2017

Потом Крылов выложил перед Тамарой железную кучку ключей, показал, выдернув ящик из пустующей тумбочки, забившиеся в угол запасные комплекты. Себе он не оставил ни одного. Вытащил из шкафа слежавшееся, пахнувшее цветочным мылом постельное белье. Между тем пространство убежища заметно менялось. Видимо, произошла разгерметизация, и в оконные щели тек слоями, будто джем из пирога, наружный воздух. Шевелились остатки кружевного тюля, поскрипывали крепления карниза. Справа наверху крепления заело, бурая штора заломилась похожими на черепицу старыми складками, а Крылов так и не починил.

Он в последний раз обвел сентиментальным взглядом бывшие свои владения – с отчетливым чувством, будто видит это все в последний раз. Мощно зеленел старухин столетник. На люстре тряслись, бросая на потолок размазанные звезды, граненые стекляшки. Тамара, обхватив себя руками за плечи, проводила Крылова до коридора. Там он быстро поцеловал ее ладонь, где горьковатая влага блестела золотым песком вдоль сильных линий жизни, обещавших долгий век, счастливый брак.

Выскочив на смутную Кунгурскую, катившую вниз, под уклон, свое расплывшееся электричество, Крылов оглянулся и увидел, что бывшее его окно, которое он всегда держал наполовину незадернутым, теперь надежно закрыто сомкнутыми шторами. Он подумал о Тамаре там, внутри: если Бога в убежище по-прежнему нет, то, значит, никто за ней не присмотрит. Возле справочных и телефонных автоматов, там, где совсем недавно стояла Татьяна в плоских истертых сандалиях, два больших тополевых листа, похожих на мокрые подошвы, вздрагивали под порывами влажного ветра, словно переминаясь, не решаясь сделать шаг. В телефонной будке, засунув карточку в тугую щель, Крылов набрал Фарида, вкратце изложил ему последние обстоятельства и получил распоряжение немедленно прибыть.