Армия любовников

Правда, медицинское обследование обнаружило совсем другое: при согласии не бывает множественных травм, вплоть до прикушенного до крови языка, к которому прилипли белые нитки кружева.

Но об этом как-нибудь потом... Мы ведь сейчас о Федоре. Его тогда вызывали в милицию, так как именно на него показала вожатая. Вечером к ним в дом влетела Луиза Францевна, а они с мамой были как замороженные. Ольга не могла сразу, как теперь говорят, врубиться в Луизу Францевну, кто она и зачем, а когда поняла, спросила: "А где ваш... этот... стульчак?" Тут уже все пошло до самых небес! И пока Луиза Францевна орала на маму - разве можно было сообразить такое, если выдвинуть из прошлого старый ее образ, - в Ольге проклюнулась и стала расцветать "лилия подлости". Почему лилия? Но Ольге думалось так: во мне расцветает "лилия подлости". Просто в какой-то миг крика Францевны и стекленения глаз мамы Ольга решила: "А пусть это будет Тедди! Пусть будет он!" Так радостно было уничтожить кого-то, зацарапать уже своими ногтями, натянуть что-нибудь на чужую голову, пусть сволочь давится, пусть! А потом - голым на мороз...

Но тут Луиза Францевна выкричалась и опала. Из нее, опавшей, стали выходить другие слова, Ольга даже сразу не сообразила, что гордая немка, в сущности, допускает, что это мог быть Тедя-Федя, что она готова нести возмещение ущерба, просто им - Ольге и маме - надо помнить, что она женщина бедная. Мама совсем перестала соображать, а Ольга вдруг увидела, что у нее засохла к чертовой матери "лилия подлости", что ей уже жалко этого ни в чем не виноватого Федьку, которого эта дура без стульчака готова женить на Ольге, "раз уж так получилось"... Это третье превращение Луизы Францевны - в возможную свекровь - Ольга пропустила, потому что наблюдала за "лилией подлости", за ее усыханием, а когда увидела, как мама Федьки тянет ручонки к ее маме с криком: "Не погубите!", окончательно пришла в себя и сказала четко, что ей это все надоело до чертиков, что Федька тут ни при чем, что она не отвечает за милицию - кого та вызывает, а кого нет, - Федьке привет и идите вы своей дорогой к такой-то матери.

Луизе Францевне, сыгравшей во всем этом спектакле целых три характера, было трудно выйти из образов, и она еще какое-то время впадала то в один, то в другой. Ушла же она в полуобморочном состоянии, все-таки силы были потрачены немалые, но так как собственная Олина мама была тоже в этом же состоянии, то выбирать не приходилось: Луизу Францевну утешать и отпаивать Ольга не стала.

Милиция насильника так и не нашла, хотя долго ходила с сосредоточенной мордой. То время еще делало вид, что у него системы фурычат и насильники ловятся.

Однажды Федор встретил ее возле школы.

- Ты живая? - спросил он.

Никогда в жизни, никогда не было у нее такого острого желания кинуться на мужскую грудь и пусть даже разбиться. Но так близко была школа и так возможна была у окна страж-вожатая, что Ольга сделала все наоборот.

- А пошел ты... - процедила она сквозь зубы. И почему-то