагерь, научная работа в спецблоке шла своим чередом. Чужие сюда и при отсутствии охраны не совались особо, завлаб Мудяков умудрялся обеспечивать сотрудников и рабсилов сносным вполне питанием, так что Студейкин после традиционной пикировки с Изольдой Валерьевной принимался за привычное дело: брал двумя пальцами белую мышку из клетки и отбирал у неё очередную порцию крови для анализа.
Поглаживая смирного грызуна по шелковистой шёрстке, он подумал вдруг, что и сам давно является кем-то вроде подопытного лабораторного животного, от которого, в сущности, ничего не зависит. Кто-то, руководствуясь своими, непостижимыми для него, Студейкина, целями держит его в этой жизни, и не только здесь, в лагере, а вообще, словно в виварии. Захочет – накормит, не захочет – уморит голодом. Или незаметно привьёт какую-нибудь гадость, заразу, идеологическую например, и будет наблюдать, как он на эту инфекцию отреагирует – выживет, выздоровеет или отбросит безвольно длинный беленький хвостик… Нет, довольно! Он не лабораторный зверёк и тоже может с помощью денег, обещанных Олексом, стать одним из хозяев жизни, тех, кто знает, во имя чего томятся в клетках в ожидании своего часа миллиарды подопытных особей и кто властен по-настоящему над ними, решая, умереть им сейчас или существовать дальше…
Вечером он пришёл в лабораторию и покаянно выложил перед Старухой Извергиль три пачки махорки, присовокупив к ней коробку папирос «Казбек».
– У бывших вохровцев выменял. Они за ваш спирт могли бы и больше дать, да у самих с куревом туго… – А потом, пряча глаза, признался. – Вы меня убедили. Действительно, чем, как не способностью к осмысленному труду, отличается человек от животного? Останусь я сегодня в ночь. Уж лучше поработаю здесь, чем в бараке без дела кверху пузом валяться…
При этом под полой полосатой куртки он прятал воровской инструмент – кривую «фомку», которую раздобыл где-то и вручил ему Олекс.
– Сейчас, пока такая неразбериха в лагере, самое время дверь в компьютерную подломить! – напутствовал он Студейкина. – Главное, чтобы не догадались, что вора информация в компьютере интересовала. Стибри что-нибудь привлекательное для обыкновенного зека. И когда утром взлом обнаружат, никто особо не удивится. При нынешнем бардаке и таком количестве потомственных жуликов в жилзоне на тебя никто не подумает…
Александру Яковлевичу едва удалось пересидеть Извергиль. После того как два десятка сотрудников лаборатории во главе с Мудяковым покинули спецблок, старуха, назначив ночным сторожем по причине отсутствия чекистской охраны Студейкина, часов до двух ночи зависала над микроскопом, чадила нещадно трескучей махрой.
– Нет, что ни говорите, а Нобелевская премия мне обеспечена, – наконец встав из-за стола и устало потягиваясь, заявила она. – У трёх последних поколений рабсилов устойчиво фиксируется сорок шесть хромосом. Вы понимаете, что это значит?
– Э-э… смутно, – борясь со сном и злясь на засидевшуюся энтузиастку науки, раздражённо буркнул Александр Яковлевич.
– Это означается, что теперь они способны давать потомство! – воскликнула та. – Таким образом, наш эксперимент, начатый ещё в конце двадцатых годов, завершился триумфальной победой! Остались чисто технические детали: подождать пять-шесть лет, пока последнее поколение рабсилов достигнет половой зрелости, спарить мужские и женские особи. А ещё через год мы сможем наконец получить полноценного, способного не только к труду, но и самовоспроизводству искусственно созданного гоминоида!
Студейкин, как ни тяготила его предстоящая операции – кража со взломом, не выдержал, вступил-таки в полемику:
– Но кто оценит ваш титанический труд и научный подвиг? Ещё неизвестно, удастся ли нам вообще освободиться из лагеря! А вы… уж простите, с лёгкостью рассуждаете: шесть лет, ещё годок… Наше с вами будущее абсолютно не предсказуемо! Мы – и от этого факта никуда не уйти! – в тюрьме, за решёткой!
