Эта гиблая жизнь

6

Дениса, сына Климова, шофер Олега привез в два часа. Мальчик с удивлением обнаружил, что папа и мама закрылись в кабинете и разговаривают на повышенных тонах, а дядя сидит в гостинной и, ни на что не реагируя, смотрит на огонь в камине. Денис, не решившись беспокоить родителей, подсел к дяде.

– Дядя Андрей! Нам задачку сложную задали. – Дядя ухом не повел. – Дядя Андрей! – он подергал его за рукав.

– Отстань, Дениска!.. Не до тебя сейчас, – не отрывая взгляда от успокаивающего пламени, словно откуда-то издалека отозвался дядя.

Денис обиделся и пошел в свою комнату, включил компьютер. Увлекшись игрой, он забыл про домашнее задание. Эмоциональный разговор в кабинете, смотрение дяди Андрея на огонь, игра на компьютере продолжались, пока не привезли из сада Машу, и она громогласно потребовала к себе самого пристального внимания, заставив мать и отца, наконец, выйти из кабинета.

– Ну что делать будем, мыслитель? – спросил Олег у Андрея, пока Ирина пошла раздевать дочку.

– Не знаю... Ждать надо... Если завтра из налоговой не позвонят, то значит, это не происки конкурентов и, может, все обойдется. А если... То это – кранты, если не посадят, то по судам затаскают. На взятках и адвокатах разоримся.

– Ну кто о чем, а вшивый о бане... Пойми, твою сестру оскорбили!

– Ну и что... Что такого с ней? Ее, что, искалечили, изнасиловали? Ну, кольца, перстни, крестики ее умыкнули... Да все это ерунда по сравнению с теми списками! И как тебя угораздило их вместе с договорами положить?

– Ну ты даешь! Видел, какой синячище у нее на руке?! Перстни, крестики... Да там наши кольца обручальные!

– Да черт с ними со всеми, другие купишь, а вот если налоговая навалится... Неужели кто-то специально навел?

– Да какое там специально... Пацан какой-то, под нищего работает, а она, добрая душа, пакет жратвы наложила и понесла...

– Ох, не знаю!

– Ну что – в милицию или частный сыск найдем?

– Зачем? Ты что!? – чуть не вскочил с кресла Андрей.

– Ну как зачем? Нас все-таки грабанули. И потом я не хочу, чтобы этот шибздик, напавший на Иришу, остался безнаказанным.

– Не спеши, Олег... Давай подождем... Огласка нежелательна. В городе только обрадуются. Нищие всегда завидуют богатым, и мы будем как оплеванные. Я все же надеюсь, что они позвонят и вернут бумаги... Ну, не бесплатно, конечно.

– Ну уж нет! Еще им и платить! Да скорее всего тот мальчишка давно уже в поезде, наши драгоценности по дешевке толкает.

– А бумаги... Бумаги-то зачем он тогда прихватил, сам подумай? Не один он, понимаешь, там взрослые в этой шайке. Подослали его, специально, подослали. Давай подождем, Олег...

На следующий день в офисе фирмы раздался звонок, попросили Олега. Звонил Николай.

– Олег Петрович? У меня есть для вас информация касательно произошедшего вечера. Но сначала я хотел бы выяснить, готовы ли вы вести с нами переговоры.

– Какие переговоры! Ах вы, пид!.. Где тот шкет, я ему шею, как куренку... Я вас всех на дне моря достану! – Олег, не обращая внимания на отчаянную жестикуляцию подошедшего Андрея, продолжал ругаться в трубку.

Сотрудники фирмы недоуменно переглядывались, слыша матерные возгласы из директорского кабинета.

– Олег Петрович! – наконец вклинился Николай. – Понимаю, что вы близко к сердцу восприняли случившийся инцидент, но если вы готовы идти с нами на контракт... Думаю, попавшие к нам бумаги вам очень нужны, и мы готовы их вернуть за некоторое вознаграждение.

– А драгоценности моей жены, наши обручальные кольца, они еще у вас, суки поганые?! – вновь взорвался Олег.

О встрече договаривались долго... Николай поставил ряд условий, боясь, что его «повяжут» при передачи бумаг и драгоценностей. Олег требовал, чтобы ему обязательно представили мальчишку, которому он обещал за синяк Ирины поставить таких. Андрей долго его уговаривал отказаться от этого требования.

