Злом за зло (СИ)

- Ну, всегда можно впрячь мула, или там вола какого-нибудь...

- Метафора не всеобъемлюща, - качнул головой Тобиус, - я лишь хочу сказать, что весь этот мир живет и развивается благодаря тому, что магические потоки продолжают пронизывать его на всех прослойках бытия, а глубоко под землей бьется сердце Валемара. Говоря еще проще, если представить, что мир - это живое существо, то магия есть кровь, несущая жизнь по его венам. Только она наделена своими законами и, в отличие от крови, достаточно разумна, чтобы придерживаться их и следить за их исполнением. Законы были сформулированы... а точнее, дополнены Джассаром Ансафарусом, Магом Магов, и с тех пор никому не удавалось безнаказанно их нарушить. Главный закон магии звучит в изречении, приписываемом самому Джассару: 'Iro simpre servitoris estituire'.

- 'Мы - всего лишь слуги'. Да, слышал.

- Именно так. Джассар завещал нам быть слугами правителей мирских, или хотя бы не пытаться властвовать над смертными, дабы те смогли жить своей волей и своим умом при скромной нашей поддержке. За все прошедшие с того времени века нарушавшие сей закон неизменно погибали. Самые яркие примеры - Огремон Серебряный и император-чародей Чин. Оба были великими волшебниками, и оба пали, когда попытались распространить свою власть над смертными, как было принято в Эпоху Великих Чаров. Шивариус идет тем же путем, но, в отличие от магов древности, у него есть какой-то секрет. Что-то помогает ему длительное время избегать кары свыше, будто он находит лазейки в законах магии, отчего те не могут его уничтожить. Тут следует понимать, что Джассар был равен богу в своем могуществе... Надеюсь, вы не донесете о моем богохульстве добрым слугам Инвестигации?

- Можешь положиться на мое молчание, дружище, я и сам не очень люблю общаться с ними, - прошептал король и пальцем начертил на сомкнутых губах крестик.

- Благодарю, экселлент. Как я уже говорил, Джассар обладал практически божественным всевластием, а значит, его воля так плотно переплеталась с магией, пропитывавшей мироздание, что могла формировать реальность. Его слово становилось законом... природы, если угодно. По крайней мере, магического аспекта сущности бытия в Валемаре. Таким образом, успешно идя против воли Джассара...

- Шивариус идет против самой сущности природы бытия, и от этого все наше мироздание начинает потряхивать, - закончил король. - Да, примерно к этому и вели те доморощенные объясняльщики. Тобиус, наш мир что, действительно двигается к... Концу?

Серый магистр медленно поднял стопку и резко залил в себя крепчайшую водку.

- Это, - хрипло ответил он, с благодарностью принимая блюдо маринованных огурцов и перченого сала, - вопрос не на мои титулы и не на мои полномочия. Я всего лишь рядовой маг, один из тысяч и тысяч.

- И все-таки, свое мнение ты иметь можешь. Шивариус хочет уничтожить Мир Павшего Дракона?

- Зачем, если можно им владеть?

- Как... как в Эпоху Великих Чаров?

- Именно. Вот только чтобы построить дивный новый мир великой магии, нужно сначала разломать старый мир, где Церковь и какие-то там короли. Это только мои мысли, но, возможно, он желает увидеть Валемар в руинах, дабы явиться его спасителем, как это сделал Маг Магов, а после и Сарос Гроган. Оба некогда владели Валемаром без остатка, один более успешно, другой - менее, но разве же кто-то посмеет отрицать их величие?

- Он тщеславен, - понимающе кивнул король.

За спинкой королевского рабочего кресла на стене висело несколько красивейших резных полок, уставленных книгами и некоторым количеством небольших, но жутко дорогих безделушек, сувениров и подарков, преподнесенных Маэкарну в различные годы правления. А еще прямо над креслом, но не очень высоко, висела картина в золоченой раме, на которой изображалась королевская семья более чем двадцатилетней давности. Внизу небольшой участок рамы заметно истерся, будто по тому месту часто и с любовью поглаживала чья-то рука. На самой картине в паре кресел восседали король с супругой, а вокруг них и у их ног играли дети. Маэкарн Зельцбург и двадцать лет назад не мог похвастаться приятным обликом: чуть менее толстый, чуть менее седой, чуть менее лысый, чуть менее обвислый и рыхлый. Он нес печать уродства от самого рождения, но, несмотря на это, рядом с королем восседала ее величество Сельмара, женщина, которую и ныне со спины могли принять за девушку, и это после четырех-то родов.

