Солнца двух миров (СИ)

Она ускользнула, чтобы подготовиться к представлению, которое станет финальным аккордом выпускного и в котором она играла одну из ярких ролей. Лаинь подняла брови. Файрен смущённо отвёл взгляд. Он так и не рассказал ей заранее, кто будет его спутницей на празднике.

Прощаясь после мероприятия, Лаинь пожелала другу удачи.

Палата Провидцев по-прежнему давила на Файрена своей помпезной мрачностью. Она располагалась в массивном, похожем на крепость здании на окраине Майсены. Поднимаясь по долгой старинной каменной лестнице, молодой маг ловил себя на мыслях о том, что не стоило сюда приходить. Подавив малодушный испуг, Файрен толкнул тяжёлую дверь, к которой привёл его шар-указатель.

- Присаживайтесь, - проскрежетал голос ожидавшего его старика.

Маг сидел за большим столом из тёмного дерева, на котором были аккуратно разложены бумаги. Рядом стоял стол поменьше. Из-за него встал молодой человек, видимо, секретарь, подошёл к Файрену и вручил ему лист с отпечатанным на нём текстом.

- Это анкета, которую Вам нужно будет заполнить в конце Вашего визита, - сказал он.

Файрен аккуратным заклятием сложил лист в свою сжимающуюся сумку.

- Молодой провидец, желающий вступить в нашу гильдию, - констатировал старик. - Зачем тебе присоединяться к нам?

- Разве это не естественно? Я думал, каждый, кто обладает даром, рано или поздно приходит сюда, - ответил Файрен. - К тому же, кто, кроме провидцев, мог бы помочь мне развивать мои способности?

- Хорошо. Ты хочешь записаться на обучение. Очень хорошо.

Старик замолчал на пару минут, советуясь с кем-то невидимым.

- Ты пройдёшь обучение и вступишь в гильдию, - продолжил он. - Если судьба не решит иначе.

Секретарь пригласил Файрена следовать за ним.

- Ты должен показать гильдии свои видения, - рассказал он. - Ты уже проходил эту процедуру в детстве. На этот раз будет немного дольше и углублённее. Я провожу тебя к внутреннему порталу, ведущему к чертогу оракулов.

Файрен никогда не бывал в чертоге оракулов. Когда его приводили в детстве в Палату, чтобы отметить его дар и убедиться, что он не опасен ни для ребёнка, ни для окружающих, он побывал только в комнате тестов на территории канцелярии. Его приятно удивил контраст между двумя половинами заведения. Чертог создавал гораздо менее гнетущее впечатление, несмотря на то же тёмное дерево и отсутствие окон. Файрен уловил в атмосфере помещений, просторных и светлых, что-то от ощущений Долины Снов.

"Наверное, это аура предсказаний", - подумал он, следуя по длинному коридору за молчаливой сопровождающей в длинных одеждах. Её лицо и фигура были скрыты развевающимися волнами ткани. Она провела его в обширный зал с журчащим в центре фонтаном. Из высоких окон зала вливался солнечный свет. Оракул обошла вокруг фонтана, окружая его быстрыми и точными сетями заклятий. Она опустила руки пальцы в воду и застыла, устанавливая с молодым человеком ментальный контакт.

- Коснись воды, - прозвучал в сознании Файрена её ментальный призыв.

