Я

Лучше пусть дальше метет свою территорию. Моет полы в музее Валентина Серова. Там проку от него куда больше. Он уже освоил профессию, наловчился, приобрел стаж, получает премиальные. Его в отпуск надо отправить. Пусть едет в Анапу. Морской воздух быстро проветрит замусоренные мозги. Это как сапожник без сапог, так и дворник с мусором в голове! — В этом месте истец рассмеялся — дескать, удачное сравнение придумал! — Отпуск даже положен по трудовому законодательству. А он его нарушает. За все годы работы уборщиком он ни разу отпуском не воспользовался. Надо оштрафовать музей! За нарушение закона каждый субъект хозяйствования обязан платить. А ему после отдыха надо возвращаться на свою работу, жениться, купить квартиру, растить детей, и пусть живет себе, как приличный человек. Требую запретить ему даже думать об этом совершенно дурацком, античеловеческом проекте. Он что же, вздумал смеяться над нами ? И кто? Дворник? Таких чудаков в нашей России полным-полно. Все прекрасно знают, что дурак — он и есть слабоумный, какого бы толку ни была его причуда. Они все заканчивают жизнь или тюрьмой, или тяжелейшим алкоголизмом, или неизлечимым психическим расстройством. Ваша честь! Я вместе с вами хочу спасти скромного, безобидного человека и хорошего работника от порочной, взбалмошной идеи. Впрочем, дай ему волю, обеспечь правовым полем — ведь удавит всех! Не пожалеет ни детей, ни стариков! Если мое глубокое убеждение стоит вашего внимания, господин судья, то я заявляю: Караманов чрезвычайно опасен для российского общества. Требую наложить судебный запрет на его исследования. У меня все, я закончил». Воцарилась тишина. Казалось, каждый перебирал в памяти свои самые убедительные аргументы. Они больше походили на персонажей романов Льва Толстого и Михаила Булгакова, чем на плод моего воображения. Прокурор, оглядываясь по сторонам, старательно, даже как-то настойчиво смахивал с пиджака перхоть и ковырялся пальцем в ухе. Адвокат прилежно, тщательно выводя каждую букву, записывал в блокнот, видимо, текст выступления или редактировал реплики, которые хотел бросить в лицо участникам процесса, при этом глядя на них с нескрываемой злобой. Милиционер, напротив, томно закрыл глаза, явно показывая, что испытывает самые приятные ощущения. Казалось, что все происходящее на суде его не касается. Но это было неправдой: правая рука участкового находилась под столом, он сложил дулю и направил ее в сторону адвоката. Судья, щелкая указательным пальцем по левой щеке, раздумывал. Он старался казаться спокойным и мудрым, как и подобает первому лицу в суде, и в основном молчал. Его скучная мина настораживала меня. «Неужели он не понимает, какой вулкан бушует в моем сознании!» Наконец, он бросил на меня острый взгляд, как бы опомнился и заявил: «Слово предоставляется обвиняемому. Прошу вас, господин Караманов. Что скажете по существу предмета иска?» — «Ваша честь, начну с главного: я не скрываю ни от суда, ни от российской общественности, что уже давно вынашиваю идею скорейшего генетического изменения человеков. На то есть у меня множество причин». — «Вы не имеете никакого права говорить как Господь Бог или Президент страны! Вы дворник, Караманов! Я протестую! Обвиняемый не имеет права делать такого рода заявления — что, дескать, у него есть причины изменить род человеческий. Подобные публичные высказывания можно расценить как оскорбление суда!» — прервал меня прокурор. «Ваша честь, — вскочил адвокат, — или мы дадим господину Караманову возможность высказаться, чтобы провести судебное расследование, или ничего не поймем в этом запутанном деле». — «Согласен! — сказал судья. — Обвиняемый, продолжайте». Я взглянул в сторону милиционера: из-под стола по-прежнему глядела на адвоката пухлая дуля. «Что он хочет этим сказать? — подумал я. — Впрочем, посмотрим, процесс только начался». Перед выступлением мне хотелось собраться с мыслями. В моей голове мелькали тысячи самых экспрессивных