Зарубежный детектив (1989)

Я продиктовал телеграмму Чалмерсу. Я сообщил ему, что с его дочерью произошел несчастный случай. Я скорбел о ее кончине. Я писал, что позвоню ему домой в 16.00 по европейскому времени и сообщу подробности. Таким образом я получил три часа, за которые предстояло раздобыть эти по-дробности и разузнать, много ли известно полиции. Кроме того, я запасся временем на подготовку собственной версии, если в том возникнет нужда.

Джина обещала послать телеграмму немедленно.

– Уж пожалуйста, – сказал я. – Не исключено, что Чалмерс позвонит мне раньше, чем я ему. В этом случае ты ничего не знаешь, поняла? Не впутывайся в это дело, Джина. Ты ничего не знаешь.

– Хорошо, Эд.

Было приятно слышать ее спокойный, будничный голос. Я опустил трубку на рычаг и отодвинул стул. Тут вошел Карлотти.

– Я собираюсь взглянуть на место ее гибели, – сообщил он. – Хотите поехать?

Я встал:

– Что за вопрос!

Глава 4

Полицейский катер обогнул высокий утес. Я сидел на корме рядом с Карлотти. Он курил. На нем были солнцезащитные очки с синими стеклами. Мне казалось странным, что полицейский носит темные очки. По моему мнению, он должен был презирать такую роскошь. Гранди и трое полицейских в форме сидели в средней части лодки. На Гранди темных очков не было: что бы он ни делал, он всегда остается официальным и корректным.

Как только мы повернули, я узнал крошечную бухточку и массивные валуны, на которые упала Хелен. Карлотти поднял голову и стал вглядываться в вершину утеса. Он поморщился. По-моему, он представил себе, каково это – грохнуться с такой высоты. Подняв глаза, я подумал о том же. Рядом с такой вершиной поневоле чувствуешь себя пигмеем.

Лодка, пыхтя, вошла в бухточку. Едва она прибилась к валунам, мы выскочили на берег.

– Мы ничего не трогали, – объявил Гранди Карлотти. – Я хотел, чтобы вы сначала все посмотрели. Мы только убрали тело.

Они принялись за тщательный осмотр, а я с двумя полицейскими уселся на один из валунов, чтобы не путаться у них под ногами, и стал наблюдать. Третий полицейский остался в лодке.

Вскоре Гранди нашел футляр от кинокамеры, который я бросил сверху. Он торчал из воды между двумя валунами. Гранди выудил футляр, и они принялись разглядывать его так, как парочка профессоров, наверное, изучала бы какой-нибудь сувенир с Марса. Я заметил, как бережно Карлотти обращается с футляром, и обрадовался, что у меня хватило ума стереть свои отпечатки. Наконец он взглянул на меня:

– Наверное, эта штука принадлежала ей. Она увлекалась фотографией?

Я чуть было не ответил утвердительно, но вовремя спохватился.

– Откуда мне знать? – отозвался я. – Большинство американцев, приезжающих в Италию, привозят с собой камеру.

Карлотти кивнул и протянул футляр одному из полицейских, который осторожно положил его в пластиковый мешок. Они продолжали поиски. Минут через десять, когда они удалились от меня, я увидел, что они сделали еще одно открытие. Гранди наклонился и поднял что-то, лежавшее между стеной утеса и каким-то камнем. Стоя спиной ко мне, они принялись изучать свою находку. Я курил и ждал, чувствуя, что сердце бешено колотится у меня в груди, а во рту пересохло. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем Карлотти направился в мою сторону. Оттолкнувшись руками, я встал с камня и двинулся ему навстречу. Я увидел, что он держит в руках то, что осталось от камеры Хелен. Камера разбилась о камень, упав с утеса. Объектив отлетел, боковая панель была продавлена.

– Теперь ясно, как все произошло, – сказал Карлотти, показывая мне камеру. – Видимо, она снимала и держала камеру вот так. – Он поднял камеру и приложился к видоискателю. – Если она стояла на краю тропинки, то легко могла сделать неверный шаг, когда эта штуковина закрывала ей обзор.

Я взял у него камеру и взглянул на счетчик расхода пленки. Отснято было около четырех метров.

– Пленка еще есть, – заметил я. – Судя по всему, внутри нет воды. Проявите пленку – и вы узнаете наверняка, снимала она что-нибудь с вершины утеса или нет.