Извергиль жёлтыми от никотина пальцами свернула очередную цигарку, прикурила от спиртовки, с лёгким сожалением глянула на оппонента:
– В неволе всего лишь наша телесная оболочка, любезный. А мысль способна свободно путешествовать в пространстве и времени! И в этом смысле…
«Вот стерва, – не слушая её, кипел Александр Яковлевич, – наклюкалась чифиря, возбудилась никотином, вот её и растащило на философию… Скорее бы угомонилась, старая. Олекс небось заждался…»
– Ну что ж, плодотворной вам работы, – донеслось до него наконец. – Оставайтесь, да закройте дверь за мной на засов. А то здешние уркаганы совсем распоясались. Бродят где ни попадя, шарят… Дождались, называется… Не тюрьма, а проходной двор какой-то!
Выждав после ухода старой энтузиастки ещё четверть часа, Александр Яковлевич извлёк из-под халата фомку и, стараясь не скрипеть половцами, что было излишней предосторожностью в абсолютно пустом помещении, отправился в кабинет Мудякова.
С дверью он справился на удивление легко, как будто всю жизнь только и занимался тем, что замки взламывал. Просунув плоский конец гвоздодёра в щель дверного проёма там, где, по его расчётам, находился язычок замка, он нажал чуть-чуть. Деревянный косяк хрупнул, и дверь распахнулась. Не зажигая света, он ловко обогнул стол, сдвинул висящие на стене листы ватмана с диаграммами и таблицами, нашарил за ними ещё одну, потайную, дверь – металлическую, запертую на кодовый замок. Но и такой запор не проблема, если к нему подойти умеючи!
Александр Яковлевич извлёк из кармана зажигалку, нетерпеливо крутанул колёсико, высекая искру – раз, другой, третий… Наконец фитилёк, пованивая бензином, вспыхнул желтовато-синим вымученным огоньком. Поднеся его к панели замка, Студейкин уверенно набрал цифры – 2324. Замок послушно щёлкнул, открывшись.
Этот код – количество пар хромосом у человека и обезьяны – Александр Яковлевич узнал случайно. Давно прицеливаясь к компьютеру, он старался почаще бывать в кабинете завлаба – и по делу, и без дела, ссылаясь на какую-либо мелкую надобность. И углядел-таки потайную дверь, откуда выпорхнула однажды при нём Извергиль. Не заметив с налёту постороннего, она ляпнула:
– Я на прежний код заперла, Матвей Ульянович. Генетический…
И сейчас, входя в секретную комнату, Студейкин откровенно гордился собой, искренне сожалея, что не может похвастать ни перед кем, какой он сообразительный – вмиг вычислил заветные цифры, сверившись со справочником по генотипу человекообразных.
Окошек в этом помещении не было, а потому, не опасаясь быть замеченным с улицы, Александр Яковлевич нашарил на стене выключатель, зажёг свет.
Компьютер оказался довольно стареньким, с громоздким монитором. Приведя его в рабочее состояние под лёгкое жужжание процессора, журналист набрал пароль, после чего получил доступ к содержимому.
Пароль он разведал тоже довольно просто. Зная, что Извергиль периодически работает на компьютере, причём ходит в заветную комнату с одной и той же толстой тетрадкой, Студейкин как-то, улучшив момент, полистал её, без труда обнаружив на внутренней обложке аккуратно выведенные карандашом заветные латинские буквы.
Усевшись поудобнее перед мерцающим дисплеем, бегло просмотрел название папок, которых насчитал не меньше десятка. Решив не рисковать, скопировал их все, позаимствовав дискету из целой упаковки новых, лежащих на полочке. Эта процедура заняла у него полчаса. Закончив, Александр Яковлевич бережно спрятал дискету за пазуху, отключил компьютер, погасил свет и, осторожно щёлкнув кодовым замком, покинул секретную комнату. Демонстративно выдвинув ящики из письменного стола Мудякова, взял оттуда горсть цветных карандашей, пачку чистой бумаги, имитируя кражу. Потом, тщательно заперев лабораторию, вернулся в жилой барак.
Олекс не спал. Студейкин вошёл к нему в каптёрку и похлопал себя по груди, где хранилась дискета.
– Я своё слово сдержал! – с бесшабашностью отринувшего любые нравственные принципы человека, заявил он. – Теперь, Станислав Петрович, дело за вами.