Planktonus Vulgaris

***

Я отсылаю редактору несколько своих рассказов. В этот же вечер он отвечает, что все получил.

Визитку из кошелька я не выкладываю. Мне приятно, что она лежит там, будто между делом, и постоянно попадется на глаза. Мол, все верно, я писатель, и в моем кошельке визитка зарубежного редактора, заинтересованного в моей прозе.

***

Захаровна ругается.

— Дорожкин, ты мало списал материалов на заказ 4572 для Зайчикова. Теперь они у нас по учету повиснут.

— Само собой, если вы заказ отписали сегодняшним числом, а накладная на приход материалов датируется завтрашним.

— Что ты как маленький, вставляй материалы для других заказов, а эти потом раскидаешь. И вообще мне в последнее время не нравится твоя работа, ты все очень медленно делаешь. Ты как будто в каких-то облаках витаешь.

— Так работы все больше и больше.

— Понимаешь, твоя калькуляция называется «предварительная», это значит, что когда мы готовы отгружать заказ, она должна быть уже сделана.

— Калькуляция предварительная, но списание материалов происходит по факту, иначе все время будет возникать ситуация, как сегодня.

— Смотри у меня, доспоришься, будешь другую работу искать.

***

Встречаю на лестнице Лесько.

— Дорожкин, на тебя Захаровна жалуется. Делай, что она говорит, а то на улицу пойдешь. Понял?

***

Захаровна начинает следить за тем, во сколько я ухожу и прихожу. О каждой минуте опоздания она грозится докладывать директору. Наверное, она с удовольствием считала бы, сколько времени я обедаю, но ее самой в это время никогда нет на месте. Когда ей надо куда-то отъехать по своим делам, она всегда говорит: «Я в банк».

***

Мне присылают ссылку на условия литературного конкурса, проводимого компанией из России.

«Мы рады объявить конкурс литературных произведений о лозоплетении. Необходимо прислать произведение в любом жанре, в котором центральное место или же одно из основных смысловых значений отведено лозоплетению. Это может быть пьеса или драматическое произведение, ирония или фарс, детектив или фантастика, стих или тост, гротеск или глубокое научное исследование. Словом, Вы ограничены лишь собственной фантазией. Напишите о лозоплетении то, о чем еще никто не сказал.

В жюри нашего конкурса будут присутствовать известные литераторы, литературные критики, деканы гуманитарных факультетов ведущих вузов Москвы. Победители получат ценные призы и предложение о сотрудничестве с нашей фирмой».

***

Я решаю шутки ради в этом поучаствовать. Я пишу несколько маленьких зарисовок о лозоплетении, куда, в расчете на мудрое и компетентное жюри, вставляю отсылки к латышскому эпосу, текущей геополитической ситуации, сдабривая это все абсурдным юмором. Мне кажется, я должен победить в своей номинации, потому что я вообще не представляю, кто бы там еще мог участвовать.

***

Юля предупреждает:

— Говорила с Васей. Всей фирме повышают зарплату кроме тебя. Очень Захаровна против. Ты не расстраивайся только.

С тех пор как я не сижу больше с заместителем директора, я перестал быть в курсе дел фирмы. Юля чаще с ним сталкивается по работе, чем я, потому иногда рассказывает что-нибудь интересное. Ее последняя новость меня совсем не радует.

***

Кирилл бросает должность главного бухгалтера и поступает в Московский литературный институт на двухгодичные курсы. Я представляю занятия, где разбирают не бухгалтерские проводки, а художественную прозу, студенческое общежитие с писателями и поэтами, и начинаю ему завидовать, одновременно восхищаясь его смелостью. Чем я, черт возьми, занимаюсь в жизни?

***

— Завтра, Дорожкин, мы едем на производство проводить сверку остатков материалов, — сообщает с утра Захаровна. — Пора посмотреть, что там реально происходит.

Мы договариваемся встретиться на месте в 9 утра.