выдумок, одна озорней другой, но разум просматривал их беспристрастно, как опытный режиссер — отснятые кадры, тут же бракуя ненужное и сохраняя полезное. Поэтому я был холоден в мыслях и горяч в аргументах. «Ваша честь, когда ученые занимаются генетическим изменением сельскохозяйственных продуктов — кукурузы, пшеницы, сои, сахарной свеклы и так далее, — почему не слышно протеста общественности? Почему она молчит? И не просто молчит, а бойко пользуется этими продуктами в своем рационе питания. Что заставило их решиться на такой беспрецедентный поступок в истории цивилизации — изменить генетику злаков, фруктов и овощей, складывавшуюся не одну сотню тысяч лет? И что, изменился вкус хлеба? Картофель потерял способность вариться? Из свеклы стало невозможно добывать сахар? А из рапса теперь нельзя давить масло? Что, с гречишного поля пчелы не собирают мед? Нет! Проблема в том, что все осталось как прежде. Как в далеком прошлом! В этом и есть самая большая беда! Ваша честь! После того, как власть в России полностью перешла к экономистам, людской генный ансамбль стал подвергаться атакам безраздельной рентабельности. А повышение рентабельности в первую очередь зависит от уровня динамики спроса. Чем активнее спрос — тем меньше затраты, тем выше рентабельность. Таким образом, экономические законы стали деформировать и так недоразвитую генную архитектуру моих незамысловатых кузенов. Их интеллект стал снижаться. Попса захлестнула основы биологического вида. Человеков становится все больше, их число постоянно растет, но количество разума сокращается. Он скудеет. Вот в чем беда! Для того, чтобы пшеница стала давать больше урожая с меньшими затратами, чтобы рапса собирали с гектара не четыре, а десять тонн, чтобы при жиме из сои получалось не сорок три процента масла, а все восемьдесят, их надо генетически модифицировать. То же самое необходимо проделать и с людьми! Для того, чтобы человек стал рентабельным, чтобы он принял вызов высшего разума осваивать космос не с помощью экрана телевизора, а самостоятельно, чтобы его интеллект был в состоянии прокормить не только его самого, семью, соотечественников, а еще множество голодных и обездоленных, чтобы он ел, пил, дышал значительно меньше, чтобы комфортно чувствовал себя при самых невероятных температурах, чтобы, наконец, он стал бессмертным, то есть приобрел исключительно высокую рентабельность, — он тоже должен подвергнуться генетическому ремонту и обновлению » . Бесконечные, но похожие переплетения всего жуткого, человеческого, того самого ненавистного, что стало вызывать у меня отвращение еще в раннем детстве, в последнее время уже меньше занимали меня. «Это оттого, — думал я, — что я стал редко размышлять над их поступками. Сделав окончательный вывод, что они нуждаются в срочном моем вмешательстве, я стал меньше интересоваться их образом жизни. Диагноз был поставлен, и дальнейшее изучение этого биологического вида потеряло всякий смысл. Разве найдется кто-нибудь, владеющий самодостаточным разумом, кто поспорит со мной концептуально, кто заявит, что землянину всего этого не нужно, что все это какая-то ахинея? Просмотрите тома лучших из человеков, вдумайтесь в их мысли, абстрагируйтесь от бытовой реальности. Ведь она всегда такая лживая, распущенная до безобразия… Ваша честь! В природе не существует инструментов, способных заглушить мое стремление смоделировать новый биологический вид — cosmicus! Ни один существующий разум не найдет доводов, чтобы убедить меня, что мой план преступен, что программа невыполнима, что идея безнравственна. Какой аспект ее можно объявить порочным, если речь идет о совершенствовании биологического существа? О самодостаточности, о новом уровне разума! Я говорю о путивльцах, сверхчеловеках, которые расселятся по всей Вселенной. Люди сами не хотят шагнуть за пределы своих возможностей. Почему? Вот что я исследую. Загнанные геном спроса и потребления, они с моей помощью должны освободиться от