Эта мысль, похоже, ему понравилась.

Пока мы ехали к гавани, а потом плыли в лодке, направляясь к месту гибели Хелен, я отдавал себе отчет в том, что он в душе тревожится, как бы Чалмерс не доставил ему неприятностей.

– Если бы она не назвалась миссис Дуглас Шеррард, – произнес он, забирая у меня камеру, – дело было бы проще пареной репы. Сейчас мы поедем на виллу. Я хочу поговорить с этой женщиной из деревни.

Мы вернулись в гавань Сорренто, оставив двух полицейских продолжать поиски улик, что повергло их в глубокое уныние. Жара там была страшная, а тени – никакой. Добравшись до гавани, мы сели в полицейскую машину и поехали на виллу. Возвращение из бухточки и поездка на виллу заняли чуть больше полутора часов. Оставив машину у ворот, мы пошли по аллее. «Линкольн» с откидным верхом по-прежнему стоял на бетонированной площадке перед домом.

– Эта машина принадлежала ей? – спросил Карлотти.

Я ответил, что не знаю.

Гранди поспешил сообщить, что уже проверял номера. Хелен купила машину десять недель назад, вскоре после приезда в Рим. Я подивился, откуда у нее взялись деньги. Отец прислать ей не мог, ведь он хотел, чтобы она жила на выделенное ей пособие. Мы ввалились в гостиную. Карлотти вежливо попросил меня посидеть, пока он осмотрит виллу. Я сел и стал ждать.

Они потолкались в спальне. Вскоре Карлотти вышел, держа в руках небольшую кожаную шкатулку. Такие обычно привозят из Флоренции в подарок друзьям в Штатах.

– Это вам лучше забрать, – предложил он, ставя шкатулку на стол. – Драгоценности надо отдать синьору Чалмерсу. Может быть, вы напишете мне расписку?

Он поднял крышку. В шкатулке лежало несколько ювелирных изделий, в том числе два кольца: одно с большим сапфиром, другое – с тремя бриллиантами. Было там и бриллиантовое ожерелье, и пара сережек с бриллиантами. Я не особенно разбираюсь в драгоценностях, но даже мне было ясно, что побрякушки не из дешевых.

– Довольно милые вещицы, – заметил Карлотти. В голосе его сквозила задумчивость, как будто ему очень хотелось заполучить эти драгоценности. – Хорошо, что никто сюда не вломился, пока дом был без присмотра.

Я вспомнил высокого и широкоплечего незваного гостя.

– Где вы их нашли?

– Они лежали на туалетном столике, их мог украсть кто угодно.

– Они настоящие? Я хочу сказать, это не стразы?

– Разумеется, настоящие. – Он нахмурился, глядя на меня.

Пока он выписывал мне квитанцию, которую я должен был подписать, я глазел на шкатулку и ее содержимое. На туалетном столике. Их мог украсть кто угодно! Я почувствовал, как по спине у меня пробежал холодок. Значит, незваный гость, виденный мною, вряд ли был мелким воришкой. Тогда кто же он?.. Я вздрогнул, услышав телефонный звонок.

Трубку снял Карлотти.

– Да… Да… – говорил он. Он долго слушал, потом что-то пробормотал и положил трубку.

В комнату вошел Гранди. Лицо его выражало растерянность.

Карлотти закурил сигарету и сказал:

– Только что получены результаты вскрытия.

Я видел, что он чем-то расстроен. Во взгляде снова появилась тревога.

– Ну вы же знаете, как она умерла, – отозвался я.

– Это-то да…

– Что-нибудь новое?

Я сознавал, что мой голос звучит чересчур резко, и увидел, как Гранди повернулся и посмотрел на меня.

– Да, есть кое-что, – ответил Карлотти и поморщился. – Она была беременна.

Было почти половина четвертого, когда Карлотти закончил осмотр дома и допрос крестьянки, которую я так и не увидел. Я слышал их приглушенные голоса, доносившиеся из кухни. Сам я сидел в гостиной, куря одну сигарету за другой.

Итак, Хелен была беременна.

Это будет последний гвоздь в крышке моего гроба, если они когда-нибудь дознаются, кто такой Дуглас Шеррард. Сам-то я знал, что не повинен не только в ее смерти, но и в ее беременности, но кто мне поверит? Угораздило же меня с ней связаться! Безмозглый, законченный дурак!