В юности она была столь ослепительна, а ее род столь богат и древен, что Сельмару могли сосватать, почитай, в любой правящий дом Вестеррайха, но по какой-то причине она решила оказаться рядом с некрасивым, хронически больным и совершенно непримечательным архаддирским дофином, которому, казалось, суждено было провести жизнь в тени своего славного харизматичного и обожаемого народом отца Луи Десятого Веселого. Отца, который умер в пьяном угаре от разрыва сердца, 'скача верхом' не то на какой-то бимбетке1, не то на смазливом молодом розанчике, оставив сыну в наследство огромные долги и обнищавшую страну, задыхавшуюся от засилья аристократических группировок. Маэкарн свою державу спас, отвоевал ее кровью и золотом, стал самым богатым и успешным политиком Вестеррайха, а Сельмара была рядом с ним, неизменно великолепная и блистательная. Даже спустя десятилетия они продолжали делить одну постель в общей опочивальне, что для людей, имевших понятие о нравах властителей земных, говорило многое. Официальная же фаворитка короля - неотъемлемая дань традициям - была верной подругой королевы и посещала ее царственного супруга лишь для того, чтобы обеспечить ему перерыв в тяжелой работе, немного выпить и сыграть несколько партий в торжок.

# # 1 Легкодоступная девушка, которая не зарабатывает на жизнь ремеслом куртизанки, но принимает небольшие подарки и любит веселую компанию. Термин - производное от имени Бимбетта, принадлежащего одной из кукол классического архаддирского уличного кукольного театра.

- Как ты думаешь, дружище, - прервал затянувшееся молчание король, дотоле задумчиво следивший за ходом гномских напольных часов, - многие ли волшебники пойдут за Шивариусом?

- Многие. Думаю, вы знаете, что он создает армию из собратьев по Дару. При этом некоторые маги пропадают бесследно. Управители Академии Ривена ведут поиски и порой находят их трупы, но не всех, не всех. Мы можем лишь гадать, с какой скоростью ширятся ряды его сторонников, однако они, несомненно, ширятся. В конце концов он наверняка предлагает им мир, в котором никто не сможет диктовать волшебникам свою волю. Он внушает им, что подчинение унизительно, ибо мы, способные на столь многое, обязаны повиноваться тем, кто не способен вообще.

- Хм-м-м... Как думаешь, кто скорее пойдет к нему, молодая поросль или те из вас, кто уже заслужил имя?

Тобиус слегка приподнял брови и накрыл свою рюмку ладонью.

- Что вам нужно, экселлент?

- М-м?

- Чего вы хотите от меня?

- Узнать твое независимое мнение, - слегка дернулся король, - меня окружают заинтересованные люди, ищущие своей выгоды, я не знаю, кому верить, а у тебя есть репутация, и ты уже наделен любовью целых двоих монархов...

- Каждый из которых в свое время нашел для меня работенку. С Бейероном Картореном все понятно - он мой король, и я служил ему. Радован Карапсуа нуждался в надежном посланце, и я согласился. Вы - третий король, с которым я имею честь быть знакомым, и мне кажется, что у вас тоже найдется дело для меня. Чего вы хотите, экселлент?

Возможно, серый магистр позволил себе вопиющее нарушение этикета, но ведь Маэкарн с самого начала просто разорвал протокол в клочки и развязал ему руки.

- Мне нужна помощь, - сказал он тяжелым голосом, - с моим верховным магом.

- Наслышан о вашей странной размолвке с Осмольдом Дегероком.

- Более чем странной. Сегодня он мой друг и доверенный советник, а завтра запирается в своем университете и игнорирует моих посланцев. - Маэкарн подался вперед и заговорил шепотом, а в глазах его замерцали лихорадочные отсветы истинной тревоги. - Мне страшно, дружище, вот что!