этой крепостной зависимости. Ведь для этого нет никаких препятствий. Им не хватает только дерзкого желания, поиска и уверенности в успехе. Ваш Вернадский писал: “homo sapiens не есть завершение создания, он не является обладателем совершенного мыслительного аппарата. Он служит промежуточным звеном в длинной цепи существ, которые имеют прошлое и, несомненно, будут иметь будущее!” А Циолковский продолжил: “Прогресс организмов шел непрерывно и не может остановиться на человеке”. Если вы поддержите мой проект, Ваша честь, то вам явится далекое будущее, и не неизвестно когда, а сейчас, сегодня, при вашей жизни. С надеждой на вас, с гордостью за великое дело — я закончил». — «Да, закрутили вы, молодой человек, — озадаченно заметил судья. — Что тут скажешь? Лихо! Придется расследовать иск дальше. Пока картина смутная. Господин прокурор, пожалуйста, вам слово». Прокурор оттопырил губу, нехотя поднялся со стула, пристально осмотрел всех присутствующих, каким-то злобным взглядом окинул меня, скрестил руки на животе и громко начал: «Господа! Я довольно часто по служебным делам бываю в психиатрических клиниках. Мне не раз приходилось встречаться с душевнобольными, которые выдавали себя за Моцарта, Наполеона, Гегеля, Сталина, учеников Иисуса Христа, Жириновского! Скорее всего, в лице господина Караманова мы столкнулись с подобным случаем маниакального состояния. Чтобы продолжить судебное расследование, я настаиваю на психиатрической экспертизе. Мы должны знать, судим мы больного или здорового обвиняемого». — «Да, прекрасная мысль! — вскочил истец. — Я полностью поддерживаю прокурора! Пусть также предоставит справку о доходах». — «Ваша честь! — поднялся со стула мой адвокат. — У меня имеется заключение психиатров, констатирующее, что мой подзащитный абсолютно здоров. Разрешите передать вам этот документ?» — «Пожалуйста, я подошью его к делу. Господин прокурор, вы закончили?» — «Нет, нет!» — «Тогда пожалуйста…» — «Мы все отлично знаем цену таким справкам! Назовите диспансер, выдавший ее, и я озвучу сумму, заплаченную вами за медицинское заключение. Фальшивка! Тем не менее считаю необходимым продолжить выступление. Итак, перед нами молодой человек. По документам ему тридцать три года, фактически — тридцать, и шесть из них он провел в заключении. Может такой гражданин вызывать у суда доверие? Хочу спросить вас: слыхано ли такое дело, чтобы простой московский дворник заявлял о необходимости генетической модификации рода человеческого? А? Задайте этот вопрос любому гражданину нашего Отечества, ответ будет однозначным и категоричным: нет! Абсурдность, болезненность такого рода притязаний очевидна, уважаемые господа. Россия стоит уже более тысячи лет, четыреста из которых являлась империей, а тут, в начале двадцать первого века, рыжий замухрышка, хоть и высокого роста и крепкого телосложения, но неуч, вдруг заявляет, что мечтает уничтожить наши ценности, традиции, религию, фольклор, нашу кухню, наконец! Как же русский человек сможет просуществовать без водочки, картошечки, селедки? Без пирожков с капустой? Борща? Перед нами изверг, господа! Выродок!» — «Протестую, Ваша честь! Подобная бранная речь запрещена на судебных слушаниях, — опять вскочил адвокат. — Прокурор постоянно выходит за рамки процессуального кодекса». — «Прошу вас, господин прокурор, соблюдать нормативную лексику. Спасибо! Можете продолжать!» — «Извините. Вернемся к существу вопроса: гражданин Караманов не раз помышлял найти способ, чтобы принудить граждан России к исчезновению. То он хотел с помощью, видимо, каких-то ведовских сил всех состарить до восьмидесятилетнего возраста; то предполагал, благодаря тайным зарубежным технологиям, лишить всех женщин способности к деторождению; то вдруг, исподтишка, заморским ядом отравить все население родной страны; то объявить стерилизацию всех российских мужиков и вместо репродуктивных органов имплантировать им железы, вырабатывающие кремы для деликатных угощений. — В