***

Наш цех располагается в промзоне в Колядичах, я добираюсь туда на электричке от железнодорожного вокзала. Из-за этого приходится встать на полтора часа раньше. Не представляю, как люди сюда ездят каждый день.

***

С нашей кладовщицей Ларисой Ивановной мы по очереди считаем остатки роллетного профиля, фурнитуры и прочих материалов, сверяя количество с остатками по бухгалтерии. Совпадает далеко не все.

Захаровна начинает багроветь, ей кажется, что это моя вина. Она уже начинает было говорить: «Ну, Дорожкин, ты...», как вклинивается Лариса Ивановна:

— Людмила Захаровна, — говорит она, — у вас такая юбка красивая.

Захаровне приятно, она смущенно благодарит кладовщицу и забывает обо мне. Я мысленно говорю «спасибо» Ларисе Ивановне за мудрость и сострадание и обещаю себе больше никогда не пререкаться с ней по телефону.

***

Доходим до болтов с гайками, Захаровна спрашивает:

— Можно я себе возьму один? У нас дома как раз стол починить надо.

Лариса Ивановна выбирает для нее болт получше. Мне она предлагает взять тюбик клея для алюминия. Я не отказываюсь, пусть будет, мало ли.

***

Алюминиевый профиль, из которого делают роллеты, поставляют в защитной пленке с пузырьками, длина которой больше человеческого роста. Мне, как и многим другим нравится их лопать, потому я отрываю себе приличный кусок и кладу в сумку.

***

Закончив с остатками, мы пьем кофе. Моя бывшая ученица, экономист Оля, угощает меня глазированным сырком.

Захаровна, которая приехала на машине, говорит:

— Я сейчас не в офис, а в банк, потому доберешься, Дорожкин, сам.

Я смотрю расписание электричек и плетусь на железнодорожную станцию.

***

Ко мне подходит Вася.

— Костя, ты у нас творческий человек. Для тебя как раз есть работа.

Я вопросительно смотрю на него.

— Мы сейчас проходим сертификацию на стандарт ISO 9001, нам нужно написать о миссии и цели нашей компании. Образец у меня есть, ты сделай как-нибудь, чтобы по-русски и литературно было. А мы тебе премию дадим.

***

На сайте московской фирмы объявляют лауреатов конкурса о лозоплетении. В своей номинации я занимаю третье место. Это не то, на что я рассчитывал, но в любом случае какая-никакая, а победа, и меня ждет приз. Литература уже начинает приносить свои плоды, радуюсь я.

***

Презентация сборника молодых авторов, в котором напечатали мои рассказы, должна пройти в нескольких областных городах. Я пробую отпроситься у Лесько, не называя причин, но он меня направляет к Захаровне, которая не без удовольствия говорит, что я нужен им здесь.

***

Я представляю, как мои друзья выступают в больших залах на публике, читают свои рассказы и стихи, срывая аплодисменты. Потом они наверняка зайдут в какой-нибудь местный кабачок и выпьют пива. Им будет хорошо и весело, они будут говорить о литературе и еще о чем-нибудь действительно важном, пока я буду плодить бумаги за столом напротив Захаровны. Бумаги, которые по-настоящему никому не нужны, которые подшиваются в папки и прячутся в архив сразу же после подписи. Вот на что уходит половина моей жизни.

***

Ставлю в мессенджере QIP иконку — человечка в пиджаке — и пишу статус «Planktonus Vulgaris». Вульгарный офисный планктон — вот кто я сейчас такой.

Часть 7

***

Я иду на обед и смотрю по сторонам. Кто все эти люди, которые в рабочее время так свободно гуляют по улицам? Писатели, музыканты или безработные? Или у кого-то из них отпуск, а кто-то работает только по вечерам? Нужно ли им, как и мне, ровно через час, минута в минуту, обязательно вернуться в офис? Есть ли у них там своя Захаровна-цербер? Мне кажется, они все свободнее, чем я, и я им завидую.