Он послушно прикоснулся к прозрачным струям. Видение, которое его сопровождающая могла видеть, подсвеченное её собственными особенностями восприятия, захватило его. Он парил над безграничным открытым пространством, сложенным будто из маленьких разноцветных геометрических фигурок. Спустившись ниже в своём полёте, Файрен понял, что фигурки - это идеально правильные островки растительности, разделённые дорожками плотно утоптанной земли. Цвета листвы, травы и цветов казались ему неестественными, он никогда прежде таких не видел. Трава и листья деревьев очень редко были, как им полагалось, зелёными. Зато в изобилии встречались синий, фиолетовый, красный и жёлтый цвета. Среди цветов зелёного было больше, но причудливость и необычность их форм заставляла забыть обо всех цветовых несоответствиях. На одном из "газонов", выполненном в форме немаленького равностороннего треугольника, где из тёмно-бордовой травы выглядывали нежно-бежевые головки цветов, пушившиеся пухлыми лепестками, Файрен заметил отдыхающее животное. Оно было похоже на небольшую собаку и не привлекало бы к себе внимания ни мягким серым окрасом короткой шёрстки, ни слегка вытянутыми острыми ушами, если бы не большие сложенные перистые крылья, скрывавшие большую часть его спины. Неподалёку, на другой, округлой поляне играли друг с другом две золотистых ящерицы с длинными когтистыми лапами и густой шерстью вдоль шеи и верхней части спины. Внезапно атмосфера изменилась, будто издалека раздался неуслышанный крик. Звери напряглись, трава и кусты заколыхались взволнованно. Файрен, цепляясь за ощущения полёта, направился туда, откуда повеяло тревогой, которую он почувствовал не менее ясно, чем местные обитатели. Перемещение было стремительным. Картина сада сливалась в неуловимое мельтешение цветных пятен, пока не остановилась потихоньку, отображая поле битвы. Нелепые, неловкие фигурки людей пытались противостоять тому, что обрушивалось на них неумолимой и неподконтрольной им силой. Их противником была вода. Она лилась на них с неба, избивая хлёсткими струями, набрасывалась несокрушимыми волнами, омывающими землю, норовила повалить с ног, закружить в лабиринте, из которого не выбраться. Она вращалась вихрями, роняющими слепящие брызги. В круговороте вод Файрену никак не удавалось разглядеть тех, кто пытался победить стихию. Он очистил сознание, позволяя видению врастать в него глубже, становиться частью его самого. Иногда подобная практика позволяла ему уцепиться за сознание кого-то из участников событий, увидеть и почувствовать то, что видел и чувствовал тот. Чужие эмоции и чужая сила ворвались в него, кружа голову. Юноше показалось, что он ощутил, охватил взглядом тысячи жизней, миллионы противоречивых эмоций. Файрен воспротивился желанию закрыться и отстраниться, несмотря на опасность, грозившую ему. Чужие ощущения могли свести его с ума, не позволить больше вернуться. Картина прояснилась. Тот, чьими глазами он пытался смотреть, был тьетом. Магия пропитывала всё его существо, он состоял из неё куда в большей степени, чем из плоти и крови. Нетренированное сознание Файрена скользило по струям заклинаний тьета, теряясь в них. Тьет играл с водой и улыбался ей. Его эмоции и ощущения были удивительно чистыми и светлыми. Битва приносила ему радость, такую, как, как помнил Файрен, он испытывал только когда-то слишком давно, в далёком детстве, когда мир был неизведанным и удивительным. Тьет растекался с водой, смешивался с ней, сливался с Садом Химер, с самим его духом, отражая малейшие детали его настроения, просил у него заступничества, чтобы победить в своей игре. Прислушавшись, Файрен ощутил тонкие нити заклятий, ведущие к соратникам тьета и окружавшим их барьерам. Файрен понял, что люди победят, что их хрупкость только кажущаяся. В какое-то мгновение он понял, что знает о них всё, что знал сражающийся тьет, - кто они, за что они сражаются, что особенно важно и ценно для каждого из них, где их сильные и слабые места. Он знал, как усмирить бушующие воды и защитить тех, кто рядом. Файрен не успел удивиться всему открывшемуся ему прежде, чем знание погасло, оставляя лишь неясные контуры и смутные очертания. Где-то на почти неощущаемой грани сознания он почувствовал чужую боль. Оставив тьета, он позволил картине удалиться, и там, где затянулись облачным туманом мозаичные контуры Сада Химер, видение отпустило его. Оракул сидела на ограде фонтана. Капюшон слетел с её лица, открыв его тонкие черты, украшенные причудливым рисунком. В глубине синих глаз плескалось потрясение. Файрен опустил голову, тихонько извиняясь за то, что причинил девушке дискомфорт, отправившись путешествовать по видению, не подумав о ней.

- Ты не должен был, - прошептала она. - Не должен был врываться в сознание тьета.

"И не должен был сохранить рассудок", - продолжила она мысленно.

- Расскажи мне о том, что тебе удалось осознать из увиденного. Умение правильно понять и описать видение не менее важно, чем способность его видеть.