зале суда раздались протестующие выкрики, но кое-кто зааплодировал. — То собирался переселить всех в открытый космос, чтобы наши богатейшие земли достались другим народам. Если Караманов не лишен разума, не сумасшедший, то он действует по какому-то вражескому сценарию. Скорее всего — заокеанскому. Там, за бугром, еще со времен Ивана Третьего стали зариться на наши необъятные плодородные территории. На наш чернозем, залежи нефти и газа, уральское и колымское золото. Он шпион, господа, диверсант, марионетка в руках врагов нашего православного Отечества! А эти обстоятельства отягчают его деяния и подпадают под статьи Российского уголовного кодекса. Ваша честь! Я перечислил не все его прегрешения. Он разрабатывал концепцию создания нового существа на биологической базе человека, крысы и свиньи. Хотел “лепить путивльцев из крыс”, — эти действия подпадают под Статью 177 “Незаконное предпринимательство” и наказываются лишением свободы сроком до пяти лет. Обвиняемый считал себя сверхчеловеком, — пропаганда этой философии наказывается по статье “Расовая вражда”. Чтобы экономить деньги для своих экспериментов, он призывал сбрасывать трупы в яму. Эти призывы подходят под статью 244 — “Надругательство над телами умерших и местами их захоронения”. Наказание предусматривает до пяти лет лишения свободы. Караманов — богохульник; он не только не признает Бога, но насмехается над верующими, его высказывания дискриминируют, нарушают права, свободы, интересы человека. В Уголовном кодексе есть Статья 136, наказывающая виновных в таких преступлениях на срок до пяти лет. Он желает запретить великий русский язык — язык, на котором написаны лучшие образцы мировой литературы, язык Достоевского, Толстого, Шолохова, Пушкина. Это деяние наказывается Статьей 148 — “Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести”. Обвиненные по этой статье могут ожидать наказания сроком до трех месяцев». Я хотел возразить, но тут же передумал. «Судебное разбирательство затянется до утра. Бог с ним, — успокоил я себя, — мне бы получить нужный вердикт… Ваша честь! — обратился я к судье. — Разрешите на минутку выйти на свежий воздух. Я стал задыхаться!» — «Нет! Покидать зал заседания никому не дозволено. Оставайтесь с нами. Иначе мне придется надеть на вас наручники и выставить охрану». — «Я очень сомневаюсь, что он работал только дворником, — заявил встревоженный истец. — Я уверен, что он обладает приличным капиталом. Пусть признается, где он его хранит!» «Не думает ли он, что я хочу выйти, чтобы проверить сохранность своих ценностей? До какого абсурда доводит их глупость!» — пришло мне в голову. «Считаю, что некоторая болезненность реакции моего подзащитного объясняется повышенной эмоциональностью господина прокурора», — вскочил с места мой защитник. «Прошу не кипятиться, уважаемый адвокат, — поправил на голове седой парик судья. — Я веду заседание и не позволю посягать на мои права». В зале раздался слабый смешок. Потом кто-то раскашлялся, а другой бросил: «Пора кончать с Карамановым!» Несколько голосов прокричали: «Продолжайте, нам ничего еще не ясно!» В этот момент подал голос участковый: «Кого мы судим, господа? Караманов — он же придурок, и заключение психиатра меня ни в чем не убедит. Я слежу за ним несколько лет. Он совершенно ничего не пьет. Женщин к себе не водит, с альтернативщиками в особых отношениях не состоит. Такое поведение не назовешь человеческим. Давайте спросим его самого: кто он? К какой породе принадлежит? Ведь законы писаны для граждан нашего Отечества, то бишь для русских людей. А он-то кто? Себя называет путивльцем. Может, сделать запрос в Академию наук? Пусть пояснят, что за существо этот “путивлец”. Имеем ли мы право применять к нему Гражданский или Уголовный кодекс страны? Ведь русские исконно известны своими гуманистическими идеалами. Может быть, в рамках этих традиций все до банальности просто: нужно запереть его в клетку и поместить на Самотеку, в