О цене договорились уже при встрече. Николай пробно за все запросил сначала тридцать тысяч зеленых, на что Олег предложил ему подтереться этими бумагами. Но пришедший вместе с ним Андрей тут же предложил десять тысяч... У Николая от предчувствия удачи перехватило в горле... Начался торг. Сошлись на пятнадцати тысячах.

Андрей был искренне рад свершившейся сделке, и что все обошлось без огласки.

– Уф!.. Знаешь, а я в крайнем случае и на тридцать бы согласился, – говорил он Олегу, сжигая над пепельницей злополучные листки с «черной» зарплатой. Слава те Господи! Я теперь впервые за эти дни засну спокойно... И кольца ваши на месте. Можно считать, легким испугом отделались.

– Нет в тебе ничего святого, Андрей, – хмурясь, отвечал Олег. – Из-за каких-то листков места себе не находил, а то что родного человека унижали... Теперь я понимаю, почему ты до двадцати восьми лет не женат и не собираешься. Если к родной сестре никаких братских чувств...

– Братских? Ну да... А ты знаешь, какие у нее ко мне сестринские чувства были? Ты знаешь, каково младшему брату, да еще мелкому очкарику, когда сестра на четыре года старше, здоровенная и совсем немилосердная. Она же меня смертным боем, пока в институт не поступила и не уехала! – чуть не завизжал от застарелой обиды Андрей.

– Что... Что ты сказал? – угрожающе сжал огромные кулаки Олег. – А ты случайно не считаешь, что это Ирише своего рода Божья кара за тебя? – Андрей испуганно снял очки и быстро заморгал глазами, не находя что ответить. – А за что, дорогой шуряк, я сейчас сделаю с тобой то, что обещал тому шкету!

Братья возвращались домой поездом. Свободные места были, и в купе они оказались одни.

– Как приедем, что делать думаешь? – спросил Николай, просматривая купленные на вокзале газеты и журналы.

– Да пока ничего, – Витя пытливо смотрел на брата, словно чего-то от него ждал и не мог дождаться. – Слушай, Коль, а Ольгуньке на операцию сколько денег надо?

Николай смутился, отложил газету и отвернулся к окну, где мимо пролетал сплошной, нескончаемый лес.

– Десять тысяч, – так же в сторону ответил он.

– Ну так чего ж ты молчишь? До следующего раза отложить думаешь? Его ведь может и не быть. Вроде, решительный мужик, а тут попросить стесняешься... Дочка твоя не ходит, а ты... На вот, возьми... Что я, брату не помогу? – Витя протягивал сверток, в котором лежала его доля.

– Брат ты мне двоюродный, – глухо отозвался Николай, не беря свертка.

– Ну и что, все равно больше у меня никаких ни братьев, ни сестер... Бери.

Николай явно смутился, покраснел:

– Ты, что, все отдаешь... Зачем?

– Как зачем? Где десять, там и пятнадцать. Мало ли что... Возьму на всякий случай.

– Нет... Все не возьму... Разве что две с половиной, которых до десяти не хватает... В долг.

– Да бери больше... Пусть племяшку получше подлечат. В Москву ведь повезешь, а там, сам знаешь, цены дикие.

– Нет, Витя, спасибо! У меня еще есть. Я только две с половиной возьму, а остальные назад забирай. Тебе же матери помочь надо, пусть отдохнет от шитья своего, глаза подлечит, пока не ослепла. И тебе... Тебе ведь тренироваться надо. Если в этот год мастера не сделаешь, тебя в армию будущей осенью загребут. И тогда на спортивной карьере можно поставить крест.

Теперь уже Витя озабоченно нахмурился, а потом горестно усмехнулся:

– А стоит ли упираться? Не знаю, Коль... Ну, сделаю мастера, ну, областное первенство выиграю, а дальше что? В сборную все равно через дагестанскую мафию не пробиться.

– Знаю... Но руки не опускай... Попробуй, в твоем весе не так уж много претендентов...

– Ладно... Так и быть, уговорил, – Витя, покосившись на дверь, развернул сверток и стал отсчитывать из своих семи с половиной тысяч... Протянул Николаю. Потом, подумав, протянул еще сто долларов.

– А это зачем? – удивился Николай.

– Як тебе вряд ли заеду. Купи племяшке подарок. У нее же день рождения через месяц.