Planktonus Vulgaris

***

Под боком у нас открывается отделение банка «Москва-Минск». Тем, кому больше 22 лет и кто работает на одном месте больше года, они предлагают оформить возобновляемую кредитную карточку в валюте. Я решаю сделать себе такую, чтобы в кармане всегда водились деньги, порой так необходимые от зарплаты до зарплаты. Этой мой первый в жизни кредит.

***

Моя подруга Лена, устав торговать металлопрокатом, каким-то образом устраивается журналистом на полуподпольное радио, имеющее репутацию оппозиционного. Она рассказывает мне о своих журналистских буднях, и я начинаю ей завидовать. Работать в молодом коллективе среди умных креативных людей гораздо интереснее, чем вычислять остатки роллетного профиля да саморезов с Захаровнами. Оказывается, есть офисы получше моего.

***

Вспоминаю то время, когда только устроился и мне казалось, что в каждом сотруднике должна таиться еще одна сущность. Например, менеджер, играющий в группе. Конструктор, ставящий по ночам вертушки в модном клубе. Бухгалтеры, пишущие стихи о прекрасном. Теперь мне это кажется немного смешным и наивным.

***

В этом месяце снова задерживают зарплату, спасаюсь кредитной картой. Карманов всех успокаивает:

— Не волнуйтесь, я тоже ничего не получил.

Я думаю, что вряд ли ему приходится обедать под двенадцать с половиной процентов годовых.

***

Звонит Васин телефон. Тот снимает трубку, слушает собеседника и хмурится. Кладет трубку и рассказывает:

— Представляешь, звонили из жлобинской гостиницы. Говорят, что в нашем офисе каждую ночь идет дебош с бухлом и бабами. Придется разогнать этот гадюшник, тем более, что и продажи были хреновые.

***

Этим летним вечером у нас встреча с одногруппниками, два года с окончания университета. Мы сидим в ресторане за накрытым столом. Говорят все о своих работах. Кто-то хвастается своей востребованностью, из-за которой пропадает в офисе до девяти вечера и по выходным, кто-то начал свое дело. Большинство работают в банках, в тех или иных отделах. Одногруппник рассказывает, что у них строгий контроль за интернетом, нельзя заходить на сайты не по работе, не допускается, чтобы на банковский корпоративный e-mail приходила посторонняя корреспонденция, а личный ящик проверять нельзя.

Ему отвечает одногруппница:

— А у нас можно лазить, но не много. Я если хочу новости почитать, открываю сайт, навожу мышкой на заголовки и читаю всплывающий текст, там все самое важное написано, и открывать страницу не нужно.

Я радуюсь про себя, что не устроился в банк. Мне теперь кажется, там еще хуже, чем в обычных фирмах.

***

— А ты, Костя, чем занимаешься? — спрашивают меня.

— Плановыми калькуляциями, — отвечаю я, и мне самому не нравится, как это звучит.

— А преждевременные калькуляции у тебя часто происходят? — задает вопрос в стиле Хомякова подвыпивший одногруппник.

Про писательство я никому не рассказываю.

***

Нам нужен еще один экономист, на производство. На эту должность берут девушку Олю, она только окончила университет. Я начинаю догадываться, что ставку у нас делают не на молодых, а на тех, кому можно меньше платить. Меня просят ввести ее в курс дела, показать, что да как. Я с интересом жду возможности покрасоваться перед молодой сотрудницей своей искушенностью в экономических делах.

Нас представляют друг другу. Оля ― милая девушка, но не вполне в моем вкусе. Несколько дней мы проводим перед моим монитором и вместе обедаем. После чего ее отправляют трудиться в Колядичи, где располагаются производственные цеха фирмы.

***

На работу к нам устраивается новый главный инженер, ему лет 50. Первым делом он ставит на свой стол флажок с эмблемой группы «Роллинг Стоунз» ― задорный язык высунут из приоткрытых губ. Думаю, он единственный, кто слушает «Роллинг Стоунз» на этой фирме.

***

Офис подпольного радио находится недалеко от универсама «Рига», потому мы с Леной теперь часто обедаем в столовой БГУИР. Лена рассказывает, что на работе они могут засидеться и до десяти вечера. Я удивлен.

— Понимаешь, — рассказывает она, — у нас такая классная атмосфера, нет никакого принуждения. И нет ощущения, что нужно оттуда быстрее бежать.

У нас совсем не так. Рабочий день официально оканчивается в шесть. Без пятнадцати минут все начинают собираться, мыть свои кружки, складывать бумаги. Без трех минут, все уже сидят одетыми. Без одной минуты нажимают в пуске «завершить работу», и ровно в шесть закрываются двери большинства кабинетов.

***

Я впервые по-настоящему задумываюсь о том, чтобы уйти. Меня останавливает то, что я не представляю, чем бы я еще мог заниматься. К тому же я привык к тому, что регулярно получаю зарплату. Но неужели литература меня не прокормит? Я кажусь себе интересным разносторонним человеком, неужели мое предназначение — это ежедневное прозябание в старом двухэтажном здании ветеринарной станции? Мне кажется, что вот-вот кто-то меня заметит, оценит, и жизнь пойдет совсем по-иному пути.

***

В комнате с общим чайником стоят Хомяков, Лесько и Вася и что-то обсуждают.

Заходит главный инженер с кружкой.

— На концерт Марка Нопфлера в Москву никто случайно не собирается?

Вопрос звучит настолько неуместно, что ему даже никто не отвечает.

***

В конце месяца наши менеджеры составляют специальные отчеты о проделанной работе, по которым им выплачивают зарплату. Из тех, про кого я знаю: у Юли в этом месяце получается 550$, у Андрея — 600$. На их фоне мои 350$ выглядят весьма бледно.

***

На фирму приходит с проверкой налоговая в обличии двух молодых парней. Их надо куда-то посадить, потому для этого освобождают наш с Васей кабинет. Меня отправляют в бухгалтерию, где сидят Захаровна, ее дочь Света, Олеся и новая сметчица, которую удалось отыскать с большим трудом.

***

Теперь я сижу спиной к двери, потому все время вздрагиваю, когда она открывается и кто-то заходит. Захаровне постоянно кажется, будто я что-то от нее прячу.

— Я видела, ты закрыл окно на компьютере, когда я вошла. Ты, наверное, лазил по интернету и не хотел, чтобы я заметила.

— Порнуху смотрел, — хохочет оказавшийся рядом Хомяков.

***

Стою на крыльце, курю. Рядом мужики из соседней фирмы. Один из них рассуждает:

— Вот я всегда говорил, что если человек получает меньше чем 400 баксов, то в работе он не заинтересован.

***

Захаровна-младшая в очередной раз бросает мне лист с данными сверки материалов. Он перелетает стол и падает на пол.

— Нельзя ли поаккуратнее? — спрашиваю я.

— Отойди от девочки, Дорожкин! — кричит Захаровна. — Мал еще тут порядки свои устанавливать!

Я в недоумении возвращаюсь за свой стол.

***

В Минске проходит международный поэтический фестиваль, куда съезжаются поэты из разных стран. Мы с друзьями ходим слушаем, как они читают свои стихи. После одного из таких вечеров, украинский поэт и по совместительству редактор толстого киевского журнала, зовет нас в кафе.

Мы пьем пиво и говорим о литературе.

— А ты что пишешь, Костя? — спрашивает он.

— Небольшие рассказы.

— Интересно, — говорит, он. — Возьми визитку. Там есть мой e-mail, почитаю.

Я беру визитку и кладу ее в кошелек. Мне бы очень хотелось иметь еще одну публикацию. А тем более за границей, в уважаемом издании.