театр зверей Натальи Дуровой. У нее предостаточно всяких экзотических животных, и на волю они совершенно не просятся. Получают необходимое питание, ветеринарный присмотр, свободно, без административной цензуры общаются с посетителями театра, их охраняет закон. Что можно придумать лучше для существа неустановленного биологического вида? Но меня чисто по-человечески интересует вот какой вопрос: будет ли Караманов по чему-нибудь тосковать? По сигаретам? Я уже говорил: он не курит. По женщинам? Уже отмечалось, что они его не волнуют. По водке? Он, к сожалению, ее не пьет. По чему же скучать будет наш Караманов, а? Хочет думать, размышлять о псевдонаучных проблемах? Мечтает об исходе человечества? Пусть ломает мозги в металлической клетке, а? Чем же там плохо? Как раз созданы все условия для умствования! Потом, у него богатый опыт: не один год он провел за решеткой. Ваша честь, как вы смотрите на мое предложение прервать судебное расследование, чтобы попросить ученых провести экспертизу: что за фрукт такой наш обвиняемый? К какой породе он принадлежит? Тем более что я в баню тороплюсь, уже неделю как не мылся. Все служба! А его имущество передайте в наше отделение милиции. У нас с техническим оборудованием плоховато». — «Протестую! — выкрикнул, вскакивая с места, мой адвокат. — Личность обвиняемого удостоверена паспортом Российской Федерации за номером 45 03 120347, подтверждена трудовой книжкой. В деле подшито свидетельство о рождении Караманова Василия Даниловича, многие другие документы российского образца. Все имущество дворника Караманова — на государственном учете. Так что передавать нечего». — «А компьютер, а лаборатория?» — «Прошу оставаться в рамках расследования, — уныло заявил судья. — Теперь вам слово, уважаемый защитник. Только прошу по существу иска». В этот момент я заметил, что участковый сложил под столом пальцы обеих рук в дули и направил их прямо на адвоката. «Ваша честь! Уважаемые дамы и господа!» — торжественно начал адвокат. Я огляделся: никаких дам в зале не было. «Чего это он? Заученная профессиональная фраза? Или он знает, о чем говорит: под мужскими одеждами спрятаны женские тела? Ох, с этими человеками всегда какие-то малоприятные неожиданности!» Между тем адвокат продолжал: «В России около миллиона всего мужского населения постоянно находится за решеткой. Но это вовсе не значит, что пришло время перестать ремонтировать тюрьмы и начать спешным порядком возводить зверинцы или театры для волков, медведей и хищных птиц и помещать наших арестантов вместе с дикими животными. — Тут адвокат взглянул на дули участкового и, нервно мотнув головой, произнес: — Я имею в виду прежде всего нашего свидетеля. Это он кандидат в зверинец!» — «Протестую!» — заявил, не вставая с места, прокурор. «Тебя самого надо в зоопарк, вместе с подзащитным. А я буду носить вам сухари, ха-ха-ха!» — бросил милиционер. «Что за беспорядок в зале? Защитник, ведите себя прилично, не то придется лишить вас слова! — несколько вяло произнес судья. — Продолжайте, но в меру уважительно. Порядок в зале касается, впрочем, всех! Надеюсь, понятно!» — «Василий Караманов положительно характеризуется с основного места работы, — продолжал защитник. — Никакого нарушения трудового законодательства работодателем протокольно не зафиксировано. У меня на руках два поощрения. Одно — юбилейное: в канун празднования десятилетия новой России он получил премию в размере одной тысячи рублей. Другое вознаграждение ему вручили в связи с отставкой бывшего президента страны. Некоторые спонсоры по этому поводу выдали всем дворникам Центрального округа столицы, вычистившим улицы, с которых навсегда съехал бывший президент, чтобы и следов не осталось, премиальные — по три тысячи рублей. В их число попал и господин Караманов. В трудовой книжке есть соответствующая запись. Прошу подшить к делу справки об отсутствии налоговых задолженностей у обвиняемого. Этим документом, надеюсь, нездоровое любопытство господина истца будет удовлетворено. По справке из Государственной библиотеки господин Караманов за время регистрации прочел более полутора тысяч томов. Это означает, что в неделю он читал по две-три книги. Авторов, которых он выбирал для прочтения, в обычной библиотеке не найдешь, — прошу подшить к делу список этих книг, заверенный администрацией читального зала. Караманов изучал книги на русском, английском и немецком языках. Из них 97 авторов — это ведущие генетики страны и всего мира, 83 — известные физики, 75 — математики и астрономы, 65 — биологи, 59 — химики, 46 — историки, 37 — философы, 29 — экономисты, 21 — антропологи, 17 — медики-анатомы, 9 — зоологи, 8 — палеонтологи. Сотни книг мировой художественной литературы, статей из научных журналов и академических сборников. Многие из вышеуказанных книг он требовал по нескольку раз. Можно ли такого прилежного читателя считать безграмотной личностью? Непросвещенным злодеем? Дремучим дворником? Он никогда не скрывал, что мечтает модернизировать человеческий интеллект, физиологические возможности homo sapiens. Но, господа, мы же сами хотим видеть своих детей умнее, богаче, здоровее нас! В тиши своей дворницкой лачуги, в одиночестве, которое стало его постоянным спутником, он словно подслушал нашу мечту и стал думать на эту тему самостоятельно. Академически! Но все его действия ограничивались лишь созданием проектов. Он еще не сделал ни одного конкретного шага. Как законопослушный гражданин своего Отечества, он пришел в суд и просит вас дать ему право заниматься этим великим делом на законных основаниях. Он просит вас лично, Ваша честь, выдать ему лицензию, чтобы приступить к обновлению человеческого материала. Он верит, что у него все получится. Он убежден, что на смену homo sapiens придет модифицированное существо, cosmicus, лишенное традиционных пороков, от которых мы сами никак не можем избавиться. Ни церковь, ни Конституция, ни пропаганда высоконравственных идеалов не дают нам ощутимых результатов. Вдумайтесь: шесть с половиной тысяч лет назад были созданы Северное и Южное Египетские царства, позже объединенные. Царство просуществовало около четырех тысяч лет. Фараоны и жрецы Древнего Египта страстно мечтали воспитать в человеках нравственное начало. За четыре тысячи лет — то есть сорок столетий, 160 поколений — им это не удалось. Египет пал, народ исчез полностью, смешался с другими племенами, и сегодня его найти невозможно. Есть только один путь: реконструировать мумии через ДНК. Чуть больше тысячи лет назад на эти земли пришли арабы. Они опять строят новую цивилизацию — на том же человеческом материале. Зачем? Ведь финал известен заранее! Пять с половиной тысяч лет назад было создано царство Мохенджо-Даро. Его правители создали великую хараппскую культуру. Мечтали об искоренении человеческих пороков. И что? Просуществовали полторы тысячи лет. Пятнадцать веков, шестьдесят поколений. Ничего не сделано. На эти земли хлынули арийские племена. Мохенджо-Даро было разгромлено, перестало существовать, его народ исчез, культура сохранилась лишь частично в виде ископаемых памятников. Около пяти тысяч лет назад между Тигром и Евфратом было создано царство Аккад. Некоторые историки считают, что Эдем — райские кущи — находился в этом процветающем царстве. Оно просуществовало немногим более тысячи лет. Сорока — примерно — поколениям прививали ценности добра и нравственности. Эта изнурительная борьба ничем не закончилось. Царство было разграблено и уничтожено. Население исчезло. Около трех с половиной тысяч лет назад было создано Урарту. Это царство просуществовало около семисот лет. Намерения были те же. Тридцать поколений пытались понять истинные ценности. Под набегами варваров Урарту пало и было полностью разрушено. Отдаленных потомков коренного народа Урарту можно встретить лишь среди дагестанских племен. Современники Платона мечтали покорить зло. Ничего не вышло. Зла стало больше! Граждане Римской